Как у Достоевского в "Бобке" покойники в могилах решили отбросить стыд и заголиться, так и существующий ныне в России режим решил, что пришла пора явить свой срам миру. Собственно, вряд ли у кого-нибудь оставались сомнения, что "Мемориал" (объявлен российскими властями "иностранным агентом". – РС) в обеих своих ипостасях будет запрещен, но все ж, знаете ли, человек так устроен, что до последнего сохраняет пусть крохотную, но надежду. В конце концов, если король болен, если у него гниет и вот-вот обратится в труху совесть, то, может быть, есть люди с ним рядом, которые бы пришли к нему со словами "Сир, не делайте этого! Или вы хотите войти в историю человеком, растлившим Россию?"
Ибо что значит – уничтожить "Мемориал"? Это значит убить память; истребить в народе покаянное чувство за преступления, совершенные в XX веке господствовавшей в Отечестве властью; вырастить племя с пустыми глазами, не знающее нравственных страданий и забывшее дорогу к заросшим сорняками могилам своих расстрелянных предков.
Безо всякого суда было ясно, что "Мемориал" обречён
Но по здравому размышлению надо всё-таки признать: таких людей в ближнем и дальнем президентском окружении не просто нет, их там не может быть по определению. Система нынешней власти в России 20 лет выстраивалась так, чтобы в ней не нашлось места тем, кто не отравлен имперской мечтой, кто не стал бы мириться с коррупцией, кого не преследовал бы бред о ракетах и бомбах, которые превратят в пепел никак не желающий пасть ниц перед русской мощью презренный Запад. С неподдельным ужасом можно наблюдать, как Россию последовательно превращают в пугало для всего мира. Все эти "красные линии", ультиматумы Соединенным Штатам и НАТО, непрерывное бряцание оружием, аннексия Крыма, развязанная в Донбассе война, тюремный срок для Алексея Навального, сезон охоты на "иностранных агентов", уничтоженный "Мемориал" и – как новогодний подарок обществу – введение института лишения гражданства – всё это родовые черты СССР, государства, съеденного заживо паразитами насилия и лжи. К таким же коренным признакам тоталитарного государства относится и видимость законности, в которую советская власть облекала процессы над "врагами народа" и в которую, чуть почистив мундир Вышинского от нафталина, переоделась власть нынешняя. Безо всякого суда было ясно, что "Мемориал" обречён. Однако надо было сыграть спектакль и выпустить на сцену крошечных, но исполненных ненависти к другому образу мысли наследников Андрея Януарьевича.
Абсолютного зла режим пока еще не достиг. Но не надо быть Нострадамусом, чтобы предсказать в самом близком будущем цензуру, жёсткие ограничения интернета и еще более свирепые гонения за всякое свободное слово. Для этого есть всё. Власть, которая в сладких своих снах видит Советский Союз с его лагерями для диссидентов, психушками для инакомыслящих, изгнанием Александра Солженицина, ссылкой Андрея Сахарова и смертью Анатолия Марченко. Тьма исполнителей вроде прокурорского чиновника Алексея Жафярова, повесившего на "Мемориал" – в том числе – "создание ложного образа СССР как террористического государства".
Он, прокурор Жафяров, желает, чтобы СССР выглядел иконой. Однако присущее всякому порядочному человеку чувство правды поневоле приводит к мысли о том, что государство, устроившее голодомор, в котором погибли миллионы, много лет истреблявшее народ в лагерях, густой сетью покрывших страну, железным занавесом отделившее своих граждан от остального мира, может быть изображено исключительно как чудовище с телом бегемота и пастью крокодила. Жафяров – исполнитель, но исполнитель, так сказать, творческий, вкладывающий в свои действия прокурорскую душу и наскоро очищенный от ржавчины советских времен набор обвинений.
Самое страшное в нём то, что прокурор Жафяров, вероятнее всего, искренен. Сдается, что и его соратники по уничтожению "Мемориала" в Верховном и Московском судах, прокуроры, судьи, представители Министерства юстиции и многие другие, писавшие, сверявшие, подшивавшие, поправлявшие, согласовывавшие весь бумагооборот, ставший в итоге петлей на горле "Мемориала", – что и все они трудились не за страх, а за совесть. Впрочем, допускаю, что некоторым было абсолютно всё равно, будет ли "Мемориал" жить или его поставят к стенке. Иные же в лучших советских традициях делали одно, а думали совершенно, ну, совершенно другое.
Так или иначе, но "Мемориала" нет и ещё довольно долго не будет. Можно собираться на поминки по памяти.
Александр Нежный – писатель
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
