Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Вероника Боде.
Андрей Шарый: Комиссия, изучающая обстоятельства катастрофы «Боинга-737», произошедшей в Перми 14 сентября, выяснила, что самолет вылетел из Москвы с отключенным автоматом тяги и с неработающей системой предупреждения столкновения с встречным самолетом. Обе неисправности попали в разряд так называемых отложенных: наземные службы решили, что лайнер с этими дефектами вполне может долететь до аэропорта базирования. Сейчас специалисты технической комиссии работают над расшифровкой и анализом бортовых самописцев. По последним данным, не выявлено пожара двигателей, разрушения самолета в воздухе.
Вероника Боде: Был ли причиной пермской трагедии неработающий автомат тяги - пока неясно. Во всяком случае, Росавиация категорически запретила эксплуатацию самолетов с неработающим автоматом тяги. Олег Смирнов, президент Фонда содействия развитию гражданской авиации, бывший заместитель министра гражданской авиации, заслуженный пилот России, полагает, что делать выводы можно будет только после расшифровки бортовых самописцев.
Олег Смирнов: Очень непростое происшествие, там много вопросов. Неадекватные какие-то ответы экипажа, неадекватные действия. Там какая-то сумма параметров таких, неблагоприятных. Ее можно расследовать только одним путем - только объективные данные: первое, на носителях на земле, все переговоры "земля-экипаж", и вторые два носителя - это на борту, так называемые самописцы. Самолет этот упал, как болид, на огромной скорости врезался в землю, поэтому была под вопросом целостность этих черных ящиков. Но в МАКе разобрались с ними.
Вероника Боде: Сейчас специалисты технической комиссии работают над расшифровкой и анализом бортовых самописцев. По последним данным, не выявлено пожара двигателей и разрушения самолета в воздухе. Оба двигателя работали до столкновения самолета с землей.
Считается, что многие авиакатастрофы последних лет в России происходили по вине летного состава. Вот что думает по этому поводу Владимир Герасимов, член-корреспондент Международной Академии проблем человека в авиации и космонавтике, советник руководителя Федеральной службы по надзору в сфере транспорта, пилот гражданской авиации.
Владимир Герасимов: Вот говорят: 80 процентов по вине летного состава происходит происшествий. Причем этот человеческий фактор почему-то распространятся только на экипаж. Как будто рисовал этот самолетик, проектировал, строил его не человек, а какой-то робот. А ведь человеческий фактор - это всего-навсего взаимодействие человека с техникой. Причем он сидит на каждом этапе деятельности этого авиационно-транспортной системы, в том числе в чиновничьих кабинетах. И если расследователи называют причиной происшествия ошибку, то они и сами допускают серьезную стратегическую ошибку, потому что они обязаны докопаться до причин этой ошибки, что его заставило, что его толкнуло. Он же первый, как правило, всегда сталкивается с негативными последствиями этой своей ошибки, он сам гибнет, значит, иметь намерение ошибиться он не может.
Вероника Боде: По мнению Владимира Герасимова, расследование авиакатастроф последних лет зашло в тупик и не выявляет истинных причин происшествий.
Владимир Герасимов: Кто у нас расследует авиационные происшествия? Межгосударственный авиационный комитет. А Межгосударственный комитет выдает сертификат самолету, а потом расследует происшествие, связанно с этим самолетом. Так у кого же на себя ручонка поднимется? Вот поэтому причинами всех последних катастроф назван человеческий фактор, то есть экипаж, как было и в последней катастрофе, и в Донецке, и я думаю, так будет, к сожалению, и в Перми.
Вероника Боде: По свидетельству экспертов, причины авиакатастроф последних лет кроются в системных проблемах гражданской авиации России. Говорит Олег Смирнов.
Олег Смирнов: Россия оказалась единственной страной, которая не имеет единого полномочного государственного органа регулирования гражданской авиации. Есть пословица: у семи нянек дитя без глаза. Гражданской авиацией руководят там пяток государственных структур – никто ни за что не отвечает, не прописана ни у одной структуры ответственность за безопасность полетов. В этом государственном органе, регулирующем, нет ни одного летчика и ни одного авиационного инженера. Ее с таким же успехом можно было назвать Россапог или Росваленок. Мы обращались от имени фонда к президенту Российской Федерации, председателю правительства, в Госдуму, в Совет Федерации, к соответствующим министерствам и ведомствам. Начали понимать абсурдность этого дела, и недавно председатель правительства постановление подписал по передаче ряда функция из Ространснадзора в Росавиацию.
Вероника Боде: Олег Смирнов полагает, что это шаг в правильном направлении, но, в то же время всего лишь полумера, так как при этом не изменен статус Росавиации.
Олег Смирнов: Росавиация имеет статус агентства, а полномочия агентства расписаны указом президент. Агентство занимается исключительно оказанием услуг. А переданные сейчас функции по организации летной работы, поддержанию летной годности воздушных судов – это не услуга, это очень серьезная работа именно профессиональная. Всем понятна абсурдность этой системы. В какую-то глухую стену уперлись – и все. И катастрофы 2006 года, я сейчас не берусь говорить о пермской, они были порождены именно этой структурой. Сделать структуру, которая бы соответствовала мировым стандартам, не стоит вообще никаких денег. Нужна только политическая воля один лист вот такой бумажки и авторучка. Нет же, вот нет…
Вероника Боде: У российской гражданской авиации, по свидетельству Олега Смирнова, множество других серьезных проблем, которые, в конченом счете, ведут к авиакатастрофам. К ним относятся и проблемы самолетного парка, и непомерно высокие цены на топливо, и кадровый кризис, и непроработанность правового поля в этой сфере.
