"Живу своим сердцем". Отзывчивые люди и благодарные животные

В кризисные времена трудно и небольшим бизнесам, и некоммерческим организациям. Многие сейчас с трудом выживают. Среди них – небольшие частные приюты для собак и кошек.

В Темрюкском районе Краснодарского края, в станице Фонталовская есть общественная организация по защите бездомных животных "Уютный домик". В частном доме, в двух вагончиках и небольших вольерах на участке хозяйка Галина Алиева в одиночку содержит около 800 собак.

– С началом пандемии стало намного тяжелее, – свидетельствует Галина. – Мы ведь живем на пожертвования. Конечно, люди и сейчас помогают, но им стало очень тяжело зарабатывать. У меня почти 600 тысяч долгов. Корма уходит очень много. На неделю мне надо 140 больших мешков по 15 килограммов (один мешок стоит у поставщика 1400 рублей). Старикам варю каши, но на всех я не в состоянии сварить, тем более что газ у меня баллонный, а не природный. А собаки ведь еще и болеют, приходится лечить… Меня тут многие считают ненормальной: мол, одинокая, больше заняться ей нечем, – но они ошибаются. Я 35 лет прожила с мужем, у меня есть сын, внуки. Но я всю жизнь любила животных. Я выросла со щенятами. И когда замуж выходила, у меня были собаки. Я безумно их люблю! И не могу пройти мимо, если вижу, что животное страдает. Я живу своим сердцем. Сначала плачу, забираю собаку, а когда прихожу домой, уже начинают работать мозги: надо же лечить, кормить, прививки делать... Сидишь и думаешь: ну, и где твои мозги были, когда брала?!

– А как получилось, что собак стало так много?

– Постепенно. В какой-то момент у меня было 18–20 собак и еще кошки. Но, пока сын был маленький, особенно много не получалось завести, могли вмешаться органы опеки. Потом сын вырос, ушел, и я стала брать все новых и новых животных. А лет десять назад наступил переломный момент. Я кормила собак на улицах. А у нас в станице убивали собак. Я слышу – стреляют. Выскочила. И вижу собаку, которую я все время кормила: она рвется ко мне, бежит со всех ног. Я кричу: "Остановитесь! Не трогайте!" И в этот момент раздается выстрел... Я никогда это не забуду! В тот момент все во мне перевернулось, и я поняла: все собаки, которые на улице, смертники. Теперь я забираю их домой, и уже я за них отвечаю, спасаю их, они больше не смертники. Вот я их приручила, и я должна их забрать, а потом привить, стерилизовать или кастрировать и стараться пристроить. Когда люди кормят собак на улице, это не спасение: животные привыкают к месту, собираются вместе, и их там легко найти и убить.

– А кто убивает? Какие-то официальные отловщики от госучреждений?

– А я не знаю. Нам никто ничего не сообщает. Но вы же сами понимаете, что никто не поедет по собственной инициативе убивать такое количество собак.

– Сколько животных живет с вами в доме?

– 52 собаки в доме, остальные в вагончиках и вольерах. Вот на днях я ехала из ветклиники, вижу: кто-то кинул небольшую собачку, она мечется по трассе. Естественно, я остановилась и забрала. Недавно из соседней станицы просили, чтобы я взяла щенка, а у него три лапы переломаны, и на две надо ставить платиновые пластины. У нас это не делают. Я благодарна девочкам из Питера, они его заберут. А до этого мужик привез мне щенка, бросил и сказал, что его переехала машина. Но это не машина, в него из пневматики стреляли! В позвоночнике были четыре пули, и теперь задние лапы у щенка не работают, он может только ползать. До этого еще одну подобрала – собаке лапу отрубили, и она неделю так бегала! Вы представляете, что там было с этой лапой?! У нас же грязь, дожди...

Галина Алиева со своими собаками

Часто люди внаглую привозят собак и мне подбрасывают. Вот сегодня звонит женщина из станицы Кучугуры: "У меня сука родила. Я не знаю, куда девать щенков. Приезжай – забери". Я говорю: "Давайте вы моих 800 заберете, а я – ваших". Никто не думает о том, что их надо стерилизовать, прививать, ухаживать. Все уверены, что мне помогает государство, а мне за всю жизнь, сколько я занимаюсь собаками, наша темрюкская администрация булку хлеба ни разу не дала. Они привыкли, что у нас в станице нет ни одной беспризорной собаки, но никто не задумался, как мне тяжело, особенно когда щенята болеют. У нас же тут нет стационара! Я привожу собаку к ветврачу, он ставит катетеры, я увожу ее домой и дальше сама борюсь за ее жизнь: колю, капаю, ночами не сплю. Зато когда ты его вытянешь с того света, это такое счастье!

Вот сейчас у нас радость: завтра шесть моих собак уезжают в Москву, в семьи! И в конце недели 52 собаки едут в Питер! Я за год пристроила 200 животных, но приходит-то намного больше.

– Как вы их пристраиваете?

– Вешаю объявления в соцсетях: в "Одноклассниках", в "ВКонтакте", в "ТикТоке" – везде! И находятся желающие взять. Но у меня жесткие требования. Прежде всего, я никогда не отдам собаку на цепь, особенно маленькую. Многие хотят взять небольшую, чтобы поменьше ела, килограмма три-четыре, и на цепь – в качестве "звоночка", чтобы предупреждала, когда чужие идут.

– Животные благодарны вам, вы это чувствуете?

– Конечно! Вы не представляете, какая это любовь! Они же как маленькие дети. Когда собака сильно болеет, сделаешь ей процедуру, возьмешь ее, прижмешь, как ребеночка, покачаешь. Им ведь так же больно, как и нам! Она лапочкой ударится – и тебе ее показывает: мне больно… Ты ее поцелуешь, и как будто проходит. И они меня целуют, обнимают, бегут ко мне, спят со мной в кровати – почти все, кто в доме, насколько дивана нам хватает: кто на голове, кто на животе, кто сбоку, кто в ногах.

– А кто-то мешал вам когда-либо в вашей деятельности?

– Конечно! После того как ко мне приезжал Первый канал, меня так начала гнобить местная администрация! И запугивали, и чего только не говорили… Потому что в каждом регионе должен быть приют, а у нас нет, а собак-то убивают! Их и до сих пор убивают – травят, стреляют. Никакой закон не работает! А как меня люди обзывали… Когда мои собаки завтракают, слышно же на всю округу. И в соцсетях были люди, которые блокировали мои страницы. Чего только не было: писали, что я аферистка, что у меня нет столько собак, что я на них зарабатываю. Но, поверьте, у меня нет хором, и денег нам с собаками все время не хватает.

– Почему в Краснодарском крае сейчас столько бездомных животных? Я уже не первый раз встречаю свидетельства по этому поводу.

– Мне очень стыдно за своих земляков: им важно только набить свое брюхо, а животные для них – мусор. Когда я сказала, что нужно стерилизовать собак, одна женщина ответила: "Да чтобы я еще тратила деньги на эту падаль!" Хозяева сухарь собаке кинут – не ест, значит, не голодная. Тут знаете, какие собаки на цепи сидят? Йорки, тойчики, пекинесы, таксы. И если животные заболевают, их никто не лечит – умирают. Хозяева говорят: проще новую собаку завести.

Собаки Галины Алиевой устроились на ночлег

– В целом, по вашим наблюдениям, в России в последнее время что-то меняется в плане отношения к животным? Вот я, например, вижу, что появляется все больше волонтеров, которые помогают в приютах или сами берут собак и кошек с улицы и пристраивают.

– Ну, вы же в большом городе живете. А моему приюту в Темрюкском районе никто не помогает, у меня нет ни одного волонтера, я его еще ни разу не видела.

– А вот летом приезжала к вам молодая московская зоозащитница Ксения Паскарь, Радио Свобода потом опубликовало с ней интервью о ситуации в вашем регионе.

– Да, была такая девочка-волонтер из Москвы, приезжала к нам на турбазу "Волна". Но она скорее у меня помощи просила. Не знаю, где она мой номер взяла: позвонила и предложила встретиться. Я приехала и увидела очень много бездомных животных. Вывезла оттуда пять собак. На следующий день опять приехала, забрала еще двух. А потом договорилась с Ксенией, что заберу еще одну крупную ласковую собаку. На следующий день она мне звонит, рыдает… Убили! Трупы везде валялись: кого увезли, а кого не успели: кто-то их напугал, что ли. Там и участкового вызывали, и было это во всех соцсетях. И что это изменило? Я сразу сказала, что ничего не будет: участковый не пойдет против власти. Вот государственная ветклиника, так они сами добро дают – убивать! Подписывают документы, что собаки агрессивные и больные – вот и все!

– А на ваш взгляд, как надо решать проблему бездомных животных?

– Стерилизовать и кастрировать, но обратно в среду обитания выпускать не всех. Я лично ни одну собаку еще не выпустила: а вдруг ей найдется дом? Бывает же такое, – объясняет Галина Алиева.

Зоозащитница Ирина Евдокимова живет в Самаре. В свое время она продала городскую квартиру и купила частный дом, чтобы брать животных с улицы и заботиться о них. Ее организация называется НКО "Бездомные друзья". Ирину очень беспокоит ситуация в городе и области.

– Недавно был принят закон "Об ответственном обращении с животными", которого так долго добивались зоозащитники, но он не работает. У нас есть всероссийский чат, мы постоянно связываемся друг с другом и знаем, что всюду происходит беспредел. Сейчас уже есть предположение, что у нас на местном уровне хотят ввести поправки к закону и принять эвтаназию бездомных животных. Но бороться-то надо с бездомностью, а не с животными, а у нас получается наоборот!

Ирина Евдокимова

Животных на улицах очень много, потому что их каждый день выбрасывают, и мы, волонтеры, находим коробки с щенками. В соцсетях бесконечные посты: “SOS!”, – люди просят помочь бездомным животным. Всех их просто невозможно пристроить в приюты, поэтому я считаю, что нужна полная стерилизация самок. Организации, занимающиеся отловом, одновременно имеет утильзавод и выпускает сухой корм, и они же открыли приют: все это выглядит очень странно. На отлов одной собаки выделяется восемь с чем-то тысяч рублей: и на щенка, и на взрослую особь, что неправильно, ведь собаку еще надо умудриться поймать, а щенка ловить не надо, они все добродушные, сами подходят. Кроме того, щенки пока еще не нуждаются в стерилизации, а сумма-то на них идет такая же. Стерилизация самки обходится дороже, чем кастрация кобеля, поэтому ловят в основном кобелей и щенков, это выгоднее, а самки продолжают плодиться. Кроме того, животных не выпускают в прежние места обитания, объясняя это тем, что люди там возражают. Но свято место пусто не бывает: не будет этих животных – придут другие. А закон биологии говорит о том, что собака, которая находится на определенном участке, не пустит другую собаку, потому что там ее кормовая зона. Тем не менее используется вот такое безграмотное решение – куда-то увозить животных.

– А куда же их увозят?

– Неизвестно! Мы вообще ничего не знаем. Губернатор во всех СМИ рассказал, что у нас вон сколько приютов, хотя эти приюты частные, и помощи от самарской власти они не получают. Вот, кстати, построили приют, а нас туда не пускают. Мы хотели посмотреть, что там за животные, в каком они состоянии. В любой частный приют практически всегда можно попасть в определенное время дня и выбрать собаку. А у нас знаете, какое объявление повесили? Что человек должен быть привит от бешенства, чтобы туда попасть! Сайт приюта не работает. Это закрытая зона, хуже, чем тюрьма! И полная бесконтрольность со стороны зоодвижения.

Большая проблема еще в том, что обжаловать все это практически негде, потому что, по-моему, помимо волонтеров, один только Бурматов борется за права животных, но и до него не достучаться, ведь к нему стремится попасть вся Россия. Понятно, что он просто физически не может охватить все регионы. А больше жаловаться некуда. Нужен хоть один представитель власти в регионе, который занимался бы этими вопросами. Есть же очень много всевозможных рациональных решений, как можно и бороться с бездомностью животных, и помогать им, но это не делается. К губернатору не попасть в связи с пандемией. За все годы, что я занимаюсь зоозащитой, сейчас самая страшная ситуация.

– Тем не менее есть конкретные люди, которые помогают бездомным животным. Вы – одна из них. Как вы сейчас выживаете?

– Тянемся, как можем. Люди немного помогают. В нашей стране очень тяжело таким инициативным людям, которые пытаются что-то сделать на своей территории, потому что помощи от государства практически нет. Вообще, с началом пандемии стало очень трудно. Частные приюты еле-еле выживают. Если бы я была губернатором, я бы в каждом районе сделала небольшой приют, именно на район (а не так, как у нас – на выселках построили этот приют), или хотя бы на два-три района, тогда и контролировать численность было бы легче. Ведь много заброшенных помещений – отдали бы их под эти цели. А сейчас у нас столько людей ищут своих пропавших собак и не могут найти. Люди просто с улицы звонят и говорят: "У меня забрали собаку. Подскажите, куда обратиться". Но ведь и мы не знаем, куда бежать.

– То есть собака убежала погулять, а ее отловили и забрали?

– Да! Кто забирает – не знаем, куда увезли – не знаем. Никакой информации по городу нет. По всем направлениям, какое ни возьми, в отношении отлова и программы ОСВВ ситуация ужасная, и не только у нас, но и по всей России. Мне очень понравилось, как сказал Бурматов: "В тех регионах, где деньги, выделенные на животных, осваиваются в полном объеме, все нормально". А я бы, допустим, тем людям, которым наш губернатор доверил организацию приютов, не доверила бы даже швабру для уборки за животными.

Питомцы Ирины Евдокимовой

Мы тоже не хотим, чтобы животные были на улице. И тут нужны очень серьезные меры. У меня, допустим, почти все собаки породистые: немецкая овчарка, алабай, венгерская овчарка, три-четыре пса – помесь с овчаркой. У нас в регионе сплошной самовыгул животных, и никто за это никого не штрафует, никто за это не отвечает, а надо бы штрафовать! Вот у меня есть хаски: состоятельный человек купил себе породистую собаку, а потом ему понадобилось куда-то уехать. Собаку девать некуда. Он отдал ее какому-то первому встречному, а этот человек решил заработать денег. Он свел хаски с маламутом, и появились на свет никому не нужные восемь щенков: два мальчика и шесть девочек. Он их продал по тысяче рублей. Представляете, сколько эти самки теперь нарожают щенков?! Или вот звонит мне дяденька, военный: "Мы хотели бы забрать у вас хаски. У меня есть кобель, хотим взять ему жену". Я ему прямо открытым текстом отвечаю: "Вы что, с ума сошли?! Какую жену?! Вместо того, чтобы кастрировать и не плодить никому ненужных щенков…" Он говорит: "У меня их всех разберут". И вот каждый день они плодят этих животных, пытаются на них заработать, хотя, как правило, там и породы-то нет, документов нет. Пока хаски маленькие, они же красивые, голубоглазые, вот их и разбирают. А бывает так, что потом вырастает непородистая собака, и кому она нужна? Ее выкидывают. Животных отдают кому попало, как попало – лишь бы отдать или продать. Вот у меня сидит овчарка после стерилизации, у нее недержание мочи. Все! Она никому не нужна, а ее ведь кто-то произвел на свет!

– Сколько у вас сейчас животных?

– Около 70 собак и 18 кошек. В основном все подобраны с улицы: сама нашла, кто-то нашел, попросили взять... У меня нет ни клеток, ни вольеров. Они живут дома, спят на диванах, на подушках. Я их очень люблю и балую. Вот недавно привезли венгерскую овчарку: люди взяли, а потом уехали на Кипр, и она попала ко мне. Замечательная собака! Сейчас, в морозы, я буквально на помойке нашла щенка: социализированный, адаптированный, добрый, чистый, совершенно здоровый ребенок! Скорей всего, чей-то новогодний подарок...

– Насколько часто вы пристраиваете животных в семьи?

– Тут большая проблема: мне просто некогда этим заниматься, все ведь на одних руках. Утром выпускаю на улицу тех, кто живет в доме. А часть собак спит в будках, и там после ночи надо навести порядок: где-то порвали одеяло, где-то что-то еще... Потом надо помыть кастрюлю, поставить варить еду, убраться в доме. На все это уходит время. А тут уже начинают звонить, просить помощи: кто-то нашел котенка, кто-то – щенка. Таких звонков очень много! Вот звонит девушка: она нашла собаку, хочет сдать ее в приют. Я спрашиваю: "А почему вы не хотите оставить ее себе?" Она отвечает: "Кутята пойдут". Я помогла ей простерилизовать эту собаку (у нас льготы по стерилизации), и ее оставили в семье. Иногда ведь так мало надо для того, чтобы животное взяли! Просто чуть-чуть помочь. У многих людей нет денег на стерилизацию. Вот развесили бы у нас в городе рекламные щиты: "Льготная стерилизация такого-то числа, приходите, делаем скидки". Но государство не решает проблему бездомности: ее решают только убийством, а можно же все сделать грамотно! Скажем, на несколько лет вообще запретить разведение животных, и их разберут с улицы!

Есть еще такое понятие, как "передержка": за деньги передерживают животных. Вот нашли люди щенков, отнесли на эту передержку, и она их раздала, но кому, в какие руки? Неизвестно! Животные не чипированы, не стерилизованы. И вот так люди плодят щенков и котят, а страдают в итоге сами животные. Так не должно быть, это недопустимо!

– На какие средства вы существуете?

– На свою пенсию и на пожертвования. Но жертвовать сейчас, с началом пандемии и всего этого кризиса, стали гораздо меньше. Да и вообще, с каждым годом все тяжелее и тяжелее. Но, вы знаете, это же все равно такое удовольствие – помогать! Собаки приносят огромную радость, они же такие благодарные, верные, преданные! Животное, воспитанное в любви, никогда не проявляет агрессию, ну, если его, конечно, не лупить, не замахиваться. Часто животные, которые попадают в дом, не социализированы. Вот у меня появилась собачка с трассы: она год ко мне не подходила, и я к ней не приставала. Она просто жила, наблюдала, а потом начала медленно-медленно делать шаги навстречу. И так интересного за ними наблюдать! У них же свой социум: кто-то с кем-то дружит, играет, а кто-то с кем-то враждует, – рассказывает Ирина Евдокимова.

Небольшой частный приют для кошек "Лапушка" находится в подмосковном городе Железнодорожном. Сейчас там более 50 животных. Ими занимаются трое волонтеров: Ирина Чибисова – хозяйка дома, где располагается приют, волонтер Светлана Огородникова и координатор Елена Игнатова. Конечно, в нынешние времена и этому приюту приходится нелегко, но тут все-таки сказывается близость Москвы: "Лапушке" иногда оказывают помощь столичные благотворительные фонды.

Приют для кошек "Лапушка"

– С кормами нам немного помогают фонды "Рэй" и "Собаки, которые любят", – рассказывает Елена Игнатова. – Они совместно с магазином "Четыре лапы" проводили акцию "Добролап", где собирали корма для приютов, и мы тоже получили часть корма.

– Как давно вы существуете?

– Около пяти лет – изначально возникли как передержка: брали с улицы бездомных кошек, стерилизовали, потом некоторое время держали их у себя, кого-то оставляли надолго. Когда кошек стало много, мы начали участвовать в московских выставках бездомных животных, сотрудничать с фондами. Если появляется необходимость в какой-то серьезной медицинской помощи (в операции, например), тоже обращаемся в фонды, и они помогают, а если нет, то стараемся все сделать на свои деньги. С помощью фонда "Рэй" бесплатно стерилизуем кошек в местной клинике. Потом, если кошка диковата, ее трудно пристроить и у нее на улице есть опекуны, которые ее кормят, выпускаем обратно. Если же мы видим, что кошку можно пристроить, то оставляем ее в приюте, ищем ей семью.

Уже два года сидит у нас кошечка Нелли без одного глазика. Хотя однажды через выставку нам удалось пристроить совсем слепого котика Проню, без обоих глаз (у него была инфекция, и глаза пришлось удалить). Долго никто не брал Мулю. Ее подбросили к дому, где бабушки кормили кошек. Она в подвале родила котят: мы их пристроили, а кошку забрали в приют. На одной из выставок бездомных животных мы даже нашли ей хозяев, но потом нам ее вернули, сказав, что она справляет свои надобности где не надо. Однажды мы заметили, что у нее как-то странно увеличивается нос. Повезли к онкологу, сделали биопсию, и выяснилось, что это доброкачественное кожное заболевание. Лечение было долгое, сложное и дорогое, в итоге нос уменьшился, но прежним так и не стал. Люди неохотно берут больных животных (это же дополнительная ответственность!), и Муля довольно долго оставалась у нас. Но вот буквально на днях ее забрали! Ее новая хозяйка написала мне: "Я зашла на страницу вашего приюта в "ВКонтакте", там увидела Мулю, и случилась любовь".

– Многих ли животных удается пристроить?

– В год – около 60. Постоянно поступают новые, но места у нас немного, это частный дом, и мы не можем брать больше определенного количества. Если сами кого-то находим, тут уж забираем, ничего не поделаешь: для того мы и собрались втроем и взвалили на себя эту ответственность. Как только кого-то пристраиваем, сразу находится кого еще взять. Однажды нам подбросили сразу 12 животных: четырех кошек и восемь котят! Очень часто звонят и пишут люди: "Спасите, помогите!", – но если мест уже нет, приходится отказывать и объяснять, что они могут сами сделать для найденного животного.

– Действительно, вот, например, человеку жалко уличную кошку, но он не может ее взять, потому что у ребенка аллергия или в доме есть другие животные, которые ее не примут. Что делать?

– Можно взять кошку и изолировать ее на балконе, в ванной или в отдельной комнате. Сделать анализы – хотя бы на особо опасные инфекции, потом прививки. Сфотографировать, написать текст и разместить в интернете (на "Авито", на "Юле", в соцсетях, на специальных форумах) и искать кошке постоянный или хотя бы временный дом.

– В вашем городе много бездомных кошек?

– Тут есть некоторые очаги, которые мы пока не можем разгрести, потому что животные там дикие. А в своем микрорайоне мы практически всех уже простерилизовали. Но иногда сюда подкидывают новых. Вот после Нового года было много: может, дарили люди друг другу котят, а потом выкидывали? Нам тоже звонили: "Ой, ребеночку, племяннику котеночка в подарок…" Но мы не отдаем животных, если видим, что люди настроены несерьезно.

– А как вы выясняете, серьезно настроен человек или нет?

– Ирина проводит собеседования с будущими хозяевами, потом они заполняют анкету. А сначала она обычно просит людей перезвонить через пару дней: если человеку не очень нужно, он не перезванивает. Кроме того, мы отдаем животных по договору об ответственном содержании, а на договор не все согласны. Там указываются паспортные данные, оговариваются условия содержания: должна быть своя квартира (а если съемная, тогда чтобы хозяева не возражали), сетки на окнах. Мы просим людей держать нас в курсе того, что происходит с кошкой, и ни в коем случае ее не выбрасывать, если что, вернуть нам: своих мы всегда забираем обратно. И вот если человек настроен несерьезно, то на договор он и не соглашается.

Елена Игнатова с кошками из приюта на выставке бездомных животных

– Известно, что собаки – очень благодарные и преданные животные. А кошки, как обычно считается, гуляют сами по себе, не так привязаны к человеку. Каковы ваши наблюдения?

– Сначала я тоже так думала, тем более что мой собственный кот, которого я выкармливала с трехнедельного возраста, такой гаденыш: и кусается, и царапается, и нагадить может. А вот приютские действительно благодарные. Год назад двух кошек прямо в переноске подбросили к ветклинике. Ее директор, пока нам не позвонил, сам взял у них анализы и назвал их: одну – Царапамира, а другую – Усислава. Обе с характером: могли и прикусить, и лапой помахать. И вот одна из них попала в дом к женщине, бывшей дрессировщице, и очень полюбила ее мужа. У них раньше было много животных, но ни с кем у него не было такой любви. Потом пристроили и сестру той кошки. Сначала хозяйка писала, что она на руки не идет, убегает. Я отвечаю: подождите, времени еще мало прошло. И действительно, потом она пишет: у нас никогда не было кошки, которая так любила бы обниматься! И присылает фото: кошка лежит подмышкой у хозяйки, и лапы кверху. Очень приятно читать о том, что кошки благодарны, что они постоянно ходят за хозяином или хозяйкой.

Как-то раз мы взяли с улицы рыжего котенка, на всякий случай дали объявление: вдруг убежал, потерялся? Вроде никто не объявляется. Мы его кастрировали, назвали Ластяш, стали подыскивать хозяев. И вдруг звонит женщина: "Вы знаете, я хозяйка этого котеночка!" Оказывается, он у них дома безобразничал, они распсиховались и выкинули его в деревню. "Мы, – говорит, – все осознали, мы без него не можем, будем вам фотографии присылать, только верните нам котенка!" Ну, мы посовещались и решили им вернуть. А она потом пишет: "Ой, вы представляете, он даже больше не безобразничает! И такой ласковый стал!" Ирина говорит: ну, конечно, он же как в исправительной колонии побывал и теперь рад-радешенек!

– Почему вы всем этим занимаетесь? Ведь все это не только не приносит заработка, но еще и требует вложений.

– Прежде всего, по необходимости: я понимаю, что если я не буду этим заниматься, то никто не будет, во всяком случае, у нас в районе. А потом уже начинаешь радоваться, когда кого-то пристраиваешь, особенно в сложных случаях: думала, что бедное животное будет всю жизнь сидеть в приюте, и вдруг находятся добрые, отзывчивые, ответственные люди, которые его забирают! У нас есть знакомая, немолодая женщина-волонтер, она говорит: это как секта – туда попадешь, а выйти уже невозможно. И в самом деле, невозможно, потому что на тебе уже многое завязано. Иногда бывает очень трудно, времени не хватает. Я же еще работаю в школе, учителем младших классов. И эмоциональная нагрузка большая, особенно когда поступают больные животные.

Записав интервью с Еленой Игнатовой, корреспондент Радио Свобода вскоре получила от нее сообщение в вотсап: "Ночью Светлане привезли сбитую замерзшую кошку. Только что вернули котенка Клауса. Ждем еще кота из леса, на дереве сидит. Решили назвать его "Леший". Вот такой круговорот".

А Галине Алиевой утром подкинули еще 9 щенков в коробке...