Александр Генис: Сегодняшний выпуск «Картинок с выставки» приведет нас в Метрополитен, где проходит прощальная выставка. Экспозицию ее составляют сокровища, собранные ушедшим в отставку с поста директора музея Филиппом де Монтебелло.
Только когда пришла пора прощаться с любимым всем Нью-Йорком директором музея, до меня дошло, что его назначение совпало с моим приездом в Америку. Это значит, что эти годы – больше тридцати лет! - мы провели вместе. Я не пропустил ни одной, устроенной Монтебелло выставки, и о многих из них рассказал нашим слушателям.
В музейном деле Монтебелло давно считается лучшим в мире. Он сумел создать баланс между спросом и предложением. Что это, собственно, значит?
Об успехе выставки обычно судят по числу зрителей. Этот статистический подход привел к тому, что все музеи, включая теперь и российские, гонятся за блокбастерами. Секрет их в том, чтобы заманить толпу популярным именем. На Импрессионистов или Пикассо всегда соберутся сотни тысячи зрителей. В этом нет ничего плохого, кроме того, что нельзя без конца эксплуатировать знакомое и любимое. Задача музея - расширять и углублять наши знания, утончать вкусы, цивилизовать эстетические взгляды и привычки. Именно этим и занимался треть века Монтебелло. Будучи демократом, он считал, что искусство принадлежит народу, который часто бывает умнее критиков. Метрополитен не раз устраивал выставки, которые считались интересными только узким специалистам. Но Монтебелло верил в свою публику и всегда оказывался прав. Поэтому срок его пребывания у власти уже успели почти официально назвать Золотым веком музея.
Директор Метрополитен - важная фигура не только в культурной, но и в финансовой жизни города. Нью-Йорк – мировая столица туризма. И Метрополитен – один из сильных магнитов, привлекающих сюда приезжих. Посетить Нью-Йорк и не побывать в Метрополитен так же нелепо, как обойти стороной Эрмитаж, приехав в Петербург. И это значит, что Метрополитен создает огромный приток капитала в городскую экономику, переживающую сейчас нелегкий период.
При этом, хотя Метрополитен – всего лишь один из сотни музеев, которыми может похвастаться Нью-Йорк, у него – по большому счету – нет конкурентов. Мет – уникальная институция: это - энциклопедический музей! Он сразу обо всем, это - сумма нашей цивилизации, не западной, не восточной, не старой и не новой, а именно что всей. Машина просвещения несравнимой мощи. Иногда мне кажется, что сокровищница Метрополитен, как библиотека Борхеса – замкнута, но бесконечна. Сколько бы раз я сюда ни приходил, всегда находится что-то новое. Часто - благодаря его директору, что и демонстрирует нынешняя выставка.
В определенном смысле, это – самая необычная выставка в истории Метрополитен. Здесь нет никакой системы. В экспозицию попали те жемчужины, которые появились в музее при Монтебелло. Получился увлекательный анахронизм, смешивающий и оттеняющий шедевры разных эпох и культур. Судите сами. Среди экспонатов – гитара Сеговии, которую музыкант назвал лучшим инструментом нашей эпохи, ангольский идол, утыканный магическими гвоздями, парадные доспехи аустурийского принца, огромный автопортрет Рубенса с женой и близкими, пшеничное поле Ван-Гога, парижское манто для института костюма, наконец, - драгоценная мадонна сиенского мастера Дуччо, приобретение которой Монтебелло гордился больше всего.
Оглядывая эту гротескную в своем разнообразии выставку, я подумал, что она напоминает частный музей, не иллюстрирующий историю искусств, а отражающий вкусы коллекционера. Конечно, в этом и заключался замысел кураторов. Выставка – омаж Монтебелло.
Когда она закроется, экспонаты вернутся по своим залам и отделам. Но от легендарного директора останется наследство, которым может насладиться каждый посетитель музея. Это – персональный аудио-тур Монтебелло, который проводит гостя по любимому маршруту директора, показывающего нам свои любимые экспонаты.
Я не могу себе представить лучшей экскурсии по Метрополитен. И она – и после отставки Монтебелло - по-прежнему ждет каждого.
Наш выпуск «Картинок с выставки» продолжит Соломон Волков.
Какими иллюстрациями, Соломон, вы решили сопроводить наш рассказ о Монтебелло и посвященной ему выставке в музее Метрополитен?
Соломон Волков: Я подумал о том, какую параллель можно было бы подобрать такому типу собирателя в музыкальном мире, и вспомнил об очень любопытном персонаже по имени Пауль Захер. Он родился в Швейцарии в 1906 году и там же умер в 1999 году. Он был дирижером, но, главное, он был очень богатым человеком. Он женился на наследнице главных в Европе производителей фармацевтики, поэтому он содержал оркестр для себя, при том, что он был очень приличным дирижером. Но уже на протяжении всей своей жизни он заказывал композиторам произведения, он, в частности, несколько очень знаменитых сочинений получил от Бартона, от Хиндемита и от других величайших композиторов своего времени, включая и Стравинского. А в какой-то момент решил, что он сделает вот такое большое собрание всяких музыкальных раритетов и рукописей, он начал собирать их по-настоящему где-то в 1973 году, и успел собрать самую большую и самую значительную коллекцию музыкальных рукописей в Европе, а может быть, и во всем мире.
Александр Генис: Несколько лет назад я видел коллекцию, о которой вы говорите, выставленную в Библиотеке Моргана. И меня, человека, который не знает нотной грамоты, совершенно поразило, как прекрасна, как красива может быть партитура, как произведение искусства. Мы можем оценить почерк, мы можем оценить каллиграфию. Но партитура это очень странное произведение искусства.
Соломон Волков: Я тоже был на той выставке, и именно воспоминание о ней меня и побудило возвратиться к этой теме. Я начну с потрясающей выставленной там партитуры Стравинского. Он делал из своих партитур абсолютные чудеса каллиграфии. На них действительно интересно смотреть. Я сейчас хочу показать вам отрывок одной из рукописей, которая входит в собрание Захера, это «Весна священная» Стравинского в исполнении симфонического оркестра Осло под управлением Мариса Янсонса. И я хочу, чтобы слушатели наши представили себе, как красиво выглядит эта рукопись, а не только как замечательно она звучит.
Александр Генис: Говорят, что по рукописям композиторов можно судить об их музыке. Известно, что Бетховен прорывал рукопись, потому что он никак не мог остановить свой темперамент. А Бах, когда дело доходило до партии бога в его знаменитых ораториях, писал все партии красными чернилами.
Соломон Волков: Это, между прочим, традиция, которая сохранилась и впоследствии. И как раз одно из любопытных сочинений этого рода в коллекции Захера это сочинение 1980 года Софии Губайдуллиной, обозначенное ею как концерт для скрипки с оркестром, хотя это может быть нечто более сложное, скорее, концерт для оркестра со скрипкой. Захер купил архив Софии Губайдуллиной, и ее наиболее значительные произведения находятся сейчас в его коллекции. И там очень любопытна эта тема, это все тоже связано с религиозной образностью, поэтому на некоторых страницах можно увидеть крест, сделанный соответствующими значками. То есть даже своей графикой Губайдуллина подчеркивает направленность своей музыки. И, конечно, красота этой рукописи и ее образность изобразительная являются составной частью ее музыкальной выразительности. Но, к сожалению, это теряется в исполнении так же, как в записи, которую я хочу показать. А играть это произведение будет Гидон Кремер в сопровождении Бостонского симфонического оркестра. Теряются также визуальные жесты солистов, предусмотренные Губайдуллиной. Скрипач здесь является также и актером. Вот мы должны себе представить произведение, в котором исполнитель является актером, а нотная графика является частью музыкальной выразительности.
Третье произведение, тоже из коллекции Пауля Захера, это вторая виолончельная соната Альфреда Шнитке. Рукописный архив Шнитке тоже принадлежит Захеру, причем посредником в покупке этого архива был покойный Мстислав Ростропович, который и исполняет этот отрывок. Но у Ростроповича и Захера была одна смешная история, про которую мне рассказал скульптор Эрнст Неизвестный. Всем было известно, что Ростроповичу очень нравится общаться с коронованными особами. Он гордился своим знакомством со всеми европейскими королями. И, в частности, он был очень дружен с королем Испании Хуаном Карлосом. Вот Пауль Захер как-то ему сказал: «Слава, ты не можешь мне сделать такое большое одолжение? Раздобудь мне, пожалуйста, автограф Хуана Карлоса». Ростропович был счастлив, что он может оказать такую услугу Захеру, с которым был очень дружен, употребил немалые усилия, конечно, и получил автограф Хуана Карлоса. И когда он его торжественно вручал Паулю Захеру, тот небрежно ему сказал: «Да, спасибо, у меня повар - большой поклонник Хуана Карлоса, и он меня об этом просил. Вот я его обрадую этим автографом!». А произведение Шнитке, которое Ростропович сыграет, напомнит нам еще раз о том, какими разнообразными были вкусы Захера, совпадая при этом с разнообразием и изысканностью вкусов Филиппа Монтебелло.
