Умер сенатор-демократ Роберт Берд. О нем можно сказать словами Паниковского: «Сразу видно человека с раньшего времени. Таких теперь уже нету и скоро совсем не будет».

Ему было 92 года. В Сенат он впервые был избран в 1958 году и с тех пор ни разу не покидал верхней палаты. А до Сената он три срока отработал в Палате представителей. Это рекорд и для Сената, и для Конгресса в целом.

Было бы странно, если бы за столь долгую политическую жизнь Берд ни разу не изменил свои взгляды. Он рано осиротел (его мать скончалась, когда ему был всего год от роду, от страшной эпидемии «испанки» 1918 года). Ребенка усыновили дядя с теткой – шахтерская семья из Аппалачского каменноугольного бассейна в Западной Вирджинии. Благодаря выдающимся личным способностям и усилиями приемных родителей ему удалось получить высшее образование.

В 24 года Берд вступил в Ку-клукс-клан – его энергичная натура лидера жаждала признания, и клан на время удовлетворил его амбиции. Годом позже он вышел из организации. На склоне лет он объяснял свое кратковременное увлечение молодой узколобостью и называл свое членство в клане «альбатросом на шее» - так в Америке называют обузу, которую приходится тащить на себе. Он никогда не скрывал этого факта своей биографии и никогда не переставал извиняться за ошибку молодости.

Всю свою политическую карьеру он был агрессивным защитником интересов своих избирателей, прежде всего шахтеров. В его послужном списке было и голосование в 1964 году против Закона о гражданских правах, отменившего ограничения не регистрацию избирателей, касавшиеся прежде всего афроамериканцев, и расовую сегрегацию в школах. Впоследствии Берд сожалел об этом. Конь о четырех ногах, и тот спотыкается. Достоинство не в том, чтобы не совершать ошибок, а в том, чтобы признавать их. Он часто голосовал поперек партийной линии. Например, он был против войны в Ираке.

Роберт Берд был тонким знатоком парламентской процедуры и на постах лидера сенатского большинства и президента Сената умел употребить свою немалую власть. В 1988 году он приказал приставу палаты арестовать законодателей-республиканцев, самовольно покинувших заседание, и под конвоем доставить их в Конгресс. В качестве председателя ключевого комитета по ассигнованиям Берд был строгим стражем бюджетной дисциплины.

Берда было интересно слушать, но требовалось запастись терпением. Он выходил на трибуну, потрясая Конституцией, которую всегда носил в кармане сорочки. В своих пространных рассуждениях о демократии он ссылался на примеры из древней истории, наизусть цитировал Библию, классиков английской литературы, тексты отцов-основателей США, вспоминал собственное детство. Он был убедителен. У него дрожали руки, сжимавшие брошюрку с основным законом, но ум оставался ясным. Он был рыцарем американской демократии, каким бы оксюмороном это ни звучало.

Вот одна из его бесчисленных историй, которую я когда-то записал:

«Когда я был простым мальчонкой много лет назад на юге Западной Вирджинии, я однажды случайно направил самодельный деревянный самолет в окно соседского дома и разбил его. Соседа звали мистер Арч Смит. Он рассердился, а я испугался. Я стал умолять его ничего не говорить моему папеньке. Я знал, что если он скажет, меня ждет порка. Я пообещал заплатить мистеру Смиту 35 центов за разбитое стекло, если он будет держать язык за зубами. Он обещал не проболтаться. Я сказал ему, что заработаю 35 центов, исполняя поручения другого нашего соседа. Мы заключили сделку. Мы пошли на компромисс, и мой папенька не узнал об этом случае, покуда я не выплатил свой долг. Компромисс спас меня от взбучки и позволил мистеру Смиту купить новое стекло - искусство компромисса разрешило наш спор».

Кончина Роберта Берда - поистине конец великой эпохи.