Есть в Москве на проспекте Академика Сахарова памятная доска. На мраморе вырезан текст, разъясняющий, что проспект так назван "в честь лауреата Нобелевской премии Андрея Дмитриевича Сахарова". Пониже указана главная заслуга: "В годы Великой Отечественной войны внес значительный вклад в создание новых видов вооружения". Доска лукавая. Ее установили еще в советское время, в 1990 году, и о правозащитной деятельности Сахарова не упомянули. Не сочли нужным или возможным. Кроме того, в тексте опущено, что Сахаров был удостоен Нобелевской премии мира за 1975 год за сохранение мира. Такой была мера дозволенного в период горбачевской гласности.

Об этом казусе вспомнили на открытии выставки в Международном обществе "Мемориал" (внесен в России в реестр "иностранных агентов"). Уже название выставки в наши дни воспринимается как полемическое – "Андрей Сахаров – академик совести". Не академик АН СССР, а академик совести. Необычен и материал. Сорок черно-белых графических листов, созданных молодой художницей Катей Гущиной, выполнены в стилистике комикса. Автор мало хлопотал о портретном сходстве. На густо населенных смешными человечками листах очень условны и сам Андрей Сахаров, и другие известные физики, и Елена Боннэр, и Никита Хрущев. Совсем уж безымянны многочисленные топтуны, работяги и зэки.

Изображения слегка напоминают детский рисунок или творчество так называемых "наивных художников". Разумеется, это стилизация. Катя Гущина – профессиональный художник-иллюстратор. Она окончила Школу дизайна Высшей школы экономики. Более того, на ее счету уже несколько книг. Кому-то выбранный Катей Гущиной способ повествования о серьезных, по большей части драматических событиях и о замечательном общественном деятеле может показаться легкомысленным и дерзким до неуместности. Однако мемориальцам работа Кати Гущиной нравится. Сотрудники этого общества помогали советами художнице на этапе подготовки проекта. Они же присутствовали на недавней защите ею магистерского диплома. Графический роман о Сахарове как раз и был представлен на защите. Именно тогда прозвучало предложение сделать выставку.

По мнению исполнительного директора Международного общества "Мемориал" Елены Жемковой, печатная графика Кати Гущиной созвучна реальному Андрею Сахарову:

– Я была знакома с Андреем Дмитриевичем, правда, очень мало. Бывала в его квартире, когда создавался "Мемориал". У меня остались очень сильные впечатления от огромного масштаба человека и при этом его доступности. Иными словами – сохранившейся нормальной человеческой личности. Это редкое сочетание. Я решила, что, наверное, так и должно быть. Потом длинная, долгая жизнь показала, что это исключение. Так не очень-то бывает. Тем важнее вот это сохранившееся ощущение. Работа Кати Гущиной говорит о том, что такое ощущение может быть даже у тех, кто Сахарова не знал. Достаточно было внимательно прочитать его замечательные мемуары, а Катя их очень много читала, и они вдохновили ее на этот графический роман.

2021 год – это год столетия со дня рождения Андрея Дмитриевича. Приятно, что Год Сахарова – очень живой, и свидетельство тому – вот эта выставка. Она не планировалась нами в рамках официальных мероприятий, однако когда я посмотрела дипломную работу Кати Гущиной, то почувствовала, что это здорово.

Катя Гущина – человек ироничный. Она даже во время защиты дипломной работы, упоминая Международный Мемориал, всякий раз воспроизводила формулу про "иностранного агента". Вроде бы и требования закона соблюдены, не придерешься, только от многократного повторения нарастало ощущение абсурдности. По ее ощущениям, время, в котором жил Андрей Сахаров, все больше стало напоминать день сегодняшний:

– Любовь, радость и поддержку люди тогда выражали через смех. Без юмора было бы невозможно справиться с той тьмой, которая в тот момент всех окружала. Все эти анекдоты, все эти подтрунивания и шутки про КГБ – это все встречается в моей графике. Мне было важно показать, что есть такой инструмент и его можно использовать. Что с его помощью можно было бороться тогда, можно и сейчас. Когда я прочитала множество прекрасных книг о Сахарове и его собственные воспоминания, я поняла, что у меня все получится. Я действовала от сердца и от любви.

Как выразилась Катя Гущина, она старается делать понятное искусство. Потому на ее листах так много мелких бытовых подробностей. Детали вроде бы необязательные. К примеру, в сцене с банкетом у Хрущева, где он заявляет, что "был бы последним слюнтяем, если бы слушал таких как Сахаров", густо сервирован стол. С его графинами, вилками и рыбиной на блюде. От всего этого возникает ощущение документальности. Так на беглом репортажном фотоснимке: что попало в кадр, то и попало. Еще здесь много текста, и он играет не меньшую роль, чем персонажи. Облачка слов вылетают из ртов героев. Буковки складываются в пояснения каждого эпизода. Автор идет за мемуарным первоисточником, протягивает рассказ в хронологическом порядке. Первый лист – это эпизоды из детства Сахарова. Последний – похороны. Так что все очень повествовательно. "Я всю жизнь мечтала соединять истории и картинки", – говорит Катя Гущина.

Она родилась уже после смерти Андрея Сахарова, не была его современницей, однако утверждает, что выбор героя для ее проекта не был случайным:

– Дело в том, что я родом из Нижнего Новгорода, который раньше был Горьким, а мой отец – радиофизик, то есть это все было всегда очень близко от меня. Мне рассказывали, что когда Сахарова только сослали в Горький, все обрадовались, потому что думали, что он сможет преподавать у нас на радиофизике, что его будут выпускать. Но, как потом оказалось, это все было нереалистично. И мне удивительно думать, что я могу быть знакома с Сахаровым буквально через одно или два рукопожатия, потому что родители друзей моих родителей – это те люди, которые, может быть, ходили его поддерживать. Или кричали под окнами его квартиры, или встречались с ним в нашей Нижегородской филармонии. Поэтому все, что относится к ссылке академика Сахарова в наш город, всегда было частью меня.

Когда в моем университете приблизилось время дипломного года, я сразу решила, что должна делать графический роман, что это должно быть что-то большое. Вопрос стоял о герое, а тогда и Сахаровский год близился, и родители что-то такое тоже подсказывали. Еще я в тот момент познакомилась с писателем Николаем Кононовым, и он сказал, что у него тоже есть мечта о графическом романе про Сахарова или просто о романе про Сахарова. И это тоже было таким импульсом: если это так интересно Кононову, что он об этом говорит на одной из своих лекций, то значит, это будет интересно другим людям. А мне очень важно было, чтобы это была еще и просветительская вещь.

– То, что видит посетитель выставки, воспринимается как серия работ на одну тему. Между тем всякий графический роман – это вообще-то книга. У нее есть обложка, ее перелистывают и так далее. Предполагается ли издание? Будет ли существовать "Академик совести" в полиграфическом виде?

– Пока об этом немного рано говорить, потому что диплом я защитила только в конце июля. Он только-только успел, так сказать, отлежаться, только-только успели просохнуть графические листы и остыть станок. Многие люди, которые их видели, говорили о том, что они хотели бы, чтобы это было издано, но пока что есть только идея – что-то вроде краудфандинга, о чем мне говорили в Сахаровском центре. Конкретных предложений пока не поступало, но это первая публичная выставка моей вещи, и я надеюсь, что она будет толчком для кого-нибудь, кто решится это издать.

– Ваша графика выполнена в технике под названием "сухая игла". Почему именно она? Что это вам дает?

– Когда берешь пластик и по нему иглой процарапываешь изображение, а сверху вгоняется краска, то получается что-то среднее между журналом "Крокодил" с его динамикой и передовицами "Правды". Потому что это же в некоем роде газетная техника. Краска-то газетная. Кроме того, "сухая игла" – очень простая техника для создания чего-то эффектного. Только вот простая-то простая, но когда ты печатаешь, печатается же всегда зеркально, и ты никогда не знаешь, каким в итоге будет результат на бумаге. Ты процарапал в одну сторону, а, отпечатав, получаешь изображение на оттиске в другую. И этот эффект неожиданности мне тоже очень дорог, – говорит Катя Гущина.

Ее проект будет развиваться. Она обещает, что за время работы выставки проведет несколько мастер-классов по технике сухой иглы. На станке станут печатать портреты тех, кто обращался к Андрею Сахарову в письмах, открытках и газетах. Кто ругал, пугал или поддерживал. Так возникнут новые экспонаты.