Программу «Итоги недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимают участие обозреватели Радио Свобода Ефим Фиштейн, Андрей Шарый и Айя Куге.
Дмитрий Волчек: В минувшее воскресенье парламент Косово единогласно утвердил независимость края в одностороннем порядке. Сербия заявила, что не признает решение Приштины и заранее аннулировала декларацию о независимости. Первым о признании Косово объявил Афганистан, в тот же день независимость края решили признать большинство государств Евросоюза, Соединенные Штаты, Австралия и ряд других стран. Противники независимости Косово в Европе оказались в меньшинстве. О разных подходах к косовской проблеме рассказывает обозреватель Свободы Ефим Фиштейн.
Ефим Фиштейн: По своему отношению к независимости Косово государства Европейского союза распадаются на три неравных группы. Одна группа преимущественно крупных государств, которые решили признать независимость или уже сделали это, сюда входят Великобритания, Франция, Германия, Италия. Эта группа государств, как правило, приводит аргументы в пользу независимости Косово, которые сводятся к тому, что это последний регион, статус которого остается неопределенным, последний регион, сохранившийся со времен балканской войны 90 годов, и что в принципе Косово вполне могло быть одной из тех республик, которые получили независимость в 90 годы. Лишь по определенной случайности из-за того, что Милошевич в свое время решил Косово автономии, этот край стал считаться составной частью Сербии. Другая группа государств общим числом шесть не согласна с независимостью Косово, считает это опасным прецедентом. Сюда входят государства, прежде всего испытывающие определенные проблемы с сепаратистскими движениями. Крупнейшая страна из них – это Испания, которая сталкивается с проблемами баскского сепаратизма, каталонского сепаратизма и других. А из менее крупных стран - это скажем, Словакия, Румыния, имеющие венгерское меньшинство в своем составе, живущее кучно и поэтому тоже претендующее на какую-то территориальную независимость. Или Кипр, проблемы которого - республика Северного Кипра, Турецкая республика, не признанная никем, кроме Турции. И третья группа государств – это те, кто, скорее всего, признают независимость Косово, но сделают это не сразу, а постепенно, на основании имеющихся фактов существования этого региона, на основании того, как там соблюдаются права человека. Сюда относятся прежде всего центрально-европейские государства, вроде Польши, Чехии, Венгрии, некоторые другие. Они прямо говорят, что их решение основывается на чистом прагматизме: скорее всего они последуют примеру крупных государств Европейского союза.
Дмитрий Волчек: Сербия заявила о стремлении свести к минимуму дипломатические отношения с государствами, признавшими Косово. Несмотря на призывы властей, в Белграде уже 17 февраля начались беспорядки, а 21 состоялась массовая манифестация, в которой приняло участие до 200 тысяч человек. Она переросла в беспорядки, в ходе которых пострадали 150 человек, один погиб, было подожжено американское посольство, а также забросаны камнями посольства других государств, признавших независимость края. Репортаж Айи Куге из Белграда
Айя Куге: Если для косовских албанцев минувшая неделя открыла новую страницу в их истории, для многих сербов эти дни прошли в протестах и насилии. Как и было запланировано, центральной акцией протеста стал большой митинг в Белграде, на который в организованном порядке были свезены люди из всей страны. На митинге выступали только те сербские политики, которые себя считают самыми большими патриотами и единственными защитниками интересов народа. Премьер-министр Воислав Коштуница.
Воислав Коштуница: Косово принадлежит Сербии! Косово принадлежит сербскому народу – так было и так останется навсегда!
Айя Куге: Полчаса спустя пламенные речи превратились в настоящий пламень. Гневные слова политиков, обвиняющих западные государства в том, что они отняли у сербов Косово, пара тысяч молодых людей восприняла как сигнал, чтобы начать погромы и поджоги иностранных дипломатических представительств.
Больше всего пострадало американское посольство. Позже в одном из помещений консульства на втором этаже был найден полностью сгоревший труп двадцатилетнего парня. Известно, что родом он из Косова, принадлежал к активной группировке футбольных болельщиков и в здание посольства вошёл, чтобы поджечь его. Белградские аналитики отмечают, что к разрушительным беспорядкам в столице причастны хорошо организованные футбольные болельщики, небольшие, но сильные, неонацистские и клерикально-фашистские организации, а участие в погромах принимали и уличные хулиганы, и просто бесчинствующая молодёжь.
Открытую поддержку им давали даже некоторые правящие политики, близкие к премьер-министру Воиславу Коштунице. Министр строительства Велимир Илич:
Велимир Илич: Нам иностранцы разбили государство, а мы им лишь окна на зданиях посольств. Это нормально, такое они должны были ожидать, чтобы научиться, что такое демократия. Такое битье окон – это демократия.
Айя Куге: Стало известно, что полиция получила распоряжение не идти на столкновения с демонстрантами. На самом деле полицейских было мало, а на улице, где сконцентрировано много зданий посольств, подразделения стражей порядка появились лишь через сорок минут после начала нападений. После потоков слезоточивого газа основной лозунг: «Косово-это сердце Сербии», под которым начались наступления агрессивной молодёжи на диппредставительства, превратился в лозунг другой: «Косово за кроссовки!». Толпа направились в торговую улицу Белграда, чтобы получить награду за свой патриотизм – было полностью разграблено более ста магазинов – прежде всего тех, где продается дорогая спортивная обувь. Самой популярной сегодня является видеозапись, на которой две молодые блондинки шествуют от магазина к магазину, примеряют одежду и уносит столько, что и в сумках не помещается. Журналисты их позже нашли и получили ответ:
Женщина: Прежде всего мы пошли на митинг, чтобы защищать Косово, а не разбивать и воровать. Но когда 300 тысяч человек пошли по магазинам, пошли и мы. Но брали мы потому, что у нас ничего нет!
Айя Куге: Белграду нанесён огромный материальный ущерб, но политический ущерб, в этом почти все в Сербии согласны, намного больше. Как отмечают некоторые аналитики, теперь даже те государства, которые не пошли на признание независимости Косово, могут поменять своё решение.
Независимые эксперты предсказывают, что у Сербии могут начаться проблемы с иностранными инвесторами, и она может попасть в экономическую и политическую изоляцию. Некоторые западные посольства уже сообщили, что временно прекращают выдачу виз сербским гражданам.
Дмитрий Волчек: Российская позиция в отношении косовского конфликта оказалась столь просербской, что это даже смутило Белград. Комментарий программы «Вести» российского телевидения, в котором прозвучало одобрение убийства Зорана Джинджича, вызвал недовольство сербского посольства в стране. О том, почему значительная часть Европы поддерживает Косово, а сербы так болезненно восприняли провозглашение независимости края, я попросил рассказать своего коллегу, балканиста Андрея Шарого.
Андрей, иной раз приходится слышать, что в Косово рождается новая политика Европейского союза или же, что Косово - это единственная европейская территория, где все население всерьез воспринимает европейские идеалы. Это, конечно, очень идеалистическое высказывание, есть ли в нем какая-то доля истины?
Андрей Шарый: Я думаю что подавляющее большинство молодых людей, которые с флагами ходят по улицам Приштины, не тот смысл вкладывают в понятие Европейский союз, который вкладывает в него Хавьер Солана или кто-нибудь еще. Это очень традиционное общество с многочисленными проблемами, с исламом, который для большей части населения - норма ежедневной бытовой жизни, это никакие не ваххабиты, но это норма ежедневного распорядка дня. Это небольшая территория, которую, очевидно, Европейский союз мог бы каким-то образом переварить, абсорбировать и, кажется, на это и делается ставка сейчас, когда Европейский союз берет на себя фактически ответственность за судьбу этого демократического Косово. Косово – это такой медвежий уголок Европейского союза, и нет оснований думать, что Приштина завтра превратится в блестящую европейскую столицу. Однако понятно, на что делается расчет Европейским союзом. Значительная часть косовских албанцев – это сезонные рабочие, которые живут в основном в Швейцарии и Германии. Финансирование бытовой жизни многих косоваров – это финансирование за счет денег, которые присылают из Европы богатые родственники. Косово – один из главных или заметный, по крайней мере, маршрут проникновения наркотиков в Европу. И очевидно, что чем ближе структуры этого государства будут приближены к Европейскому союзу, тем больше оснований у европейских политиков думать о том, что эта территория будет, по крайней мере, под контролем. Что будет происходить внутри самого косовского общества, я думаю, что европейских политиков в данном случае заботит значительно меньше, тем более понять это общество довольно сложно. Это отдельная структура, очень закрытая, живущая по своим законам. Это общество, где еще сохранились остатки племенных отношений. Есть два крупных албанских этноса: геги и тоски, одни на южных частях расселения албанцев, другие на северных. Партизанская армия в свое время формировалась по этому принципу, политика косовская во многом формируется по принципу деревень, долин и всего остального. Есть, например, район партизанской славы местный под названием Дреница, откуда происходят главные полевые командиры. Понятно, что и генезис нынешнего поколения косовских политиков, конечно, там по пальцам можно пересчитать людей с европейским представлением о гражданском обществе. Конечно, есть косовские интеллектуалы европейского масштаба, каким был Ибрагим Ругова, например, специалист по французской литературе, или лучший, самый известный, может быть единственный известный в Европе косовский журналист Ветон Сурои, с которым я встречался в Праге, он блестящий интеллектуал, говорит на всех языках, все знает. Многие политики – это вчерашние полевые командиры. Авторитет у них как раз за счет того, что они проливали кровь за родину. Понятно, что период национальной эмансипации, ожиданий, что независимость принесет и работу, и деньги, и процветание, и футбольную команду на чемпионате Европы - это все есть. Часть претворится в реальность, но большая часть, очевидно, вопрос отложенных ожиданий.
Дмитрий Волчек: Андрей, а почему сербы с такой яростью восприняли известие о независимости Косово? Ведь де-факто уже много лет Косово было независимым и вернуть его в состав Сербии невозможно.
Андрей Шарый: В политологии, в балканистике есть термин, называется «нулевая сумма». Вот согласно всяким научным исследованиям, самый характерный способ решения конфликта, которых огромное количество на территории Балкан за последние столетия было – это абсолютная победа той или другой стороны, то есть так называемая сумма. По пальцам можно пересчитать случаи, когда стороны договаривались посредством компромиссов. И кровавая история распада Югославии последних десятилетий дает тому очень убедительное и трагическое подтверждение. Есть такое понятие в сербской культуре, оно называется «инат», перевести на другие языки это сложно - это что-то гордость, упертость, мачизма немножко. Это все традиционный тип сербского мужчины, чуть-чуть сельского, чуть-чуть диковатого, очень сильного, очень мужественного. Для него любая потеря чего-то, что традиционно связано со своим - это плевок в лицо, в сердце удар. И поэтому для большинства сербов в традиционном представлении, я сейчас говорю о каком-то клише, это как раз вопрос этого «ината», вопрос гордости, вопрос национального эго. Разгромленный в ночь с четверга на пятницу Белград, его громили молодые люди, им по 15-17 лет, эти тинэйджеры кем-то собранные или организованные в клубы футбольных болельщиков самых известных белградских футбольных команд, понятно, что эти ребята в Косово не были, не будут, знать ничего не знают и не хотят, и для них это не более, чем миф. Сербия, к сожалению, это одна из отсталых стран Европы. Мужчина носит, по данным социологов, 13 лет одну пару ботинок. Здесь любое унижение, любой повод для того, чтобы почувствовать себя ущербным, дает стократно усиленный результат. Народу этому можно только посочувствовать, потому что последние 20 лет отрезают по республике от этой большой страны, а ведь прежде Югославия и Сербия, центр Югославии, гордились тем, что они лучшие, что по их паспорту всюду пускают. Сейчас этого нет, сейчас у большой части населения это потеря жизненного ориентира, денег нет ни у кого, поехать никуда нельзя, море потеряли, а теперь еще и Косово, которое, конечно, только миф типа Киевской Руси для русских, но тем не менее, миф довольно значительный для общественного сознания. Ничто больше не воспламеняет страсти в политике, чем циркуляция мифов.
Дмитрий Волчек: Все смотрят на то, как реагируют на независимость Косово в Белграде и почти никто заглядывает в Тирану. А как там все это воспринимают и не думают ли, что существование двух албанских государств – это нечто ненормальное и рано или поздно появится одно?
Андрей Шарый: Тирана первой признала, естественно, независимость Косово и в этом никто не сомневался. Мне сейчас кажутся преувеличенными разговоры, по крайней мере, по тому, что я читаю и что я знаю об этом регионе, что в ближайшем будущем можно столкнуться с сколько-нибудь серьезной угрозой реальной великой Албании, а не разговоров на словах. Во-первых, экономические причины. Косово – это очень бедный край, там безработица 70%. Но тем не менее, из всех этнических албанских территорий это самая богатая территория. Я что-то не припомню такого случая, чтобы маленькая богатая территория хотела присоединиться, понятно, что это присоединение к матери-родине, оно должно на условиях младшего партнера, младшего брата, чтобы она хотела присоединиться к большой, значительно более нищей стране. Во-вторых, это фактор, о котором я говорил, родоплеменных связей, всего остального, кто там у власти в Тиране, из тех ли племен, из тех ли землячеств люди у власти в Приштине. Дело в том, что еще во второй половине 20 века в албанском обществе существовали понятия кровной мести, например. Есть блестящий роман албанского писателя Исмаила Кадаре под названием «Разбитый апрель» о том, как эта механика существует. Это не хорошо и не плохо, я сейчас говорю об этом просто как о том, что это народ со своими особенностями, которые. Третья причина, мною упомянутая: у власти в Косово полевые командиры, они кровь за родину проливали и вот теперь они получили доступ к большим деньгам. Понятно, что для многих из них это возможность и ездить в Европу, и на экранах телевизоров появляться, и красивые галстуки носить, и конечно, они люди небедные по косовским масштабам. И что они отдадут власть вот так? Пойдут в подчинение к Тиране? Я не вижу большого количества практических причин, которые могли бы сейчас привести к реализации этой идеи. Другое дело, что то, что сейчас произошло - это бесспорно меняет баланс межэтнических сил на Балканах, вообще бывшей Югославии. А он очень непростой, например, в Македонии, где есть заметное албанское меньшинство, почти 30%, где очень долго и с трудом нашли компромисс с местными македонцами, со славянским населением. Там действительно землетрясение может как-то аукнуться. Но очевидно, люди из Европейского союза, которые планировали всю эту великую политику, рассчитывали на то, что есть у них противоядие, которым они могут эти настроения нейтрализовать. Прежде всего, я думаю, это инвестиции. Потому что, что сейчас может сделать Европейский союз и в чем был минус статуса переходного Косово – никто туда не хотел вкладывать деньги, поскольку непонятно было, куда вкладываешь, кто их будет распределять, кто их будет контролировать. Сейчас стало более понятным, с этим связывают надежды на то, что хоть чуть-чуть ситуация там улучшится.
