Нередко при посещении крупных музеев, посетители задаются вопросом: как попали в это собрание те или иные шедевры? Кто был их прежним владельцем? В Третьяковской галерее решили рассказать об этом. Здесь открылась выставка «Среди коллекционеров. Графика в московских частных собраниях конца XIX—начала XX веков».

Третьяковка тесно связана с именем ее основателя, однако и после смерти Павла Третьякова коллекция русского искусства продолжала активно пополняться. Порой — отнюдь не за счет дарений. Выставка «Среди коллекционеров» открывается картой Москвы, на которой отмечены 22 особняка. В них размещались частные коллекции других собирателей: Рябушинских и Морозовых, Щербатова и Остроухова — список длинный.

«После революции 1917 года многое оказалось в нашей галерее», — говорит заместитель директора Третьяковки Лидия Иовлева: «Тогда началась революция, еще февральская, до октябрьского переворота. Многие вещи попали на хранение в Третьяковскую галерею. В то время галерею возглавлял Игорь Эммануилович Грабарь. Он даже в 1918 году сделал выставку тех вещей, которые были переданы в Третьяковскую галерею как бы временно. Но все, что было передано временно, потом осталось постоянно. Значительная часть была национализирована, некоторые захотели сами отдать уже в галерею в этом лихолетье, иные уехали, других не стало. Судьбы во многом были трагичны. И судьбы коллекций даже были трагичны. Поэтому, хотя и жестоко распорядилась история, но все-таки эти работы были сохранены».

Подчеркнем, речь идет о высококачественных работах, ныне — всемирно известных, — Врубеля, Головина, Судейкина, Брюллова и прочих мастеров. Правда, поскольку это графика, она не может находиться в постоянной экспозиции, иначе акварели и гуаши могут выцвести, погибнуть, — подчеркивает куратор выставки Ирина Шуманова: «Графика может быть выставлена в течение 4-5 месяцев максимально при тех условиях, которые есть в наших залах, — это не бликующие, не пропускающие ультрафиолет стекла, минимальное освещение и идеальный климат. А вообще графика минимум полгода дожна отдыхать».

Еще одно отличие от постоянной экспозиции: там работы развешиваются по хронологии, да еще и так, чтобы все вещи одного автора были рядом. Здесь — иное дело: «Мы идем как бы по коллекциям. Когда-то о таком музее, где бы вещи сохраняли память о коллекционерах, мечтал представленный на этой же выставке князь Сергей Александрович Щербатов. Можно сказать, что музей всегда хранит память о человеке, от которого поступило произведение, но, конечно, в общем музейном потоке коллекции растворяются. И вот так реконструировать коллекцию достаточно сложно. Но в рамках выставки это можно сделать, и мы попытались», — хотя поначалу задача казалась почти нереальной — признается Ирина Шуманова.