Почти два миллиона человек за эти дни покинули Украину. У каждого из них своя живая, кричащая история. Война не дает человеку подготовиться, опомниться. Вещи в охапку, документы, деньги на первое время – и беги! Человек перед лицом беды. Что и кто помогает ему спасти себя и близких? Как удается добежать до островка, до укрытия, до мирной полосы? Об этом – в подкаст-сериале Радио Свобода "Гуманитарный коридор". Его авторы Иван Толстой и Игорь Померанцев считают это своим журналистским долгом – помочь горю обрести голос.
Сегодня у нас в гостях гейм-дизайнер из Киева Александра Легенченко.
Иван Толстой: Александра, вы помните, что вы делали в последний мирный день?
Александра Легенченко: Кажется, что это было как в прошлой жизни, оно все так немного смазывается. Но, кажется, мы уже ожидали чего-то, то есть мы понимали, что есть некая угроза, поэтому каждый последний день уже был более яркий. Я помню, мы сидели с друзьями в кафе вечером, жили свою нормальную жизнь, понимая, что, возможно, скоро она закончится.
Иван Толстой: А что значит – понимали? Какие были разговоры? Кто говорил: будет война, смерть, кровь, убежим? Как это называлось – всерьез или с ухмылкой нехорошей?
Александра Легенченко: Мы, конечно, опасались каких-то военных конфликтов, но никто даже не мог предположить, что вот так. Мы смотрели политологов, обсуждали. Мы думали: ну, максимум зайдут на границы немного, всю эту бучу поднимут, ситуация станет более напряженной. Были такие фразы: города-миллионники бомбить же не будут. Или: неужели они пойдут в Киев? Конечно, нет. Фразы в духе: мы же в XXI веке живем, это же невозможно.
Были такие фразы: города-миллионники бомбить же не будут. Или: неужели они пойдут в Киев?
Игорь Померанцев: Александра, вы по профессии гейм-дизайнер – это нечто объединяющее, то есть и режиссер, и сценарист, и художник. Кроме того, гейм-дизайнер должен координировать все усилия, все действия. Вы координировали в этой критической ситуации действия собственно свои, своей семьи и ваших родителей, которые живут в Запорожье?
Александра Легенченко: Да, гейм-дизайнер – это такая профессия, которая, кроме проектирования, несет в себе еще реализацию, некую координацию всеобщих усилий к какой-то цели. В день, когда все началось, когда утром мы проснулись, потому что бомбили аэропорты, мой муж не хотел никуда уезжать. Никто не верил в то, что это вообще происходит. Я сказала: "Собираем вещи и срочно едем". Мы за час собрались и выехали. Что касается моих родственников в Запорожье, мы все время на связи, но, к сожалению или к счастью, они не хотят никуда уезжать, для них это дом, они остаются там, верят в то, что они смогут продолжать жить, что это все закончится.
Игорь Померанцев: Рядом с Запорожьем большая атомная электростанция, причем она находится в критическом состоянии.
Александра Легенченко: На данный момент, насколько я знаю, нет подтверждений, что она находится в критическом состоянии. Персонал взят в заложники. Был пожар, но он не задел основные блоки, никакие важные объекты не были разрушены.
Игорь Померанцев: Вы каждый день разговариваете с родителями?
Александра Легенченко: Да, естественно. Даже по несколько раз в день.
Игорь Померанцев: Чей голос тревожней, их или ваш?
Александра Легенченко: Наверное, их. Мы сразу собрались в первый же день и уехали на Западную Украину. Там все еще слышны сирены, и мы все еще ходили в подвалы, потому что был риск авиаудара каждый день. Там немного спокойнее, но мои родственники в эпицентре, поэтому я стараюсь позвонить и их успокоить.
Иван Толстой: У вас в первый час войны была паника или вы сохранили трезвую голову?
Александра Легенченко: Конечно, была.
Иван Толстой: Что человек собирает в первую минуту, на что он кидается, что берут его руки?
Александра Легенченко: На самом деле это забавно, но кроме вещей первой необходимости в виде одежды и какой-то еды на ближайшие дни, я взяла еще портативные консоли "Нинтендо Свич" и "Плейстейшн-5". Понимая, что даже есть минимальный риск, у нас были сложены, что называется, "тревожные чемоданчики" с необходимой одеждой, немного сублимированной еды сухой и предметы первой необходимости. А вообще схватили кота Самаша. Он очень нервничает, безумно боится детей. Он породистый мейн-кун и рассчитывал прожить всю жизнь в комфорте. Он со мной прошел, собственно.
Игорь Померанцев: Вы прежде бывали в Западной Украине?
Александра Легенченко: Бывала, да, как турист на озере Синевир, это Карпаты. Была во Львове, в Буковеле. Очень люблю Западную Украину.
Игорь Померанцев: Вы вернулись, по-видимому, с другими чувствами на этот раз?
Александра Легенченко: Совершенно. В этой ситуации не было времени смотреть по сторонам. На третий день войны я поняла, что я не смотрела ни в зеркало, ни за окно, неважно, где я находилась, в Западной Украине или в подвале.
Мы находились во Львовской области на границе с Польшей. Городок называется Трускавец.
Игорь Померанцев: Это большой город. Когда-то, говорят, это был любимый курорт Гитлера.
Александра Легенченко: Какая ирония!
Иван Толстой: Александра, расскажите, пожалуйста, немножко о вашей семье, откуда вы, как вы росли, какие у вас привычки? Почему у вас замечательный русский язык, владеете ли вы в той же степени украинским?
Александра Легенченко: Естественно, я владею украинским в той же мере. Мы смотрим фильмы на украинском, переписываться можем на украинском. Если человек обращается на родном ему и мне языке, я, естественно, его розумию, та отповидаю украинскою. Моя семья – коренные украинцы из Центральной Украины, фамилия у них заканчивается на "ко", что довольно стандартно. Бабушка с дедушкой еще во времена Советского Союза переехали в Запорожье, поскольку у них какая-то была работа, семья инженеров. Мы с мамой выросли в Запорожье. Дедушка у нас достаточно был украинец в том смысле, что он всегда разговаривал на украинском, читал книжки, изучал историю. Для него была очень важна наша самобытность, наша свобода, наша история. Он умер год назад. Честно говоря, я думаю, что хорошо, что он этого не увидел.
Иван Толстой: А какие в семье были разговоры последние 8 лет после аннексии Крыма, после захвата Донецка и Луганска?
Александра Легенченко: Мы не то что аполитичная семья, но стараемся лишний раз не смотреть новости, не верить неправдивым источникам. Распоряжались той информацией, которая у нас была. Мы считаем, что Крым и Донбасс это Украина. Те действия, которые были произведены, были сделаны нелегитимно. У нас такое мнение по этому вопросу.
Игорь Померанцев: Есть такое слово "патриотизм". Во время войны это слово и понятие, которое стоит за этим словом, материализуется, по крайней мере, для вас?
У нас очереди в военкомат, потому что ребята хотят защищать Украину
Александра Легенченко: Конечно. Удивительно, какой спектр эмоций по отношению к своей стране ты начинаешь чувствовать. Страна – это ведь люди. Когда ты видишь, как твои коллеги, родные, близкие встают на защиту того, что они любят, на защиту своей земли, своего дома, помогают всячески, кто-то идет в территориальную оборону. У нас очереди в военкомат, потому что ребята хотят защищать Украину. Женщины, девушки, все остальные помогают с медикаментами. Когда ты видишь отважных казаков, естественно, ты преисполняешься любовью к своей стране, хочешь это все тоже поддерживать.
Игорь Померанцев: Ваша профессия - гейм-дизайнер. Это, конечно, профессия для людей с творческой фантазией. Но фантазия может быть необязательно доброй, она может быть и злой. Я себе представляю этих кремлевских, фигурально говоря, гейм-дизайнеров, тех, кто планировал войну. Как вы себе представляете этих злых гейм-дизайнеров?
Александра Легенченко: Гейм-дизайн – это проектирование. Кремлевские антагонисты-дизайнеры тоже что-то проектируют. Но разница в том, что профессия и усилия гейм-дизайнера направлены на то, чтобы принести радость игроку, чтобы создать продукт, который будет отвлекать человека от повседневной жизни, от его проблем, подарит позитивные эмоции и позволит пережить какую-то историю. Кремлевские же гейм-дизайнеры преследуют совершенно другие цели, свои, явно недобрые.
Иван Толстой: А вы не верите, что они очень радуются тому, что они творят из своего ада, потирают свои волосатые руки с когтями?
Александра Легенченко: На самом деле я что-то такое представляю. Кажется, что как же этим можно упиваться? А с другой стороны, как можно творить такие ужасы, если тебе это не приносит удовольствие?
Игорь Померанцев: Им приносит удовольствие.
Иван Толстой: Александра, что для вас персонально стало самым страшным в этой всей истории?
Александра Легенченко: Даже не покинуть свой дом, не покинуть нажитое, не какая-то материальная составляющая, самое страшное, что будущего как будто нет. Вы оказываетесь во тьме, каждый день может стать последним.
Самое страшное, что будущего как будто нет
Игорь Померанцев: Каждый день вы просыпаетесь утром в новой реальности. Вам не хочется ущипнуть себя?
Александра Легенченко: Да, кажется, что это все сон. В какой-то момент моя фантазия разыгралась, и мне казалось, что это я все придумала, почему-то мой мозг разыгрывает этот странный сценарий. Кажется, что это сон.
Игорь Померанцев: У вас есть какая-нибудь игра, которой вы гордитесь, что вы ее придумали?
Александра Легенченко: Да, есть. Я сейчас работаю, когда игра не на одно прохождение, когда она существует в онлайне, мы выпускаем дополнение к этой игре. Мы с командой в прошлом году выпустили большой обучающий игровой режим, который позволяет игрокам лучше познакомиться с игрой, менее болезненно первые пороги преодолевать и лучше себя чувствовать.
Игорь Померанцев: Вас не преследует чувство, что теперь вы стали персонажем какой-то такой нехорошей игры?
Александра Легенченко: Да, в последнее время были разные фантазии на эту тему. И по телевидению эти "Игры в кальмаров", "Голодные игры" и так далее. Не задумывалась на самом деле об этом. Составляющая юмора все эти дни отсутствовала, поэтому ты не можешь даже экстраполировать этот контент на себя, слишком кажутся инородными эти два мира.
Иван Толстой: Скажите, какие неожиданные люди, встречи были у вас во время этого стремительного бегства на Запад? Кого вы увидели? Кто удивил вас своим поведением?
Александра Легенченко: Спасибо за этот вопрос. Я часто сравниваю всю эту эпопею с "Властелином колец". Там Мордор, лезут орки, а мы как маленькие хоббиты несем колечко и, надеюсь, донесем. У меня получилось целое приключение в поездке из Киева, потом в Трускавец, и дальше по иронии судьбы около двух суток я провела в лесах под Польшей, на границе. Уже когда переехали через границу, поляки, спасибо им большое, нас приютили. Пан Иван, у которого деревянный большой дом с таким имением, где жили раньше его родители, которых погнали с тех земель, он купил этот дом, он приютил на время, пока меня не забрали в Прагу. Мы бродили с ним по лесам, в которых скрывалась УПА почти сто лет назад.
Он поляк украинского происхождения, живший в Канаде вообще. Мы с ним говорили по-украински.
Игорь Померанцев: Почему вы все-таки не остались в Польше, а переехали в Чехию?
Александра Легенченко: По совокупности факторов. Была иррациональная мысль уехать подальше прямо сейчас, какой-то страх. Плюс здесь в Праге у меня родственники, здесь есть офис нашей фирмы, есть возможность прийти в гости к ребятам, поработать, тоже какое-то комьюнити.
Игорь Померанцев: Вы общались по ходу вашего бегства с другими беженцами? Обсуждают ли беженцы, где все-таки лучше обосноваться?
Мы сейчас все беженцы – друзья, коллеги, родственники
Александра Легенченко: Да, мы постоянно на связи. Мы сейчас все беженцы – друзья, коллеги, родственники. Обсуждаем, в основном, как покинуть горячие точки. Не все хотят уезжать за границу. Мы все надеемся, что в ближайшее время сможем вернуться домой отстраивать нашу Украину. Поэтому разговоры идут о том, как уехать из Киева, можно ли покинуть Харьков, работает ли железная дорога, ходят ли маршрутки. Именно покинуть горячие точки.
Игорь Померанцев: Беда тоже бывает источником вдохновения. Вам пока не приходят в голову какие-то другие новые игры, "Беженцы", например?
Александра Легенченко: Игры – нет, слишком творческая составляющая. Хотя, как в любой профессии, когда ты наработал навык, для тебя не обязательно включать творческую жилку, ты можешь выполнять работу на существующих инструментах. Скорее хочется писать стихи, прозу, чтобы вылить те эмоции, которые у тебя есть. И очень многие мои друзья в фейсбуке, в соцсетях пишут прекрасные посты, достойные писателей. Видно, как рвется наружу их эмоция.
Игорь Померанцев: Вы что-нибудь написали?
Александра Легенченко: Я в процессе.
Игорь Померанцев: Возвращаясь к играм. Беженцы – это была одна из главных бед и тем ХХ века и, увы, XXI века тоже. Я представляю себе эти огромные массы людей на Ближнем Востоке, 20 с лишним лет назад территория бывшей Югославии, теперь Украина. Все-таки это грандиозная, по-моему, тема для гейм-дизайнера.
Александра Легенченко: У игр глобально другая цель. Игровая индустрия старается не использовать такие спорные и щепетильные темы. Потому что игры – это эскапизм. Мы стараемся дать человеку погрузиться в мир фантазий, приключений, чего-то, что отвлечет его от реального мира.
Игровая индустрия старается не использовать спорные темы. Потому что игры – это эскапизм
Иван Толстой: Но, мне кажется, некоторые слегка заигрались, поверили в виртуальную реальность и прыгнули в экран. Там, где палили игрушечные танки, стали палить настоящие, и полился не клюквенный сок, а настоящая кровь. И все-таки я хотел бы попросить вас вернуться к людям, которых вы встретили, которые удивили вас.
Александра Легенченко: Я не могу сказать, что встретилась с каким-то негативом. Конечно, люди на стороне Украины. Те, кто бегут, они испуганы, было немного толкотни на пропускных пунктах польских. Но все же очень хорошо работают волонтеры и с украинской стороны, и с польской. В Польше нас встретили чаем, бутербродами, детям раздают игрушки, животных пропускают без вопросов. Какой-то пограничник донес мне мой тяжелый рюкзак. На бутербродах было написано "Мы с вами, свободная Украина". И это приятно до слез. Приехала в Прагу, здесь везде висят украинские флаги, люди ходят с ленточками. Очень здорово понимать, что мы в мире не одни, что не только мы понимаем, что творится безумие.
Игорь Померанцев: Вы зарегистрировались как беженцы в Чехии?
Александра Легенченко: Я не буду регистрироваться как беженец. На текущий момент у меня есть работа, у меня есть небольшие сбережения, и я все-таки рассчитываю вернуться в Украину, как только все закончится. Я просто зарегистрировалась, что я нахожусь в этой стране, могу здесь пребывать в течение трех месяцев.
Иван Толстой: А вы могли бы теперь выступить экспертом, консультантом по тому, как нужно разруливать ситуацию с беженцами? Вот этот гейм вы могли бы улучшить и усовершенствовать?
Александра Легенченко: Мне кажется, я гораздо лучший гейм-дизайнер, чем разруливатель этой ситуации. Да, естественно, у меня есть некоторые знания, я с удовольствием ими поделюсь и могу помочь.
Иван Толстой: Где кот, где мейн-кун?
Игорь Померанцев: Почему Самаша?
Александра Легенченко: Самаша – это сокращенно, его полное имя Самайн. Самайн – это кельтский праздник всех мертвых, это предшественник Хэллоуина.
Игорь Померанцев: Так это праздник, который всегда с вами?
Александра Легенченко: Да. Такой волшебный кот, прародитель Хэллоуина. Самайн наконец-то несколько дней в квартире, он ест, пьет, радуется жизни, у него полы с подогревом даже есть.
Игорь Померанцев: Вы знаете что-то о судьбе других котов, собак и других домашних животных, которые остались в Киеве?
Александра Легенченко: Очень многих взяли с собой. На удивление. Мы думали, что много животных бросают, но много животных и берут. Когда мы были в Закарпатье, почти в каждой семье собака, кот, два кота. Но животные остались и в Киеве. Есть целый приют мопсов, где остались эти милые мордашки. Им помогают волонтеры, находят корм, находятся люди, которые заботятся там об этих животных.
Иван Толстой: Александра, я о самом страшном спрошу: среди ваших друзей, знакомых есть убитые?
Александра Легенченко: Слава богу, нет. Успели все выехать из горячих точек. Но еще не конец. Надеюсь, что и не будет.
Иван Толстой: Что вы пишете вашим друзьям и родственникам, о чем вы говорите по телефону? О чем говорят вам – можно догадаться. А что им рассказываете вы, как вы их успокаиваете?
Александра Легенченко: Вы знаете, у нас с этого времени, когда тебе пишут "как ты?", это значит практически "я тебя люблю". А ты пишешь "в порядке, все тихо", и это значит – "не бомбят".
Иван Толстой: Вам хочется сейчас слушать музыку, читать книги, смотреть фильмы для сосредоточения или для отвлечения от ваших мыслей?
Александра Легенченко: Первую неделю, даже больше, ты не можешь ни слушать, ни читать, ты только судорожно листаешь ленту новостей и пишешь своим близким: ну как ты? Сейчас, на 10-й день, когда я уже в относительной безопасности, хотя можем ли мы утверждать, что кто-то из нас теперь в безопасности, уже могу немного читать.
Игорь Померанцев: Вы сказали, что в начали уже здесь, в Праге, писать. Это стихи или проза?
Александра Легенченко: Это скорее очерк на тему этого самого "Властелина колец" и Мордора, только в наших реалиях, которые происходят сейчас. То есть это некая аллюзия в виде такого фантазийного повествования, скрывающая под собой текущие события.
Игорь Померанцев: У ваших героев есть имена?
Александра Легенченко: Пока что нет.
Игорь Померанцев: Это будут украинские имена или скандинавские, ирландские?
Александра Легенченко: Наверное, украинские.
Иван Толстой: А вам хочется что-нибудь сказать русскому человеку?
Игорь Померанцев: У вас есть друзья, знакомые, по крайней мере, в России?
Александра Легенченко: И даже родственники. Хочется сказать много. Хочется просто попросить тех, кто не открыл еще глаза, открыть их. Хочется попросить их не верить всему, что они видят, понять, что такое информационная война. Хочется, чтобы каждый русский человек понял, что если сейчас они не будут бороться за свои права, то "железный занавес" просто закроется.
Хочется, чтобы каждый русский человек понял, что если сейчас они не будут бороться за свои права, то "железный занавес" просто закроется
Игорь Померанцев: У вас есть хотя бы один союзник в России?
Александра Легенченко: Конечно. У нас есть очень много и коллег, и друзей, которые написали мне в первый же день со словами: это капец. Мы против. Кто-то извинялся, кто-то просто сочувствовал, кто-то выходил на митинги, их били и закрывали, кто-то уехал. У меня такой круг общения, что большая часть моих знакомых из России совершенно не поддерживают текущую ситуацию, текущий режим – это мягко говоря. Они с нами.
Иван Толстой: Александра, огромное спасибо!
Александра Легенченко: Спасибо вам!
Игорь Померанцев: Иван, перед тем, как вы проститесь с радиослушателями, скажу несколько слов о нашей музыкальной заставке. Это фрагмент из оперы-реквиема "Иов" по имени главного лица одноименной библейской книги. Композиторы, их имена Роман Григорьев и Илья Разумейко, они лауреаты национальной Премии имени Шевченко. Они без промедлений, буквально в течение нескольких часов дали нам право на использование их музыки. Роман, Илья, большое спасибо!
Слушайте и подписывайтесь на нас в Apple Podcasts, Google Podcasts, Spotify, Яндекс.Музыка, YouTube и в других подкаст-приложениях. Оставляйте комментарии и делитесь с друзьями. Гуманитарный коридор. Моментальные истории жизни.
