Александр Бастрыкин, глава Следственного комитета РФ, принят в Союз писателей. Сочинения Владимира Путина вышли тремя томами. Почему власть тянет издаваться? Обсуждают писатели Леонид Млечин и Андрей Остальский и журналист Илья Кизиров. Ведущая Елена Рыковцева

Елена Рыковцева: Мы обсуждаем сегодня дело новых русских писателей. У нас их целых два— Александр Бастрыкин и Владимир Путин. Может быть Владимир Путин в меньшей степени, он всего лишь издал трехтомник своих работ. А Бастрыкин обскакал Путина и завоевал почетное право быть принятым в члены Союза писателей Российской Федерации раньше, чем Владимир Владимирович это сделал. Я представляю гостей нашей программы: с нами Илья Кизиров, специальный корреспондент Радио Свобода, который побывал сегодня на этом историческом событии, на презентации трехтомника Владимира Путина. К нам присоединится Леонид Млечин и оценит всю эту историю с исторической точки зрения. Чуть позже мы ждем на связи писателя и журналиста Андрея Остальского, который подведет итоги всему этому действу, которое происходит в эти дни в Союзе писателей, на Красной площади. Илья, рассказывайте — вы пришли на Красную площадь.

Илья Кизиров: Да, мы пришли на Красную площадь, там было огорожено, довольно серьезные меры безопасности оказалось, что это из-за визита Дмитрия Анатольевича Медведева, который пошел читать книжки. После этого жаловался, что книжки стали нынче дороги. Ему у каждого ларька пытались подарить по одной, а то и несколько книг. Он очень многих посетителей этой выставки оттянул на себя, потому что все бегали за ним и пытались делать селфи. Даже люди, которые пришли на презентацию трехтомника Путина, в результате ушли от Путина к Медведеву. Трехтомник Путина издал, естественно, не сам президент — это издательство «Звонница — Молодая гвардия». Они объединились, отобрали лучшие, по их мнению, выступления Владимира Путина с начала его правления. Они даже сравнивали его с Леонидом Ильичем Брежневым. У дорогого Леонида Ильича есть сборник речей, у Ленина есть сборник речей, а у Путина нет. Они исправили.

Елена Рыковцева: То есть они компенсировали это белое пятно.

Илья Кизиров: Как они считают, историческое недоразумение.

Елена Рыковцева: Давайте посмотрим, как это было, что на Красной площади происходило сегодня.

(Сюжет смотрите в видеоверсии программы)

Елена Рыковцева: Вот замечательные просто люди, взяли на себя все обязанности государства. Это продается уже?

Илья Кизиров: Это продается, стоит один томик 850 рублей. Так что это недешево нынче Путина читать.

Елена Рыковцева: Интересно, что люди за свой счет, сбрасывались, наверное, старались. Интересно, купил ли Дмитрий Анатольевич? Ему же дорого.

Илья Кизиров: Дмитрий Анатольевич, кстати, не подошел к этому стенду, не зашел на презентацию речей, но, видимо, он их слышал и знает.

Елена Рыковцева: Я хочу теперь с вами поговорить о втором нашем сегодняшнем герое — это Бастрыкин Александр Иванович, который стал членом Союза писателей. Во-первых, передо мной лежит список его работ колоссальный, он все больше и больше пишет с каждым месяцем. За последние два года он издал чуть ли не семь книг. И про убийство Кирова две книги издал, и про Людмилу Ивановну Шевцову он написал, и про Майю Плисецкую книгу, не говоря о «Теории государства и права», а еще он такую книжку написал «Есть такая профессия родину защищать». Если откроешь «Википедию», был у него неприятный инцидент с «Диссернетом», насколько я понимаю.

Илья Кизиров: Мы сейчас видим на экране таблицу заимствований в его книге «Знаки руки. Дактилоскопия», изданной в 2004 году, из книги 30-летней давности, такая классическая хорошая книга по криминалистике и из книги «Тайны и мифы ФБР», написанной одним из американских публицистов.

Елена Рыковцева: У американцев не постеснялись позаимствовать.

Илья Кизиров: Кажется, что заимствований здесь не так много, но если присмотреться, серенькие квадратики — это всевозможные вводные данные и таблицы, белое — это оригинальный авторский текст, где заимствований не нашли, соответственно, зеленое и красное — это те самые некорректные заимствования, которые сделаны, по крайней мере, не по правилам, по которым пишут диссертации. Если посмотреть, то примерно половина текста этой книги была некорректно заимствована.

Елена Рыковцева: Я поделюсь с вами еще одной странной историей. Он пишет книгу об убийстве Кирова в соавторстве, потом еще дважды переделывает, дорабатывает, переиздает. У нас очень хорошая база средств массовой информации, в которой я сижу, там нет ни одной рецензии, почему-то никого не зацепило. Он как бы вступает в Союз писателей без единой рецензии на свои книги. Но при этом я сейчас прочитаю произведение другого автора Владимира Маркина — это говорящая голова Следственного комитета, это произведение появилось на сайте Следственного комитета в день, когда пришел в гости к Ганичеву Бастрыкин, Ганичев — это председатель Союза писателей. Вот какой Маркин текст создает о встрече Бастрыкина с писателями, которые принимают его в свои ряды. «Разговор состоялся в легендарном кабинете председателя Союза писателей в доме на Комсомольском проспекте в Москве, где на протяжении многих лет работали известные советские и российские писатели. Они называют этот дом своим духовным бастионом. Валерий Ганичев, руководящий Союзом писателей России уже более 20 лет, подчеркнул, что этот творческий союз объединяет сегодня восемь с половиной тысяч писателей и поэтов из всех регионов нашей страны; в разные времена в него входили такие великие словотворцы как Проскурин, Леонов, Шолохов, Распутин, В. Белов, С. Михалков и другие известные художники слова.

Анализируя русскую литературу, Валерий Ганичев отметил, что по своей сути она антибуржуазна в том смысле, что выступает против алчности и стяжательства. При этом Председатель СКР подметил, что против этих зол борются и следователи, правда не с помощью художественного слова, а с помощью Закона.

Александр Бастрыкин выразил благодарность Валерию Ганичеву и другим присутствующим на встрече писателям за принятие его в Союз писателей России, но отметил, что расценивает свое членство как аванс, обязывающий продолжать писательскую деятельность. При этом Александр Бастрыкин заметил, что, несмотря на сильную загруженность, у него никогда не исчезает потребность заниматься наукой и писать.

Участники встречи отметили ценность таких книг Александра Бастрыкина, как «Дактилоскопия. Знаки руки», «Убийство С.М.Кирова», популяризирующих работу следователя. Валерий Ганичев при этом заметил, что «читал со своей дочерью книгу Александра Бастрыкина, как детектив».

И вот теперь я прочту абзац, который очень надеюсь, прокомментирует нам Леонид Млечин:

«Собеседники также обсудили вопрос о памятниках и героях, которые периодически подвергаются разрушениям или нападкам. К сожалению не вся нынешняя молодежь знает о подвигах Зои Космодемьянской, Александра Матросова, Алексея Маресьева. Кому и зачем понадобилось, например, подвергать сомнению подвиг 28 героев-панфиловцев? Или зачем предпринимались попытки развенчать подвиг героев молодогвардейцев? Кстати, Союз писателей России обратился с просьбой к главам палат Федерального собрания России вернуть в школьную программу роман Александра Фадеева «Молодая гвардия». При этом Александр Бастрыкин отметил, что литературе отводится одна из главных ролей в воспитании патриотизма».

Короче говоря, жаловались они Бастрыкину на тех супостатов, один из которых Сергей Мироненко приходил к нам в эфир и лишился, к сожалению, поста Росархива из-за этих самых «панфиловцев», вот они просили помочь в этой борьбе.

Леонид Млечин: О «панфиловцах» вопрос поднял не замечательный наш историк, а Главная военная прокуратура. Произошло это сразу после войны, следствие вели коллеги господина Бастрыкина того времени, никакие писатели, историки в этом участия не принимали. Проведено было следствие Главной военной прокуратурой, материалы следствия можно почитать. Поэтому это странный вопрос. Они к Чайке должны были бы обратиться с жалобой на его предшественников. Мне кажется, что между Следственным комитетом и прокуратурой большие проблемы из-за этого, они пожаловались косвенно на прокуроров, которые это все дело развернули.

Елена Рыковцева: Тогда по адресу. У меня на столе лежит сейчас замечательный томик произведений Леонида Ильича Брежнева, называется «Целина».

Леонид Млечин: Я читал — это моя настольная книга.

Елена Рыковцева: Расскажите нам что-нибудь оттуда наизусть.

Леонид Млечин: Я даже знал автора, который это написал. Сам Леонид Ильич не читал, к сожалению. Он только «Малую землю» полистал, посмотрел. На самом деле это тетралогия целая, там много произведений, про некоторые он даже не узнал, их опубликовали после его смерти в журнале «Новый мир», потом собрали в сборник, отпечатали несколько экземпляров и забыли.

Елена Рыковцева: А про «Возрождение» он был в курсе?

Леонид Млечин: Все началось с «Малой земли» - это было главное, о чем он думал, о своей военной молодости, ему страшно хотелось о ней рассказать. Действительно друзьям в узком кругу рассказывал. «Малая земля» ему сердце грела, а все, что потом издавали — это уже так, хотя он получил Ленинскую премию. И как господин Бастрыкин сегодня сказал, что принимает Ленинскую премию по литературе как аванс, еще обещал написать. Действительно там товарищи писали.

Елена Рыковцева: Я вам самую главную фразу не прочитала: «В заключение известные писатели и поэты, принимавшие участие во встрече подарили ему свои книги, а Александр Бастрыкин вручил им медали Следственного комитета России «За содействие».

Леонид Млечин: Неплохо, я думаю, с такой медалью легче жить теперь.

Елена Рыковцева: Хорошо посидели, короче говоря, тепло. Леонид, как вы объясняете, почему у этих людей, у президентов, у генсеков, у прокуроров, генеральных, не генеральных, возникает эта потребность в писательстве? Ведь они же сидят на таких больших, сложных, естественных работах, что же им все хочется книжки писать? Причем сказать, что слишком талантливые, нельзя. Мы знаем, что рецензии не пишут на Бастрыкина того же.

Леонид Млечин: Тяга к писательству когда возникает — это чудесно. В русской истории были чиновники, даже вице-губернаторы, которые писали — это действительно было. В советской истории было нечто другое, сами чиновники ничего не писали — за них писали, конечно же. История с Леонидом Ильичем Брежневым, за которым работала большая бригада, хотя очень талантливых людей, начиная с Анатолия Аграновского, который был выдающимся журналистом. Леонид Ильич Ленин был человеком малограмотным, писал с большими ошибками, поэтому сам он ничего не писал, даже резолюций старался не оставлять. Ему потом, наверное, казалось, что это он действительно сам написал. Должен заметить, что если большой руководитель пишет книжку или диссертацию, я довольно много книжек написал, это съедает очень много времени, то что-то одно он делает плохо — или руководит страной, или плохо пишет книжки.

Елена Рыковцева: Как минимум одно.

Леонид Млечин: На самом деле, когда речь идет о советском периоде, кроме Ленина, Сталина и Троцкого, которые все писали сами, все остальные руководители последующего времени сами ничего не писали, за них писали или издавали в том или ином виде, и все.

Елена Рыковцева: Вы считаете справедливым по отношению к спичрайтерам президентским, все прекрасно понимают, что не он сам является автором своих текстов, статей, все-таки это все издается под его именем или это правила игры? Сейчас три тома путинских сочинений вышли под его именем.

Илья Кизиров: Часть этих текстов написала Джохан Поллыева. Некоторые послы государств пишут перед приездом первого лица этого государства речи для него. Мы же помним, что в свое время Александр Баунов признавался, когда он был еще работником МИДа, что он писал речь Владимира Путина перед его визитом.

Елена Рыковцева: Наверное, это такая работа, бойцы невидимого фронта.

Леонид Млечин: Это практика мировая у глав правительств, у министров, в тех случаях, когда надо, существует бригада, которая пишет им выступление — это естественная вещь. Министр не должен писать себе речь, глава правительства или президент — это понятно. Просто, как правило, нигде это потом не издается книгами, как книги эти выступления интереса не представляют — это читать невозможно. Как себе представить сборник речей, кто это читать будет? Это только у нас, а больше нигде это не делается. Я думаю, что будут дарить эти книги — это лучший подарок чиновнику. Я себе даже не представляю теперь кабинет чиновника без этого трехтомника.

Елена Рыковцева: Книги дорогие, я, например, покупала книгу Войновича, которую мы обсуждали в эфире, за 650 рублей. Но одно дело купить за 650 художественное произведение, а другое — отдать 850 за сборник статей. Это нужно быть сумасшедшим фанатом.

Леонид Млечин: Я думаю, что в стране фанатов найдется предостаточно.

Елена Рыковцева: Это ваш прогноз, что купят, что отобьют свои расходы издатели?

Леонид Млечин: Я не думаю, что издание носило коммерческий характер.

Елена Рыковцева: Это называется имиджевая история. Сейчас мы посмотрим опрос ровно на эту практическую тему, купят, не купят.

​Елена Рыковцева: Что скажете, Илья?

Илья Кизиров: Очень правильно наш коллега подметил, что это может стать правилом хорошего тона. За спиной какого-то статусного чиновника портрет Владимира Владимировича,на какой-нибудь полочке трехтомник, несколько книг Бастрыкина. Жаль, что не запомнили бойцов невидимого фронта, но это общепринятые общемировые правила игры.

Елена Рыковцева: Илья, есть такие политики, от которых вам было бы интересно получить книжку или вы так же, как наши прохожие на улице, отпихнетесь от любого?

Илья Кизиров: Как потенциального писателя может быть с технической точки зрения я бы рассматривал, к примеру, Капкова, как он облагораживал парки.

Елена Рыковцева: Мемуары каждый может написать, а вот чтобы роман?

Илья Кизиров: С трудом себе представляю.

Елена Рыковцева: С нами на связи Андрей Остальский. Андрей писатель, пишет детективы очень хорошие и увлекательные. Андрей, для того, чтобы Союз писателей приняли, может такое быть, что ни одной рецензии?

Андрей Остальский: Теоретически можно. Я, правда, в Союз так никогда и не вступал. Надо, насколько я понимаю, две-три книги опубликовать с достаточно большим тиражом в достаточно солидных издательствах и можно претендовать на членство. Раньше, по крайней мере, никакого разговора о рецензиях, о критиках не было. Как-то подразумевалось само собой, что если книга заметное явление, то критики что-нибудь об этом скажут. Хотя, честно говоря, я иногда слышу от коллег, от друзей, от писателей состоявшихся, хороших писателей, профессионалов высоких, что они не получают тоже рецензии, на какие-то книги выходят рецензии, а какие-то вдруг проходят незамеченными. Сейчас в странном состоянии критика российская находится. У меня неплохо отрецензированы были все мои нон-фикшн книги,романы некоторые имели успех у критиков или наоборот подвергались критике критиками, а другие прошли почти незамеченными. Это неоднозначное дело, если говорить о внимании или невнимании критиков.

Елена Рыковцева: То есть мы не можем делать вывод о качестве этой книги, исходя из того, что она не получила ни одного отклика, ни одной рецензии?

Андрей Остальский: Подозрительно. Потому что это все-таки Бастрыкин, а не Остальский. Остальский пишет, сидит за столом письменным и кропает. А Бастрыкин — то крупная фигура, политический государственный юридический деятель, большой достаточно след, вопрос — с плюсом или минусом. По крайней мере, от него явно есть заметный след в том, что в российском обществе происходит. Наверное, в исторические учебники в качестве каких-нибудь сносок, но все-таки войдет. Если на такого деятеля литературы не обращают внимания, то тогда, конечно, это немножко подозрительно.

Елена Рыковцева: Вы согласны с мнением, что либо вы хороший писатель, либо ты хороший следователь, но две соблюдать ипостаси невозможно?

Андрей Остальский: Очень трудно. Есть какие-то исключения, я помню, был генеральный директор европейского отделения ООН, который параллельно писал романы. Но все-таки, возможно, это не такая тяжелая должность, как Генеральный прокурор или президент России. В Великобритании и на Западе, как я понимаю, вообще неприлично действующему политическому деятелю или лидеру публиковать книги, пока он у власти. Уйдя от власти, как правило, британские премьеры все пишут мемуары. Пишут они сами, какой-нибудь референт им может быть помогает, литературный редактор почистит, но это их собственный труд и эти книги ждут с огромным интересом. Я вспоминаю, что книга Тони Блэра когда вышла «Путешествие», то он получил аванс 4,6 миллионов фунтов сразу и еще много денег от продаж. Он все это, кстати, пожертвовал в фонд британской армии, но это отдельный разговор. Ему важно было оправдаться, ему важно было что-то доказать. Маргарет Тэтчер писала мемуары. Интересный случай Уинстон Черчилль. Уинстон Черчилль изначально был журналистом и даже писателем, у него по-своему неплохой детектив вышел, такая антиутопия, революция, диктатура, темы актуальные и по сей день. Такой трагический роман, где все оказываются неправы, хорошие люди погибают, ничего хорошего в итоге не получается. Такой роман Черчилль написал, он не был никем, он был просто журналистом, тем не менее, он пользовался успехом, он сразу получил солидный аванс за него. Когда Черчилль стал занимать государственные посты, то тут, конечно, он уже ни строчки не мог писать, все его время жизни и все его помыслы были заняты управлением государством и спасением Британии от нацистов. После войны, выйдя в отставку, он написал шеститомник об истории Второй мировой войны, получил за него Нобелевскую премию по литературе. Но, повторяю, это было написано не в тот момент, когда Черчилль занимал какие-то государственные посты.

Елена Рыковцева: Андрей, какова ваша версия, почему в России считают своим долгом правители становиться немножко писателями? Владимир Ильич тома и тома, Сталин тома и тома. Мы не будем говорить о воспоминаниях Хрущева — это другая история. Вдруг Леонид Ильич считает нужным стать писателем, ему помогают. Мало того, что ему помогли с «Малой землей», его окружение считает своим долгом поддерживать в дальнейших книгах, которые, как выяснилось, он даже и не читал.Сейчас мы видели в сюжете Ильи, что люди, которые издали за свой счет, с попыткой, конечно, выручить деньги, Владимира Путина, три тома, они тоже говорят о том, что как это так, он все еще не писатель, нет изданий Путина, мы должны это компенсировать.

Андрей Остальский: Это какая-то действительно советская традиция, устаревшая, я бы сказал. Это восходитк тем временам, когда писатель был инженер человеческих душ, когда слово поэта или писателя приравнивалось к штыку, считалось, что он может поднять массы. Может быть так и было отчасти, никогда это не было целиком верно. В наше время это уже выглядит нелепым и смешным, какая-то пародия получается на прежние советские времена. И попытка утвердиться еще в качестве писателя со стороны политического деятеля или Генерального прокурора, министра или кого бы то ни было еще занимающего крупный, серьезный, ответственный государственность пост, выглядит странно. Я думаю, чтонапрасно они это делают — это не добавляет им престижа. Может быть только в кругу близких, в семье можно погордиться, посмотреть на эту книжку. А если задуматься, даже опросы провести общественного мнения, я думаю, будет недоумение у людей -а это зачем?

Программу целиком можно послушать в звуке или посмотреть в видеоверсии