Григорий Александрович Потемкин (1739—1791) — самая яркая фигура из «стаи славной Екатерининских орлов» — влиятельнейший политик и всеевропейская известность при жизни, но сразу же после смерти подвергшийся многочисленным поношениям и едва ли не забвению. Забыть его, конечно, было невозможно, но старания к этому прилагались, особенно в советское время. Имя его не упоминалось в советских учебниках истории. Разве что на памятнике Екатерине II в Петербурге его нельзя было не заметить среди компании этих самых орлов, сидящих у ног императрицы. Было одно интересное исключение — фильм об адмирале Ушакове режиссера Михаила Ромма: он осмелился ввести Потемкина в сюжет фильма. Роль его исполнял выдающийся актер Борис Ливанов — и представил его, как и положено, — великолепным вельможей большого стиля. Но кроме этого случая, как мне помнится, других упоминаний Потемкина не было (впрочем, было: в одном из томов романа Вячеслава Шишкова «Емельян Пугачев»; понятно, что героем был Емелька, а не светлейший князь Потемкин).
Превратности посмертной судьбы Потемкина более или менее понятны. Он был фаворит императрицы, известной своим мужелюбием; но не просто один из многих любовников, а незаменимым и выдающимся сотрудником Екатерины II в самую блестящую эпоху отечественной истории — эпоху создания Российской Империи. Он был одним из ее создателей — может быть, самым активным и наиболее преуспевшим именно в этом деле. Империя создавалась не только военными победами. Потемкин принимал активное участие в обеих русско-турецких войнах в качестве полководца, но здесь его деятельность неизбежно заслоняется блестящими именами Румянцева и особенно Суворова (хотя при знаменитом штурме Измаила именно Потемкин был главнокомандующим). Но Потемкину не было равных в административно-хозяйственном строительстве империи: именно он положил начало освоению обширных территорий, присоединенных к России после турецких войн. В сущности, он создал так называемую Новороссию; основал города Екатеринославль, Николаев, Севастополь, создал Черноморский флот.
Фаворитизм Потемкина уже при его жизни стал причиной лютой ненависти к нему наследника престола Павла Первого — нелюбимого законного сына Екатерины II. Вступив на престол, Павел первым делом принялся вытравлять «потемкинский дух». Тогда и была впервые потревожена могила Потемкина в Херсоне. Это более или менее понятно, но интересно, что и последний русский император недолюбливал Потемкина и способствовал замалчиванию его памяти: чопорный викторианский двор Николая II возмущался знаменитым гедонизмом Потемкина, проще сказать, прославленным его распутством: эпоха была такая, XVIII век, сама матушка императрица не давала примера скромного поведения. Потемкин тем и отличался от прочих ее любовников, что и отойдя от ложа оставался ближайшим к ней человеком до конца дней своих; он умер за пять лет до Екатерины, и его смерть была для нее тяжелейшей травмой, от которой она отходила два месяца.
При советской власти, в двадцатые годы херсонские провинциальные комуняки в очередной раз раскопали могилу Потемкина и выставили его кости в церкви, где он был похоронен, превращенной в атеистическую выставку, с надписью «череп и кости любовника Екатерины». Получилось так, что в это время был в Херсоне ленинградский писатель Борис Лавренев, посетивший родные места. Он направил возмущенную телеграмму наркому просвещения — и она возымела действие: прах Потемкина перезахоронили.
Потемкин был крайне интересный человек — как личность интересный, помимо его государственных заслуг. Вот два отзыва о нем современных иностранцев. Принц де Линь, австрийский полководец и дипломат (тот, между прочим, в богемском замке которого кончил свои дни Казанова):
…Самый выдающийся человек из всех встреченных мною <…> скучающий в разгаре веселья, несчастный на вершине счастья, глубокий философ, одаренный министр, тонкий политик — и в то же время десятилетний ребенок... В чем был секрет его магического обаяния? Гений, гений и еще раз гений, природные способности, превосходная память, возвышенная душа, злость без намерения повредить, искусность вне искусственности, умение в нужный момент завоевать любое сердце, щедрость, утонченный вкус — и исчерпывающее знание людей.
Граф Сегюр, посол Франции в России — человек, знавший Наполеона и Джорджа Вашингтона:
Я хорошо знал многих больших людей моего времени, но наибольшее впечатление произвел на меня знаменитый князь Потемкин. Его личность отличалась крайней оригинальностью, представляя собой немыслимую смесь величия и самоуничижения, лени и энергии, амбициозности и скромности. Такой человек прославился бы в любом месте.
Потемкин был славен не только своими государственными достижениями или блеском и роскошью своей жизни, но и своими чудачествами. Были оставшиеся в памяти потемкинские приступы депрессии, знаменитая его хандра. В этих случаях он иногда отращивал бороду, носил монашеское одеяние и проводил массу времени в молитвах, распростершись перед иконами. Но это не было спектаклем: Потемкин действительно был религиозный человек, блестяще знавший церковную историю и все обряды православной церкви. Уже в Новороссии он постоянно возил с собой теологическую команду: образованного греческого священника, муллу и раввина, с которыми любил вести богословские диспуты, на манер Владимира Ясное Солнышко. Этот блестящий европеец был коренным русаком — сочетание, когда-то бывшее вполне органичным.
В.В. Розанов написал об этом:
Не все были Рудины и тургеневские «нервы». Да в русской истории положено столько железа, столько мужчины, такие бронзовые характеры «сколачивали Русь», как, может быть, этого не было у самих немцев, только к XVII веку сколотившихся в Пруссию. Суворов — это уже не «честный вор» из Достоевского; воины Бородина — не «Макары Девушкины»; сподвижники Екатерины и Петра — люди, которые никак не уступят в закале, в воле, энергии, в даре и силе созидания сподвижникам Фридриха Великого и старца Вильгельма.
Сейчас в потемкинском (Таврическом) дворце в Петербурге помещается какая-то контора по делам так называемого СНГ; как пишет английский историк Саймон Монтефиоре, место славы строителя империи сделалось свидетельством ее краха.
