В Латвии президент – открытый гей, даже для толерантной Европы это неожиданный прорыв, тем более для её восточной окраины. В Эстонии парламент рассматривает законопроект о так называемых равных браках. Еще в 2016 году здесь было разрешено регистрировать однополые отношения договором о совместном проживании. Теперь можно будет официально использовать термины родства со всем их библейским шлейфом. Отчего эти страны, каких-то 30 лет назад пребывавшие в едином для развалившейся империи постсоветском состоянии, оказались способны к таким масштабным переменам?
Недавно в одной передаче, выходящей на эстонском медиаканале, выступала ЛГБТК-активистка, уехавшая в Таллин из Петербурга по совокупности известных причин. И она сформулировала точное наблюдение, которое я не мог выразить прежде по недостатку опыта и слов, а у неё получилось будто бы само собой. Наблюдение состояло в том, что в Эстонии носителем прогрессивных взглядов (то есть сексуального просвещения, толерантности и равных браков) является государство, а общество далеко не всегда выражает готовность к прогрессу. Многие его члены неодобрительно косятся наверх и бормочут себе под нос всевозможные проклятия.
В России всё наоборот. Если в обществе ещё находятся относительно многочисленные группы терпимых, гибких, склонных к развитию людей, то государство (по крайней мере, на уровне официальных заявлений) благоволит дремучему и токсичному. То есть идеалам белого цисгендерного мужчины 70 лет, напавшего на Украину из-за своего невежества, самоуверенности и глубоких психологических девиаций. В России избирательный общественный запрос на прогресс идёт снизу, а верхи его блокируют и запихивают во всеобщий автозак. В Эстонии же прогресс, хотя и очень мягко, без нажима, спускается сверху и встречает некоторое сопротивление в массах. Кстати, это сопротивление тоже является индикатором демократии, при которой принято ругать правительство, постоянно напоминая, что налогоплательщик всегда прав.
Как следствие, в России ЛГБТК-сообщество более заметно, чем по восточным окраинам Европейского союза. В крупных городах – широкий диапазон идентичностей и часто передовая повестка, связанная с активной выработкой языка (само)описания. Никогда не забуду показавшийся мне чуть фантасмагорическим рассказ краснодарских ЛГБТК-активисто_к (так сейчас принято писать, чтобы избежать гендерной односторонности), как их лагеря на Азовском море охраняли дружественные сообществу казаки. Правда, дело было до войны и даже до ковида. Сейчас, конечно, эти виды активности и поиски языка приобрели ещё более "спящий" характер, но отменить их невозможно. В гомофобной стране успел сформироваться дискурс ЛГБТК-активизма, идущий по пути знакомого диссидентского сопротивления лицемерному официозу.
Базовое отсутствие агрессии и отношение к ней как к эксцессу – это то, что формирует атмосферу принятия
В странах Балтии, напротив, невысокий уровень повседневной "видимости" ЛГБТК. Но прайды проходили в столицах этих стран уже с 2004 года, когда они вместе вступили в Европейский союз. В 2006 году власти Риги сопротивлялись проведению мероприятия, которое начиная с того же года носило название "Дни гордости и дружбы". Что очень показательно, сопротивлялись, но так и не отменили. Между теми событиями и прайдом 2023 года, празднующим вступление в должность Эдгарса Ринкевичса, пролегает дистанция воспитания власти. Причём не только силами народа, но и её самой. В Вильнюсе первый прайд прошел в 2010 году и с тех пор в течение 2010-х годов неоднократно подвергался притеснениям. Его поочередно пытались запретить или, по крайней мере, перевести из центра города на окраину. В Таллине, как и в Риге, прайды организовывались раньше. В 2011, 2014 и 2017 годах город принимал всеобщие балтийские прайды. В отличие от Литвы и Латвии, события легко проходили в столице Эстонии, не встречая значительной агрессии гомофобов.
Эстония, вероятно, активнее своих соседей движется по пути легализации отношений, которые кое-кому в стране и сегодня кажутся противоестественными. Хотя в минувшем десятилетия Эстония также пережила подобие "консервативного поворота": можно вспомнить реакционного политика Марта Хельме, занимавшего в 2019–2020 годах пост министра внутренних дел в коалиционном правительстве. В бытность министром Хельме, например, дал громкое интервью Deutsche Welle, в котором обосновывал своё представление о браке как о союзе мужчины и женщины, которое предлагал зафиксировать законодательно. В ответ на это тогдашний президент республики Керсти Кальюлайд заявила, что министру с такими взглядами не место в правительстве.
Получается, что в Балтии уживаются разные настроения. Но, в отличие от России с её мегаполисами, публичная жизнь здесь скорее следует инерции мелкобуржуазных приличий. Прайды – мероприятия туристические, гости на них съезжаются, а потом разъезжаются. И снова всё на виду, затеряться в закоулках сложно. Что люди скажут, имеет не последнее значение. И это притом, что либеральные силы вновь потеснили консерваторов, в политике всех трех стран заметны женщины (и в Латвии, и в Литве, и в Эстонии они были в президентских креслах), а люди возрастной категории до 30 на руководящих должностях совсем не редкость. Но видимость, заметность, собственно "гордость" собой (pride) не очень в духе местных людей. Не их это темперамент. Но и они осваиваются. Особенно, если закон будет на их стороне.
Отличие от России в этом смысле поистине огромное. "Этих людей" могут не любить сторонники "традиционных" ценностей. Собственно, они и не обязаны, и к их нелюбви тоже стоит отнестись с пониманием. Но базовое отсутствие агрессии и отношение к ней как к эксцессу – это то, что формирует атмосферу принятия. Достичь такого положения дел удалось именно благодаря, а не вопреки действиям государства. Тут привыкли, что это самое государство – не слой дармоедов, презирающих народ, что с государством у граждан прямые и доверительные отношения. И если оно придумало очередные нововведения – что ж, ведь его состав был честно выбран большинством голосов.
Как ни странно, "видимость" ЛГБТК-сообщества и расширение его формальных прав со стороны государства обеспечивается именно указанным демократизмом. Например, в странах Балтии не приняты кортежи с мигалками, если только их не предусматривает этикет заезжего гостя. Президент Эстонии Алар Карис путешествует с почтившим его своим визитом Его Величеством королем Швеции Карлом XVI Густавом на дизель-поезде, даром что гость августейший. Недавно ставший президентом Латвии Ринкевичс ходит на работу пешком, его фотографируют на улице жители Риги. "Домашность" государства – это и есть гарантия общей терпимости. В том числе при наличии группы консервативно настроенных граждан, которые всегда против.
Ян Левченко – журналист и культуролог, живёт в Эстонии
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
