Вопросы, связанные с рассекречиванием архивов, имеют множество разных аспектов. Речь идет об институции, которая в постсоветских странах появилась относительно недавно, и, размышляя о том, как надо работать с архивными материалами, специалисты говорят и о морально-этической стороне дела, и о юридической, и об исторической правде. Очевидно лишь одно: что работы у исследователей еще очень много.
В Чехии проходит крупная международная конференция "Преступления коммунизма". О главных темах дискуссии в интервью Радио Свобода рассказали директор Института изучения тоталитарных режимов Чехии Павел Жачек и директор Института изучения преступлений коммунизма Румынии Мариус Опря.
– С какой основной проблемой мы сталкиваемся сегодня, когда речь заходит об изучении преступлений советского режима?
П.Ж. - По моим сведениям, в некоторых странах основная проблема - это невозможность изучать все существующие архивы. Чаще всего просто нет соответствующего закона, который регулировал бы правила доступа к этим документам. Проблемой является и финансовая поддержка, которая влияет на невозможность создания специализированных институтов по изучению тоталитарных режимов. Есть и другая проблема: найти историков и других специалистов, которые не отягощены прошлым. Необходимо восстановить механизм функционирования карательных органов, их сотрудников - это очень сложные вопросы, ответы на которые не должны искать историки, которые могут цензуровать материалы и опускать некоторые имена. Правда, в Чехии, в отличие от России, в настоящий момент доступны все архивы. Но глубоко изучаются пока лишь архивные фонды службы безопасности Чехословакии, но специалисты говорят о том, что эта так называемая "мозаика" не будет полной без материалов советских органов безопасности, в частности, архивов КГБ.
М.О. - Многие румынские архивы все еще засекречены. У нас нет доступа к материалам о сотрудниках "Секуритате", кто они были. Румынский департамент госбезопасности - одна из самых жестоких спецслужб Восточной Европы, 10 тысяч человек пропали без суда и следствия. Мы нашли не только жертв, мы уже нашли и виновных, но, к сожалению, правительство на днях издало новое постановление о работе нашего института и запретило нам поиск преступников коммунизма.
- Совсем недавно общественность обсуждала вопрос о необходимости выборочно публиковать материалы, найденные в архивах. Достаточно вспомнить случай с писателем Миланом Кундерой, который якобы донес на американского агента Мирослава Дворжачека.
П.Ж - В архиве службы безопасности есть запись о том, что гражданин по имени Милан Кундера пришел в окружное отделение отдела госбезопасности и его сотруднику о чем-то рассказал. Эти данные есть в архиве, это объективная информация - документ, созданный в 1950 году. Стоит ли его цензуровать? Забыть о нем? Только потому, что это имя связано с именем прославленного писателя. Почему вы не спрашиваете меня о несчастном пане Дворжачеке, который был сослан? Мне кажется, если бы этот материал не был опубликован, мы изменили бы принципу изучения архивов прошлого режима. Мы здесь, чтобы отстаивать интересы жертв прошлого режима, а не виновных - как тех, кто сотрудничал с чехословацкой службой безопасности длительно, так и тех, кто сделал это только один раз.
- Должна ли речь идти о том, чтобы страны, занимающиеся этой проблемой, работали консолидировано?
П.Ж. – В Чехии, скажем, начали рассекречивать материалы тех лет относительно поздно. Наш архивный закон был принят только в 2004 году, а вступил в силу годом позже. Для того, чтобы этот закон выполнялся, необходимо было создать несколько новых ведомств. Так появился Институт изучения тоталитарных режимов и Архив служб безопасности. Это происходило в то время, когда другие государства - например, Германия, Литва и Польша уже работали над изучением своих архивных документов. Чехия – одна из последних в Центральной и Восточной Европе сделала этот важный шаг. Теперь, когда начались исследования и у нас, мы можем дополнять материалы, собранные другими государствами. Теперь мы можем идти еще дальше. Недавно Чехия выступила инициатором создания европейской платформы, которая бы обеспечивала поддержку исследованиям тоталитарных режимов. Таким образом, мы хотим добиться, чтобы между нацизмом и коммунизмом можно было поставить знак равенства.
- Как нужно и можно в юридическом аспекте использовать собранные материалы?
М.О. - В нашей стране пока невозможно судить кого-либо за преступления, совершенные в эпоху нахождения у власти коммунистической партии. Я думаю, это утверждение справедливо для многих бывших социалистических государств. Но даже эта конференция не может ничего изменить в сложившейся ситуации. Здесь мы говорим о теории, не о практике. Например, в Румынии мы еще не осудили как преступника ни одного сотрудника "Секуритате" - нашего департамента госбезопасности. У нас преступления коммунизма расцениваются как обычные правонарушения, не как преступления против человечества, как, например, холокост. На мой взгляд, необходимо, чтобы судебные органы выработали единый критерий оценки этих явлений.
В Чехии проходит крупная международная конференция "Преступления коммунизма". О главных темах дискуссии в интервью Радио Свобода рассказали директор Института изучения тоталитарных режимов Чехии Павел Жачек и директор Института изучения преступлений коммунизма Румынии Мариус Опря.
– С какой основной проблемой мы сталкиваемся сегодня, когда речь заходит об изучении преступлений советского режима?
П.Ж. - По моим сведениям, в некоторых странах основная проблема - это невозможность изучать все существующие архивы. Чаще всего просто нет соответствующего закона, который регулировал бы правила доступа к этим документам. Проблемой является и финансовая поддержка, которая влияет на невозможность создания специализированных институтов по изучению тоталитарных режимов. Есть и другая проблема: найти историков и других специалистов, которые не отягощены прошлым. Необходимо восстановить механизм функционирования карательных органов, их сотрудников - это очень сложные вопросы, ответы на которые не должны искать историки, которые могут цензуровать материалы и опускать некоторые имена. Правда, в Чехии, в отличие от России, в настоящий момент доступны все архивы. Но глубоко изучаются пока лишь архивные фонды службы безопасности Чехословакии, но специалисты говорят о том, что эта так называемая "мозаика" не будет полной без материалов советских органов безопасности, в частности, архивов КГБ.
М.О. - Многие румынские архивы все еще засекречены. У нас нет доступа к материалам о сотрудниках "Секуритате", кто они были. Румынский департамент госбезопасности - одна из самых жестоких спецслужб Восточной Европы, 10 тысяч человек пропали без суда и следствия. Мы нашли не только жертв, мы уже нашли и виновных, но, к сожалению, правительство на днях издало новое постановление о работе нашего института и запретило нам поиск преступников коммунизма.
- Совсем недавно общественность обсуждала вопрос о необходимости выборочно публиковать материалы, найденные в архивах. Достаточно вспомнить случай с писателем Миланом Кундерой, который якобы донес на американского агента Мирослава Дворжачека.
В архиве службы безопасности есть запись о том, что гражданин по имени Милан Кундера пришел в окружное отделение отдела госбезопасности и его сотруднику о чем-то рассказал ...
П.Ж - В архиве службы безопасности есть запись о том, что гражданин по имени Милан Кундера пришел в окружное отделение отдела госбезопасности и его сотруднику о чем-то рассказал. Эти данные есть в архиве, это объективная информация - документ, созданный в 1950 году. Стоит ли его цензуровать? Забыть о нем? Только потому, что это имя связано с именем прославленного писателя. Почему вы не спрашиваете меня о несчастном пане Дворжачеке, который был сослан? Мне кажется, если бы этот материал не был опубликован, мы изменили бы принципу изучения архивов прошлого режима. Мы здесь, чтобы отстаивать интересы жертв прошлого режима, а не виновных - как тех, кто сотрудничал с чехословацкой службой безопасности длительно, так и тех, кто сделал это только один раз.
- Должна ли речь идти о том, чтобы страны, занимающиеся этой проблемой, работали консолидировано?
П.Ж. – В Чехии, скажем, начали рассекречивать материалы тех лет относительно поздно. Наш архивный закон был принят только в 2004 году, а вступил в силу годом позже. Для того, чтобы этот закон выполнялся, необходимо было создать несколько новых ведомств. Так появился Институт изучения тоталитарных режимов и Архив служб безопасности. Это происходило в то время, когда другие государства - например, Германия, Литва и Польша уже работали над изучением своих архивных документов. Чехия – одна из последних в Центральной и Восточной Европе сделала этот важный шаг. Теперь, когда начались исследования и у нас, мы можем дополнять материалы, собранные другими государствами. Теперь мы можем идти еще дальше. Недавно Чехия выступила инициатором создания европейской платформы, которая бы обеспечивала поддержку исследованиям тоталитарных режимов. Таким образом, мы хотим добиться, чтобы между нацизмом и коммунизмом можно было поставить знак равенства.
- Как нужно и можно в юридическом аспекте использовать собранные материалы?
М.О. - В нашей стране пока невозможно судить кого-либо за преступления, совершенные в эпоху нахождения у власти коммунистической партии. Я думаю, это утверждение справедливо для многих бывших социалистических государств. Но даже эта конференция не может ничего изменить в сложившейся ситуации. Здесь мы говорим о теории, не о практике. Например, в Румынии мы еще не осудили как преступника ни одного сотрудника "Секуритате" - нашего департамента госбезопасности. У нас преступления коммунизма расцениваются как обычные правонарушения, не как преступления против человечества, как, например, холокост. На мой взгляд, необходимо, чтобы судебные органы выработали единый критерий оценки этих явлений.
