Программу ведет Андрей Шароградский. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Амстердаме Софья Корниенко.
Андрей Шароградский: Бельгийская журналистка Хинд Фрайхи только что опубликовала книгу под названием "Под прикрытием в "Маленьком Марокко"". Автор провела два месяца под вымышленным именем в знаменитом марокканском гетто на окраине Брюсселя.
Софья Корниенко: Пусть это звучит теперь как банальность, говорит 29-летняя Хинд Фрайхи, но в первый раз она начала задавать себе вопросы после 11 сентября 2001 года. Правда, тогда все произошло далеко от дома. Затем был Мадрид 11 марта 2004 года. Хинд Фрайхи мучал вопрос: кто они, именем ее бога превратившие в кровавое месиво целые сотни людей? Что движет ими и что думают они об обычных мусульманах? После громкого убийства мусульманином голландского режиссера Тео ван Гога в ноябре того же года девушка самостоятельно отправилась на поиски ответов. Хинд Фрайхи - бельгийская журналистка марокканского происхождения, мусульманка, и говорит по-арабски. По заданию фламандской газеты "Хет Ньюзблат" Фрайхи надела паранджу, придумала себе "легенду" и на два месяца затерялась в брюссельском районе Моленбейк, "Маленьком Марокко", как его еще называют. Спустя несколько месяцев вышла книга Хинд Файхи "Под прикрытием в Кляйн-Марокко". Фрайхи до сих пор скрывает лицо от журналистов, опасаясь мести героев своих публикаций. Сидя спиной к камере в темной комнате, она рассказала в интервью популярной передаче "Тве Вандах"...
Хинд Фрайхи: Я представлялась студенткой социологического факультета, говорила, что пишу диплом о жизни бельгийских мусульман. Так в течение двух месяцев я ходила по мечетям, общественным организациям, беседовала с молодыми людьми на улице.
Софья Корниенко: Раньше Моленбейк был известен как мультикультурный район, куда многие ездили за покупками - там можно было недорого купить мясо, восточные закуски, оливки. Однако несколько лет назад Моленбейк начал превращаться в своеобразный остров внутри Брюсселя, остров со своими законами. Люди, живущие здесь, зачастую уже не знают ничего о том, что происходит в жизни Бельгии: радикальные идеологи все время внушают пастве, что важнее беспокоиться о братьях в Ираке и Палестине.
Хинд Фрайхи: Например, распространяются книги, пропагандирующие уничтожение евреев. Что, якобы, в этом заключается миссия мусульманина "до последнего часа жизни" - цитирую буквально.
Софья Корниенко: Стоит зайти в какой-нибудь книжный магазин в этом районе, как в глаза бросаются брошюры для женщин, написанные в духе взглядов движения "Талибан". Одну такую брошюру, под названием "Храни драгоценную жемчужину" и начинавшуюся словами "Берегись, сестра!", Фрайхи вручили при входе в одну из местных мечетей. В брошюре женщину убеждали отказаться от пользования Интернетом, телевидением и радио. Однако, помимо официальных мечетей, Фрайхи обнаружила, что район буквально наводнен тайными, домашними молельными домами, куда ей, как женщине, доступ был полностью закрыт. Фрайхи считает, что ей вообще не удалось до конца интегрироваться в мир настоящих экстремистов, несмотря на то, что она встречалась с некоторыми лидерами движения - например, с шейхом Бассамом Аячи, создателем Бельгийского Исламского Центра. С женщинами о серьезных вещах радикальные исламисты не говорят. Что действительно поразило Фрайхи, так это то, что и "привидения" - так она называет женщин, облаченных в глухие одеяния, по-арабски называющиеся "бурка", с полностью закрытым лицом - также отказывались с ней общаться.
Хинд Фрайхи: Они каждый раз говорили: "Нет, я должна у мужа разрешения спросить, могу ли я с тобой разговаривать". Причем речь шла о самом поверхностном разговоре, так как я далеко не сразу упоминала о своем "дипломе".
Софья Корниенко: Страшно было? "Конечно страшно!" - говорит Фрайхи. Маску с нее могли сорвать в любой момент. Даже под буркой жители Моленбейка чуяли в ней "не свою": платок не так носит, ногти слишком длинные, туфли не так надела.
Все мусульмане очень разные, продолжает Фрайхи. Есть среди них и много таких людей, для кого вера - вопрос сугубо личный, есть среди мусульман модники и модницы, для которых ритуальные предметы превратились в аксессуары, есть даже мусульмане-панки, жаждущие общественного внимания. В общем, все так же, как в любом другом обществе в целом. Но еще есть и непонятные организации, проповедующие странную, суррогатную религию, которая, по мнению многих востоковедов, уже не ислам вовсе, а политизированная доктрина. И жертвами ее становятся прежде всего мусульмане, живущие на Западе, отторгнутые, по разным причинам, европейскими обществами - и готовые отдать жизнь за то, чтобы вновь обрести свое "я", пусть и суррогатное.
Хинд Фрайхи: Я разговаривала с молодыми людьми в метро, они рассказывали, как некоторые проповедники призывали их отправиться в качестве боевиков в Афганистан. Проповедник начинает речь с общих вопросов веры, с обсуждения готовности пойти ради веры на жертву. А потом задает вопрос: способны ли молодые люди отдать себя джихаду? Если обычные парни серьезно думают о том, не посвятить ли себя джихаду, наверное, это значит, что что-то не то в нашем обществе происходит, что-то мы делаем не так.
