Александр Генис: Все знают секрет английского газона: стричь и поливать триста лет. Американский газон моложе, но следить за ним отнюдь нелегче. Между тем, миллионы американских домовладельцев отдают этому монотонному занятию изрядную часть своей жизни. Почему? Одни считают, что у нас это в генах: газоны подсознательно напоминают нам родину человечества – африканскую саванну, в короткой траве которой легко разглядеть хищника. О том, что думают другие эксперты по лужайкам рассказывает ведущая «Книжного обозрения» «Американского часа» Марина Ефимова.

Elizabeth Kolbert. “Turf War”

Andrew Downing. Treatise on the Theory

and Practice of Landscape Gardening

Марина Ефимова: «Подстриженные лужайки Америки занимают площадь, равную площади целого штата – штата Нью-Йорк. И каждый год на уход за ними американцы тратят 40 миллиардов долларов». Так начинается статья Элизабет Колберт «Война за дёрн», опубликованная в «Нью-Йорк Таймс».

А первые статьи о лужайках, обращенные к американской публике, (и первая книга) были опубликованы в 1841 году Эндрю Джексоном Даунингом – 25-летним владельцем сада в штате Нью-Йорк. Книга называлась «Трактат о теории и практике ландшафтного садоводства». Несмотря на старомодно-научное заглавие, книга была обращена даже не к садоводам-любителям, а к широкому читателю. И причиной ее написания было искреннее и сильное отвращение автора к тому, что он называл «неряшеством провинциальной Америки»:

Диктор: «Неряшливые городки, где свиньи и куры бродят по улицам, где дома, НЕ украшенные зеленью, выглядят голыми и убогими, где деревья растут, как придется (если растут вообще). Всё это вместе придает улицам унылый и грубый вид».

Марина Ефимова: Упомянутый Джоном О’Харой в романе «Встреча в Самарре» городок Скуколхэйвен (рядом с которым я теперь живу), был когда-то шахтерским. Он был застроен - по принципу дешевизны – так называемыми « row houses » - узенькими, шириной в одну комнату домами, стоящими впритык друг другу. На многих улицах тротуары так узки, что даже при желании там нельзя посадить деревья. Правда, за каждым домом есть маленький узкий участок, половину которого раньше всегда занимали угольный сарайчик, курятник и собачья будка. Теперь это – лужайки, те самые, о которых впервые в Америке заговорил молодой Эндрю Даунинг.

Диктор: «Никакие траты на украшение сада не окупаются с такой быстротой и эффективностью, как хорошо ухоженная лужайка. Если регулярно косить и вовремя поливать траву, она делается похожей цветом и мягкостью на роскошный зеленый бархат. Такая лужайка ярче, чем любой замысловатый дизайн, выражает чувства Красоты и Совершенства, которыми одарила нас природа».

Марина Ефимова: В качестве примера самых великолепных лужаек Даунинг называл лужайки имения Ливингстонов на берегах Гудзона. Правда, как пишет в своей статье Элизабет Колберт, тот же Даунинг в частном письме к другу признался, что поддержанием совершенства ливингстонских лужаек занято 10 садовников.

Среди других практических идей достижения красоты и совершенства в провинциальных городках Даунинг предлагал высаживать деревья группами, покупать импортные декоративные кустарники и смешивать цвета и формы – так, чтобы, по его выражению, «постоянно поддерживать негаснущий интерес наблюдателя». Очевидно, идеи и эмоции Эндрю Даунинга, попали на благодатную почву. Элизабет Колберт пишет в статье «Война за дёрн»:

Диктор: «Книга Даунинга имела успех. Она выдержала 16 переизданий и сделала автора знаменитым. Один критик назвал Даунинга «Джошуа Рейнольдсом американской глубинки». Вероятно, потому, что английский портретист Рейнолдс часто делал фоном портретов элегантные садовые пейзажи. Другой критик писал, что «Трактат» Даунинга начал новую эпоху в жизни Америки. В 1851 году президент Миллард Филлмор заказал Даунингу обновить озеленение территории вокруг Капитолийского холма. Но к несчастью, прежде, чем проект был завершен, Даунинг погиб во время пожара на пароходе, курсировавшем по Гудзону. Ему было всего 36 лет».

Марина Ефимова: Идеи Даунинга подхватили два его протеже, Калверт Во и Фредерик Олмстед, которые распланировали Центральный парк и несколько предместий Нью-Йорка, включая элегантный Риверсайд. Но после них идея лужаек попала на могучий американский конвейер. Авраам Левитт, создатель спальных городков вокруг Нью-Йорка, распланировал их как дешевые копии ливингстоновского поместья. И заявил, что «ни одна черта городских предместий не придает им столько шарма и красоты, как подстриженные лужайки у каждого дома». В мгновенье ока создалась «индустрия лужаек». Колберт пишет:

Диктор: «Когда лужайки начали распространяться по Америке, в Англии уже были изобретены механические газонокосилки. В 1893 году появилась первая паровая газонокосилка, а вскоре - и газовая. Но уже в середине 19-го века популярность лужаек стала такой, что американская промышленность выпускала по 50 000 газонокосилок в год. Другой отраслью индустрии стала трава. Среди дюжины её сортов почти нет американских. Так называемая «голубая кентуккская» пришла из Европы и северной Азии. «Бермудская трава» - из Африки. Трава «Зося» - из восточной Азии. Существует и масса технологий обработки травы: подкормка, вычесывание старой травы и, разумеется, покосы. Лужайки косят так часто, что траве не дают ни зацвести, ни дать семена. С точки зрения травы, она живет вечным подростком. С недавних пор существует и академическая дисциплина: менеджмент травяного покрова. Научные степени по этой дисциплине можно получить в университетах штатов Массачусетс и Огайо».

Марина Ефимова: Но, конвейер есть конвейер. Одно дело - ливингстонские лужайки, другое дело – левиттаунские. Как у Ильфа и Петрова в «12-ти стульях»: одно дело – Эллочка Щукина, другое дело – «Вандербильдиха», которой она подражает. Люди в небогатых пригородах сажают не сортовую траву, а сорную, не успевают ее поливать, у них не хватает времени обработать лужайки самим и не хватает денег на специалиста. Мягкий «зеленый бархат» травы – большая редкость, и одинаковые пустые лужайки перед домиками часто выглядят однообразно и, скорее, аккуратно, чем красиво. Но при этом вы не имеете права запустить свою лужайку. Их уже не косят, а прямо-таки бреют. Газон перед американским домом стала незыблемой рутиной. А где рутина, там и борцы с рутиной. О них – в статье Колберт:

Диктор: «Писатель-шутник Дэвид Куаммэн давно высмеивает лужайки. «Подумать только, - пишет он, - вот уж и коммунизм кончился, а «лужайконизм» все живет – 150 лет». И Куаммэн выражает надежду (возможно, напрасную), что доживет до того времени, когда все вернется в ДО Даунингскую эпоху, и перед американскими домами будет расти у кого мох, у кого кустарник, у кого сорняки. Другой борец с лужайками – Майкл Поллан, в статье «Зачем косить?» пишет ядовито: «Лужайки – это природа, лишенная воспроизводства и умирания. И американцы уже близки к тому, чтобы преобразовать таким образом и свою собственную природу».

Марина Ефимова: Мы однажды перестали косить задний двор нашего дома в Нью-Джерси и превратили его в цветущий лужок. Но не успели мы полюбоваться на цветущие травы и подышать их ароматом, как появился инспектор и оштрафовал нас на 150 долларов. А живя в Мичигане, я однажды увидела, что какой-то смельчак развел на лужайке перед домом огород. Я специально ходила гулять по этой улице, чтобы на него любоваться. Но на следующий год там снова была лужайка. Видимо, оригинал-хозяин или переехал, или сдался.