Программу ведет Дмитрий Волчек. Прини мает участие петербургский артист Алексей Девотченко.
Дмитрий Волчек : 16 октября "Российская газета" опубликовала письмо президенту Путину, подписанное Зурабом Церетели, Никитой Михалковым, вице-президентом Российской академии художеств Таиром Салаховым и ее ректором Альбертом Чаркиным. Несколько дней представители творческих профессий, от имени которых было направлено это письмо, молчали. Затем в Интернете появились контрписьма все в ту же "Российскую газету". В основном авторы писем в "Российскую газету" протестуют против того, что Церетели, Михалков, Салахов и Чаркин предлагают Владимиру Путину нарушить Конституцию. Петербургский артист Алексей Девотченко написал куда более резкое и пространное письмо. Он считает, что главная проблема вовсе не в нарушении закона.
Алексей Девотченко : Они пишут о том, что "мы высоко ценим Ваши огромные достижения во всех сферах жизни России. Благодаря Вашей мудрой политики, была достигнута социальная стабильность и необычайно повысился авторитет нашей родины". Тут я, так сказать, пишу, что речь, видимо, идет об уничтожении всех демократических институтов в стране, разгроме малого бизнеса, частного предпринимательства, введение геббельсовской цензуры в СМИ, преследование инакомыслия, возрождение карательной психиатрии, избиение граждан, осмелившихся открыто выступать против произвола полицейского государства и надвигающегося фашизма.
Что касается повышения авторитета нашей родины, тот тут уж спора не получится. После убийства Политковской и Литвиненко, травли английского посла в Москве, пронацистски настроенной околокремлевской молодежью и оргии "Наших" у эстонского посольства, авторитет нашей родины высок как никогда. А если к этому добавить оголтелую антикавказскую истерию, ежедневно вешающихся и стреляющихся солдат российской армии, убийство инородцев, принявший массовый уже, похоже, необратимый характер, то степень авторитета нашей державы становится уже просто фантастической.
Там дальше они пишут: "Это остро чувствует художественная молодежь, которая часто оказывается в авангарде всей российской молодежи" и так далее и тому подобное. Кстати, о молодежи. Мне недавно довелось побывать на съемках в Калужской области в довольно большом городе. Так вот тамошняя молодежь вообще не знает, что такое смотреть кино на экране! Два дома культуры уже давно переданы под более важные нужны местной знати, а телеканалов там всего два, и нет смысла говорить, каких именно.
Дмитрий Волчек : Вы упомянули, что собираются письма в "Российскую газету" в "Живом журнале", в других блогах. Но я обратил внимание, что главный пафос большинства составителей этих писем то, что призыв Церетели и Михалкова как бы противоречит закону. Если Путин останется на третий срок, это не конституционно. Насколько я понимаю, вас не это в первую очередь волнует?
Алексей Девотченко : Вы знаете, говорить в нашей стране о Конституции - это, по-моему, пустая трата времени. Потому что наша Конституция не соблюдается ни в одном из своих пунктов, по крайней мере, начиная с 30 по 33 статьи она не соблюдается, то есть право шествий, право выражения протеста. Она не соблюдается. Все мы видели это на "Маршах несогласных" - все эти избиения, весь этот ужас, который творился. Поэтому, нет, пафоса у меня никакого нет по поводу конституционности, не конституционности. У меня пафос только один - не надо обращаться от имени всех людей. Вы не имеете на это никакого права. Если бы они обратились от своего имени конкретно, от Церетели, от Салахова, от Михалкова - вот мы четверо хотим - ради бога, сколько угодно! Каждый в праве выражать свое мнение, каждый в праве просить любимого вождя остаться. Но говорить от имени всех и по поручению всех... Я, например, такого поручения не давал этим господам.
Дмитрий Волчек : После того, как в редакцию "Российской газеты" посыпались возмущенные письма, один из авторов послания Владимиру Путину ректор Академии художеств Альберт Чаркин сказал, что не видит в призыве президенту никакого нарушения закона. Это всего лишь просьба, сказал Чаркин, и она ничего не означает. Мало ли чего мы просим. Может, попросим Путина в космос полететь.
