Московский офис международной правозащитной организации Human Rights Watch на время приостановливает свою деятельность. Как сообщила «Интерфаксу» глава офиса Аллисон Гил, это связано с тем, что российский филиал Human Rights Watch не успел пройти перерегистрацию по новому закону о неправительственных некомерческих организациях. С сегодняшнего дня те НПО, которые не успели зарегистрироваться, в том числе и международные правозащитные организации, должны прекратить свою работу. Правозащитное сообщество воспринимает это как неприкрытое давление властей на их деятельность.
О месте и роли, которую правозащитные организации играют в гражданском обществе и о том, как должны складываться отношения правозащитного сообщества и власти в России, Радиол Свобода рассказал председатель Петербургского общественного движения «Гражданский контроль» Борис Пустынцев.
- Как вы относитесь к созданию правозащитных организаций под эгидой той власти в России, какая есть сейчас? Как должны правозащитники позиционировать себя по отношению к такого рода инициативам?
- Это нонсенс. Основное условие во всем мире, то есть во всех цивилизованных странах, где есть правозащитное движение, успех их деятельности – это независимость от власти. А при подобной постановке вопроса они будут только помогать власти отбиваться от обвинений в нарушении прав человека.
- Означает ли это, что большие инициативы общероссийские такие, как создание, скажем, Общественной палаты, это тоже идея, изначально обреченная на поражение, с точки зрения гражданского общества?
- Безусловно. Еще в августе месяце был звонок из администрации президента. Почему-то они решили предложить мне войти в число этих 42 членов. Я отказался. Я состою членом консультативного совета при президенте. Я там отвечаю только за себя. Это единственная площадка, где власть может слышать непричесанную правду о том, что происходит. Используют они или не используют – другое дело, но мы свою точку зрения доносим. А Общественная палата – это совсем другое. Там я должен представлять правозащитное движение, что в принципе невозможно. Правозащитное движение – это горизонтальная структура. У нас нет никакой вертикали, и не может быть никакой крыши. Это была попытка в 2001 году у власти, если вы помните, был такой Общественный форум, - приручить гражданские организации, правозащитные, найти способ сделать их послушными. Эта попытка провалилась. Сейчас Общественная палата – это очередная попытка, та же цель.
- С одной стороны сегодня истекает срок перерегистрации части неправительственных организаций, в том числе и правозащитных. С другой стороны, власть сама создает какие-то новые двойники правозащитных организаций. Вы видите здесь часть одной и той же стратегии?
- Надо сказать, что власть еще и в предыдущем правлении, при президенте Ельцине, пыталась создавать своего рода «ГОНГО» (Government Organized Non-Government Organization) по международной терминологии, но эти попытки фактически провалились. А нынешняя власть более системная: создать такой муляж правозащитного движения, чтобы иметь возможность миру сказать, что у нас есть правозащитная организация, которая одобряет нашу деятельность, не все нас критикуют. Вот смысл этого – это, увы, очень низкий уровень компетенции власти. Они, возможно, и думают, что это удастся. Это не удастся. Эти организации так и будут считаться «ГОНГО». Все будут знать, что это, действительно, независимая общественная организация, а это так называемое объединение граждан – это инспирировано властью и представляет власть.
