Многие представители российской оппозиции обвиняют Ельцина в том, что именно с него начались фальсификации на выборах, а Путину потом уж некуда было деваться, и ему сам Бог (читай: Ельцин) велел. Но почему никто не вспоминает о тех, чьи голоса были якобы украдены тогда и чьи крадутся сейчас (по крайней мере, мы бесконечно об этом слышим)? Но мы-то с вами, "пятая колонна" и либералы, мы-то понимаем, что годы президентства Ельцина и соответствующие годы Путина – это две большие разницы. Пусть нам, голосовавшим тогда за Ельцина, эти фальсификации были объективно выгодны, но почему тогда не протестовали те, кто должен был голосовать против, за Зюганова? А по этой логике именно они сейчас голосуют за Путина. Получается, такая масса избирателей тогда промолчала? И да, и нет. Нет – потому что мы взяли все-таки слишком идеальную модель. В реальности, и это мы также хорошо понимаем, победил тогда и побеждает сейчас административный ресурс (притом что я, например, абсолютно искренне голосовал за Бориса Николаевича и 1990-е для меня – абсолютно "святые годы") и пропаганда телевизионная, куда же без нее. Но вот что важно понять: те, кто обеспечивали большинство голосов тогда, обеспечивают большинство голосов и теперь. Потому что им все равно. По моему мнению, основной принцип отношения нашего народа к миру – отстаньте от меня! Надо им – проголосуем за Ельцина, ушел, да и … с ним – проголосуем за Путина, только отстаньте.

Почему, вы думаете, у нас власть всегда так далека от народа? Вернее спросить – почему у нас народ так далек от власти? Да потому что он далек от всего. Нам здесь в провинции прекрасно видно было, как не принималась ельцинская власть, как дико звучали все эти "берите ответственность на себя", "открывайте собственное дело", "вкладывайте ваучеры". При этом всегда были и такие, кто все это делал. Но это только единицы, только исключения. А теперь мы примерно можем оценить и их (нас) численность – 15%. При Путине, как и при других авторитарных режимах (сталинский СССР, царизм, империя, Иван Грозный) народную массу как бы окучивают, показывают, что бы власть хотела от них, народных масс. То есть указывают тот путь, идя по которому от народа отстанут.

Самой приятной в этом смысле была ситуация нулевых годов – тот самый общественный договор "свобода в обмен на деньги". Ну, а когда денег стало меньше, затем события на Украине – народ сразу понял: необходима восторженная поддержка курса, и от тебя отстанут, да и на кормежку пока дадут. В СССР таким "правильным курсом" была КПСС, желательно было в нее вступить, еще антирелигиозность. Ну а со времен крещения Руси, естественно, магистралью была как раз религия. Ведь после того, как Владимир вынужден был креститься, чтобы жениться на византийской княжне, и он решил крестить всех – кто бы стал с ним спорить, ведь известно, сколько жесточайших преступлений было князем совершено до этого. Вот так, поначалу силком, а потом и сами стали догадываться – и держать ухо востро и нос по ветру.

Теперь вопрос – когда наш народ остановился в развитии, когда он отгородился от чуждого ему государства? Вот и ответ – со времен Рюриковичей. А дальше начинается история государства Российского, то есть на самом деле – история властей государства Российского. Все эти династии, браки, походы, реформы, завоевания – история власти – это не про народ. Классический пример – декабристы. Народ все это время жил своей частной жизнью, той самой, которой недавно хотели утешиться многие из нас. Поэтому у нас не было средневековых ересей, не было буржуазных революций, того, что оказалось двигателем, развитием прогресса в Западной Европе. Не было и не могло быть эпохи Возрождения, потому что у нас не могло быть свободных художников, так как народ был занят деланием вида, что он поддерживает власть, а власти выдумывали все новые способы, как бы удержать его в таком удаленном положении и чтобы он при этом не взбунтовался. Когда у власти это не получалось, то были беспощадные и бессмысленные (вот уж гениально сказано, ведь все равно потом, после бунта, было только хуже) бунты. И, конечно, как и дорюриковские времена, народ вынужден был проявлять себя во время двух Отечественных войн.

Круг частной жизни народа мы без труда можем представить себе. Я, например, в 1970-х годах жил в деревне у деда с бабушкой и помню, как ложились по солнцу, как вставали по солнцу, как топили печь каждый день, как кормили животных, заготавливали пропитание себе и животным. В общем, отличием он начала века XX была, наверное, только лампочка. Кстати говоря, с появлением разных бытовых удобств в народе появилась присказка: "Первым делом рассчитайся с государством!", которая наглядно демонстрирует, что является первостепенной задачей – как можно быстрее дистанцироваться от государства. Именно не заплатить за услугу, а рассчитаться.

Первой сознательной попыткой власти обратиться к народу, сделать его своим союзником, стало создание Советской России. Огромная теоретическая подготовка, колоссальный практический опыт борьбы с режимом позволили Ленину совершить переворот поистине планетарного масштаба. Но быстрый его уход из жизни после революции, начавшаяся еще при его жизни узурпация власти Сталиным, внутреннее и внешнее сопротивление, противоречивость внутри крестьянства (беднота и кулаки), а также то, что тогда общество перевернулось и элита сама стала народом и тут же приняла на себя многовековой стереотип поведения – отмежевание от власти, привели к воспроизведению той бывшей царской России, но с новой властью и новой религией, партией большевиков, а затем КПСС.

Понятно, что такой тип государства напоминает восточную деспотию, когда шах или император какой-нибудь империи Цинь восседают где-то в своем заоблачном замке, а где-то внизу или, наоборот, в горах прозябает в своих лачугах бесправное население. Но у них там хоть степи бескрайние да горы высокие. У нас же особую жестокость такому государству придавала и придает европейская скученность населения. То есть ты со своим врагом, палачом каждый день глаза в глаза.

Есть ли всему этому альтернатива? Я вижу ее в Михаиле Ходорковском. Недавней пресс-конференции Ходорковского с участием Евгения Чичваркина в Лондоне я внутренне ждал, как, бывает, ждешь какого-то фильма, спектакля, но там ты все знаешь заранее, а тут неожиданно, но что надо – то, что теперь на какое-то время станет лучом света в темном царстве, что будет утешать в минуты огорчений. Удивило, что почти не было реакции на эту пресс-конференцию со стороны властей, а со стороны оппозиции была мгновенная, причем отрицательная реакция на комментарий Ходорковского по решению Гаагского окружного суда. Так мелкая рыбешка хватает наживку, которая плещется на поверхности, в то время как крупная рыба ходит по дну, на глубине.

Перед Ходорковским и Чичваркиным стоит, как мне представляется, бесконечно сложная задача смены парадигмы власти, государства в России. Они, как и мы, современная оппозиция, тяготеют к европейским ценностям. Но западная система построена на конфликтности, когда сталкиваются разные интересы и вырабатывается решение, основанное на компромиссах, но удовлетворяющее все стороны. Мы себе такого уже не можем позволить. Для построения жизнеспособного российского государства необходимы преобразования, сравнимые с Октябрьской революцией. Уникальность в том, что теперь, через 100 лет, нет тех неблагоприятных факторов, что были тогда. Но нужно предложить абсолютно новое устройство, если хотите, без парламентов, президентов, без выборов даже. Все должно быть новое, базироваться на бесконфликтной основе.

У Ленина был "Капитал" Маркса, у Ходорковского есть просто капитал. Первый смог его осилить, второй – заработать. Может, теперь у него получится что-то придумать, такое же гениально простое и эффективное?

Сергей Константинов – блогер и политический активист