Гость пражской студии - поэтесса из Воронежа Лилия Гущина. Ее новая книга в прозе - «Между мужем и любовником» - стала за последний год бестселлером и привела автора на телевидение - в программу «Я сама».

Лилия Гущина:

В моей постели спит златоволосый эльф.
Все эльфы пьют нектар и далеки от жизни,
А этот странный эльф предпочитает эль
И обожает Элвиса и джинсы.

Поймаю у плеча горячий стеарин,
В душе благодаря профессора Н.Куна,
Но где же раздобыть руно или парик
Для наголо остриженной фортуны?

На пальце стрекоза и полночь на часах.
Никак не срифмовать мне крылышки и лопасть.
Не легче ли прилечь, на рифмы начихав,
Пока не улетел к нему на теплый локоть?

Другое стихотворение:
Мне был знаком рисунок этих губ,
Хотя друг друга прежде не встречали,
И долго я в допамятную глубь
Соскальзывала по сквозной спирали,
Переплывала крепостные рвы,
Пила вино в разбойничьем шалмане
И слушала под уханье совы
Предание о мстительном шамане.
Раскручивал аркан в догонку Обр,
В Содоме пригубила я порока,
И капюшоны королевских кобр
Мой защищали сон от солнцепека.
Затягивало у ночных костров
Качанье гипнотического танца,
Свободные от груды городов
Дышали грудью, полною пространства.
Сужались кольца сна, и наконец
Моя рука у налитого плода
А рядом ты, совсем еще юнец,
Красив, как Бог. Невинен, как природа.

Иван Толстой:

Лилия Гущина в прошлом году напечатала книгу прозы «Между мужем и любовником». И сразу стала знаменита. Ее пригласили в качестве эксперта в передачу «Я сама». Лилия, в последние месяцы, вы становитесь все знаменитее, потому что теперь участвуете в телевизионной программе «Я сама». Вы уже чувствуете тяжелую поступь славы?

Лилия Гущина:

Да, чувствую. Я уже пугливо оглядываюсь в транспорте, стараюсь носить темные очки.

Иван Толстой:

Чему была посвящена передача Марии Арбатовой, хорошо известно всем в стране. Чему посвящена эта передача в вашей интерпретации?

Лилия Гущина:

Передача не поменялась. Она так и есть «Я сама», и моей интерпретации там нет. Я всего лишь винтик и шпунтик этой программы. Я говорю какую-то свою мысль, так же, как говорила Арбатова. Вернее, я надеюсь, что не так же. Но стиль передачи, ее жанр остался прежним.

Иван Толстой:

А что означает быть экспертом в передаче «Я сама»?

Лилия Гущина:

Это означает уметь собрать все, что сказал зал, все, что сказали мужчины, перевернуть это и выдать какую-нибудь мысль, которую не ждали.

Иван Толстой:

То есть от эксперта ожидается какая-то провокативная роль, или здесь нужен эксперт по здравому смыслу.

Лилия Гущина:

Нет, если бы это было так, то взяли бы профессионального психолога, психоаналитика, которым я не являюсь. Я просто безумно люблю нашу советскую женщину, безумно ее жалею. Любая заноза в ее сердце каким то образом со мной резонирует. И поэтому когда есть какая-то героиня, я в нее влюбляюсь и хочу помочь.

Иван Толстой:

Это означает, что вам свойственна некоторая природная проницательность. У вас есть некий сердечный, человеческий, эмоциональный опыт. Он пришел к вам от того, что вы все время были в гуще жизни, или это просто свойство вашего таланта?

Лилия Гущина:

Как говорил Гейне, когда мир раскалывается пополам, трещина проходит через сердце поэта. А он все время раскалывается и раскалывается, особенно в нашей стране.

Иван Толстой:

Почему вас вообще позвали в эту передачу?

Лилия Гущина:

Женщина интересна своим прошлым и таинственным прошлым.

Иван Толстой:

Расскажите таинственную историю вашего прошлого.

Лилия Гущина:

Например, я родилась в семье студентов во время зимней сессии зачетной в Ленинграде, и как бы шла зачетная сессия, потом экзамены, потом каникулы и о том, что я родилась, спохватились только после каникул. И поэтому я была безымянная, незарегистрированная в течение полутора месяцев, пока моя мама не обнаружила, что надо собирать вещи на практику производственную в город Новгород, и там кулек какой -то лежит. Поэтому у меня в паспорте я зарегистрирована в городе Новгороде. Хотя родилась в Ленинграде. Только тогда у меня появилось имя. Может, поэтому я к нему не привыкла. Я вздрагиваю и удивляюсь, когда люди запоминают мое имя.

Иван Толстой:

Каков же был путь этого кулька, попавшего в результате в Воронеж?

Лилия Гущина:

Извилистый, трудный. Судьба у меня кружевница. Училась всему, чему можно. Я козерог, и моя задача учиться. Вот сейчас я мечтаю, где бы найти какого-нибудь спонсора, который помог бы мне получить третье образование. У меня есть филфак, высшие режиссерские курсы.

Иван Толстой:

Чему вы еще хотите научиться?

Лилия Гущина:

Я хочу выучится на психоаналитика, я хочу выучить 5-6 языков а там уже посмотрим. Последний диплом я хочу получить вместе со свидетельством о смерти.

Иван Толстой:

Вы как бы дипломированный человековед, если вы участвуете в такой передаче. И тем не менее, как вы считаете, какую вашу черту подметили организаторы передачи «Я сама», чтобы вас туда пригласить?

Лилия Гущина:

Умение рассмеяться над самой собой в драматической ситуации. В которой большинство наших женщин по ментальным своим особенностям склонны впадать в депрессию, искать глазами какой-нибудь крюк, рвать шпингалеты на окнах, а я в этой ситуации смеюсь над самой собой.

Иван Толстой:

Какие основные проблемы драматические, которые приносит человек, в данном случае - ваши основные рассказчики в вашей передаче, женщины?

Лилия Гущина:

Какие проблемы могут быть у женщины, кроме проблем с мужчинами? Не того полюбила, не так любит. К другой ушел. У женщин одна проблема, а у вас их, к сожалению, гораздо больше, чем у нас.

Иван Толстой:

Но тогда человеческой драме вы постоянно противопоставляете вами понимаемую комедию жизни?

Лилия Гущина:

Нет, ни в коем случае. Не комедию. Улыбка - это не смешное положение. Это не торт в лицо. Это совсем другое. Кстати могу рассказать, как я этому научилась. Однажды, на заре туманной юности, я попала в нервное отделение психиатрической больницы. Известно: из-за несчастной любви. Первые два дня ты в наблюдательной палате. Тебя раздевают, все разбирают, решетки на окнах. Когда я это увидела, я заплакала. Стою около этой решетки и плачу. Ко мне подходит медсестра и говорит: «Лиля, если ты хочешь пролежать здесь долго, ты будешь плакать. Если не хочешь, то ты вытрешь слезы». И вот через два дня вся палата уже под моим руководством делала зарядку, обмывалась холодной водой, в общем, я у них ввела бодрый режим оптимизма. А с тех пор я больше не плачу в экстренных ситуациях. Когда с тобой происходит драма, судьбе нельзя подавать жалобу. Жалобщиков очень много, твою жалобу рассмотрят не скоро. Судьбе надо подавать конструктивный проект.

Иван Толстой:

Какой конструктивный проект вы подаете тем, кто пришел излить свою душу и поплакать в жилетку на этой передаче?

Лилия Гущина:

Я их пытаюсь убедить в том, что такое совершенство, и всякий недостаток женщины - это всего лишь неправильно использованное достоинство. У нас не может быть недостатков. Ну и чуть-чуть, капельку вот этого самого оптимизма. Показать ей ее историю с той стороны, с какой она ее не видела. Как-то перевернуть все наоборот. Заставить ее задуматься. Когда человек не плачет, а думает, это уже хорошо.

Иван Толстой:

А попадались ли вам случаи, в которых вы пасовали?

Лилия Гущина:

Да. Свои собственные. В них я пасую постоянно.

Лилия Гущина читает свои стихи:

Как смотрел супруг на тело Анны!
По углам мертвели интриганы,
Все простить сулил,
И щенком скулил,
А воскресла - вновь послал на плаху.

Как синел отец над телом сына,
В ссадинах глубоких домовина,
Поверни, Харон, лодку,
Вот мой трон,
А воскрес - отправил бы на плаху.

Как стоял творец над прахом певчим,
Расспроси про что-нибудь полегче,
Торг не затевал,
Только поправлял
Штопаную, смертную рубаху.

Иван Толстой:

Я слышал, что ваша книга уже много недель находится в списке бестселлеров. На каком она там месте?

Лилия Гущина:

Уже год она на третьем месте.

Иван Толстой:

Что это за список, где он публикуется?

Лилия Гущина:

«Книжное обозрение». Они понедельно дают список. У них номинации идут - твердая и мягкая обложка всего лишь. Есть беллетристика твердая обложка, мягкая обложка и есть иная литература твердая и мягкая обложка. Вот я в иной литературе в мягкой обложке. Выше меня - Монтиньяк с методами похудения.

Иван Толстой:

Что означает в России быть в списке бестселлеров? Вы богаты?

Лилия Гущина:

Ничего не означает - я бедна.

Иван Толстой:

Где деньги?

Лилия Гущина:

Кто ж знает? Этого не знает даже министр финансов, а вы хотите, чтобы я знала. Любая поденщина в нашей стране не приносит прибыль. Неважно где - в шоу бизнесе, в книжном. Надо быть хозяином. Я даже хотела такой роман сочинить о том, как начинают отстреливать авторов популярных романов, и в конце концов остается одна единственная дама. Страна богатая - у нас таланов копать не перекопать. Поэтому при таком изобилии тысячи издательств могут платить какие угодно деньги.