«У нас тут везде мышеловки, с детьми поосторожней», – предупреждает при подходе к дому принимающая сторона. Дети ковыряют лед в лужах. Иван и Иосиф. В саду потусторонним светом отсвечивает единственное яблоко. В ближайшем перелеске жмутся друг к другу на корню сожравшие урожай картошки кабаны. Подмораживает.

Брошенный в зиму дом напоминает консервную банку, казалось бы, без единой крошки съестного. На второй взгляд в доме находится колбаса. Она замечательно сохранилась в мышеловках. «А это что такое?» – по тону вопроса понятно, что колбасу Иосиф узнал (осталось выяснить только некоторые обстоятельства) и добычу просто так из рук не выпустит.

«А это мышело-о-овки, - пропевает принимающая сторона, делая вид. – Если сунуть в них пальцы, то пружина щелкнет и будет бо-о-ольно». – «Я уже сунул палец. Больно не было», – надо отдать ему должное, когда Иосифу это выгодно, он умеет обернуть объективность тупым концом к себе. «Хреновые у нас мышеловки», – невпопад обрадовавшись, соглашается принимающая сторона. Иван деликатно хранит молчание. Он предпочитает говорить, когда молчать становится уже совсем нельзя.

Потом мы все вместе едим мерзлое яблоко и ловим в реке Ижоре рыбу, пауков и чудовищ. Рыба улеглась спать, но пауки, а особенно чудовища охотно идут на привязанные к сухим стеблям крапивы нитки.

Обратный путь лежит через Пудость, сорок километров от Петербурга. Поселок пуст, на ж.-д. переезде недавно ощенившаяся сука кормит под шлагбаумом отпрысков, хочется верить, породистых кобелей.

«Мне кажется, наши дети все еще растут в Советском Союзе», – неожиданно формулирует из темноты принимающая сторона. При свете фонаря от слов идет пар. Если подумать, они звучат тем более странно, что их автор в Советском Союзе, кажется, и не жил. Во всяком случае, осознанно.

Фразу я оценил уже в поезде.

Мы с Иосифом раскачиваемся, пытаясь не промахнуться мимо расстеленной между лавок газеты. Вагон шатает. Газета старая, официозный «Петровский курьер», летний выпуск: шапка на первой полосе интригует на тему того, куда пойти в День рождения Петербурга. Мы угадываем точно на мужчину в ватнике и резиновых сапогах, под буквами «Битва за урожай без потерь для здоровья». Помню, фрондерствующий отец моего оставшегося в Советском Союзе школьного друга вырезал такие вот заголовки и клеил на дверь туалета. Туалеты в пригородных поездах (однажды я видел) уже изобрели, но еще не построили. Скомканную газету я выношу в тамбур и выкидываю на ближайшей платформе.