Александр Генис: Американские выборы - самые долгие и сложные в мире - дают уникальную возможность осмотреть самоё ткань здешней жизни во всех ее проявлениях. Президентская кампания, особенно такая необычная, прямо скажем, уникальная, как эта, делает наглядными все проблемы, все противоречия – расовые, религиозные, гендерные, идеологические, возрастные, социальные. Обычно все это прячут мудрые обряды политической корректности, но выборы – это момент истины, который дает понять, что на самом деле думают и чувствуют американцы. Другими словами, выборы - это медленный взрыв, позволяющий поднять скрытые от наблюдения пласты социальной реальности. Именно поэтому, предвыборная кампания, за которой так пристально следит «Американский час», - событие не только политической, но и общекультурной жизни.

В сегодняшнем эпизоде нашего предвыборного сериала речь пойдет о самой, пожалуй, сенсационной фигуре в этой гонке. Триумф республиканца Майкла Хаккаби на самых первых в стране выборах в штате Айова привел в хорошее настроение даже тех, кто не верит в его окончательную победу, да и не хочет ее. Все дело в деньгах. Если все остальные кандидаты - миллионеры (в диапазоне от одного миллиона у Обамы до двух сотен миллионов у Ромни), то губернатор из Арканзаса небогат, и на свою кампанию в штате Айова, он смог потратить в двадцать раз меньше, чем тот же Митт Ромни. Успех Хаккаби, - как не устают повторять комментаторы, - еще раз доказал, что в Америке выборы не купишь. И это внушает надежду всем «серым лошадкам» в политической борьбе.

Об этом – репортаж нашего Вашингтонского корреспондента Владимира Абаринова.

Владимир Абаринов: Если нынешняя президентская кампания - самая необычная за последние полвека, то бывший губернатор штата Арканзас Майк Хаккаби – возможно, самый необычный кандидат из нынешних. Когда в России произносят слова «баптистский пастор», публика представляет себе мрачного сектанта, но к Хаккаби этот стереотип не имеет отношения. Баптисты – одна из крупнейших протестантских конфессий США, а баптистский пастор – это, скорее, гражданский лидер. Самый известный пример – Мартин Лютер Кинг. Баптистами были президенты Уоррен Гардинг, Гарри Труман и Джимми Картер. Тем не менее, христианский фундаментализм Майка Хаккаби внушает опасение либерально настроенным американцам. Понимая это, Хаккаби старается всячески развеять впечатление о себе как о религиозном обскуранте. Во всяком случае, он самый общительный из обскурантов. Мгновенно устанавливает контакт с любой аудиторией и подкупает ее своей искренностью, дружелюбием и, не в последнюю очередь, чувством юмора. Вот фрагмент из сатирического ток-шоу Дэвида Леттермана на канале « CBS ». М a йк Хаккаби рассказывает о том, как в 14 лет он стал работать на радио.

Майк Хаккаби: Однажды я пришел на станцию и начал вещание в пять утра. Два часа я читал новости, прогноз погоды, результаты спортивных матчей, ставил в промежутках музыку. Все шло прекрасно. Потом замигал сигнал телефона. В радиостудии телефон не звонит, он мигает лампочкой. Беру трубку. Леди на том конце спрашивает: «А почему до сих пор не началась передача?». Я говорю: «Мэм, мы с вами в эфире». Она отвечает: «Вы – нет, во всяком случае, не в моем доме». Я думаю: что за ерунда? Повесил трубку, смотрю – а я передатчик-то не включил! И знаете что, Дэйв? Плохо не то, что я не включил передатчик, а то, что через два часа это заметил всего один человек!

Владимир Абаринов: Среди талантов Майка Хаккаби есть и музыкальный – он играет на бас-гитаре и, будучи губернатором, организовал рок-группу из своих подчиненных. Группа называлась « Capitol Offense », что значит «преступление, караемое смертной казнью». Хаккаби заменил букву «эй» на «оу» в слове Capitol , и получилось что-то вроде «Бесчинство в Капитолии». На встречу со студентами колледжа в Нью-Гэмпшире он пригласил местную группу и не отказал себе в удовольствии сыграть с ними. А потом к микрофону вышел другой гость – голливудская звезда Чак Норрис.

Чак Норрис: Посмотрите, чего он добился в этой кампании. В Айове его соперник потратил в 20 раз больше денег, чем он, а победил все-таки Майк. Это говорит о том, что людям неважно, сколько ты потратил денег. Людей волнует, что ты собираешься делать, чтобы привести страну к будущему процветающей и мирной. Именно это и делает Майк Хаккаби.

Владимир Абаринов: В качестве ответной любезности Хакааби предложили Норрису место в своем будущем кабинете.

Майк Хаккаби: Это хорошо, что Чак не собирается в президенты – иначе он, боюсь, выиграл бы у меня. Но у меня есть идея: вы выбираете меня президентом, а я назначаю Чака Норриса министром обороны!

Владимир Абаринов: А потом начался разговор о главном.

Майк Хаккаби: Хочу сказать всем вам спасибо за то, что пришли. Мы, кажется, неплохо провели время. Надеюсь, скучать никому не пришлось. Иногда я думаю, что одна из главных проблем политики заключается в том, что люди воспринимают себя чересчур серьезно – серьезнее, чем проблемы, стоящие перед страной. Я – человек, который наслаждается жизнью. Некоторых это раздражает. Меня критикуют, говорят: кажется, он слишком счастлив. Критикуют за то, что я получаю удовольствие от жизни. Некоторые кандидаты говорят: «Я считаю, президент – это серьезная работа. Руководить страной – это серьезно. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, очень серьезные». Кто бы сомневался! Но, ребята, есть причина, по которой я получаю фан в любой, самой серьезной ситуации: я люблю Америку, это классная страна, и не так уж много на земле мест, где ты можешь быть так же счастлив, как в Соединенных Штатах, благодаря неправдоподобному благу, которое мы зовем свободой, и это величайший дар, полученный нами от Господа и отцов-основателей.

Владимир Абаринов: Шлейф религиозного фанатика волочится за Майком Хаккаби всю кампанию. Однажды, во время теледебатов, его спросили о его отношении к теории Дарвина.

Майк Хаккаби: Интересно, что этот вопрос задают человеку, который избирается в президенты. Я не собираюсь писать учебник по естествознанию для восьмого класса. Я прошу дать мне возможность стать президентом Соединенных Штатов. Но коль скоро вы спросили, я отвечу. Сначала Господь создал небо и землю. По-моему, это очень просто. Одно из двух: вы верите либо в то, что их создал Бог, либо в то, что они возникли случайно, в результате стечения обстоятельств. Я думаю, вопрос упрощает проблему. Меня спрашивают в упрощенной форме, верю ли я в Бога. Я отвечу вполне ясно: я верю в Бога. Я верю в то, что Бог участвовал в процессе создания. Как он это сделал, когда и сколько ему потребовалось на это времени – я не знаю. И я не думаю, что знание или незнание этого сделает меня лучшим или худшим президентом. Но я хочу сказать стране: если американцы хотят иметь президента, который не верит в Бога, то у них, похоже, большой выбор. Но если они изберут меня, они получат президента, который верит в Творца. Как сказал Мартин Лютер, - «На том я стою и не могу иначе». И от этого я не отступлюсь.

Владимир Абаринов: Вопрос об эволюции и креационизме важен, но он имеет, в сущности, лишь академическое значение. Иное дело - вопрос о допустимости искусственного прерывания беременности. Дело в том, что в сегодняшней Америке аборты – лакмусовая бумажка терпимости. На эту тему с Майком Хаккаби говорил в своем ток-шоу обозреватель « NBC » Тим Рассерт.

Майк Хаккаби: Главное в настоящей вере – это то, что в нее нельзя обратить насильно. И я никогда не воспользуюсь правительственными структурами для того, чтобы навязать свою веру или ограничить чужую. Я думаю, Первая поправка написана совершенно ясно. Ограничено должно быть правительство, но не вера. Ограничение правительства двоякое: во-первых, оно не должно отдавать предпочтения одной вере перед другой, во-вторых – не должно запрещать отправление какой-либо религии. Точка.

Тим Рассерт: Таким образом, у вас не возникнет проблем с назначением атеистов в свой кабинет?

Майк Хаккаби: Совершенно никаких проблем! Возможно, атеисты уже работали в моем кабинете, когда я был губернатором.

Тим Рассерт: Вы говорили, что вы запретите все виды абортов.

Майк Хаккаби: Я сделаю это не потому, что я христианин, а потому, что я американец. Наши отцы-основатели сказали, что все люди созданы равными. Я считаю, что каждое человеческое существо обладает ценностью.

Тим Рассерт: Но многие американцы уверены, что это и будет навязыванием вашей веры.

Майк Хаккаби: Нет, это не религиозный вопрос. Это глубже. Это вопрос человеческой сущности. Он касается самой сердцевины нашей цивилизации.

Тим Рассерт: Некоторые американцы уверены, что жизнь не начинается в момент зачатия...

Майк Хаккаби: Думаю, эту точку зрения трудно обосновать научно. Как вы можете утверждать, что жизнь не начинается в момент зачатия...

Тим Рассерт: Так вы уважаете эту точку зрения?

Майк Хаккаби: Уважаю, как точку зрения, но не думаю, что она биологически правдоподобна.

Тим Рассерт: И что произойдет с врачом или женщиной, сделавшей аборт?

Майк Хаккаби: Проблему все время пытаются повернуть этим боком: «Вы собираетесь сделать аборты уголовным преступлением?» Дело же не в этом.

Тим Рассерт: Если это будет противозаконно, дело будет именно в этом.

Майк Хаккаби: Будет. Думаю, женщину наказывать не следует, прежде всего, потому, что она жертва, а не преступник.

Тим Рассерт: А доктора вы накажете?

Майк Хаккаби: Полагаю, если доктор сознательно лишил жизни неродившегося ребенка и получил за это деньги, и деньги были его мотивом, тогда – да, я считаю, в этом случае нужно найти способ наказать его.

Владимир Абаринов: В Нью-Гэмпшире Майк Хаккаби пришел третьим и продолжает борьбу.