Является ли Германия расистской страной? После попадания в Бундестаг на осенних выборах праворадикальной партии "Альтернатива для Германии" (АдГ) возник вопрос о корнях этого успеха. Выясняется, что, несмотря на довольно либеральную до недавнего времени миграционную политику, проблем с интеграцией мигрантов в ФРГ более чем достаточно – и с ксенофобией тоже.

Согласно исследованиям Организации экономического сотрудничества и развития (OECD), к 2012 году среди трех десятков членов этой организации Германия заняла последнее место по такому показателю, как трудоустройство на госслужбе даже не мигрантов, а их детей, перед которыми в большинстве случаев уже не стоит языковой барьер. По данным германского Фонда интеграции и миграции и Берлинского института эмпирических исследований интеграции и миграции, 39% опрошенных учителей в ФРГ в 2013–2014 годах считали, что мусульмане меньше ориентированы на образование, чем немусульмане. Характерно, что это социологическое исследование было проведено еще перед прибытием волны беженцев с Ближнего Востока в 2015 году и новогодними беспорядками в Кёльне, которые вызвали рост ксенофобских настроений.

В этом отношении характерны события в Лейпциге, где около тысячи студентов устроили демонстрацию с требованием увольнения профессора Томаса Раушера – открытого апологета "белой Европы". Однако министерство науки федеральной земли Саксония после проверки заявило, что административно-юридические шаги против него невозможны.

Подписывайтесь на нас в telegram

О положении мигрантов в столице страны Берлине, их шансах найти работу, в частности, на государственной службе Радио Свобода попросило рассказать Андреаса Гермерсхаузена – уполномоченного берлинского Сената по вопросам интеграции и миграции.

​– Про интеграцию национальных меньшинств как федеральные власти, так и правительство Берлина интенсивно говорят уже 15 лет. Какие ошибки в этом отношении были совершены? Ведь не случайно год назад в столице, а сейчас и в общегерманском парламенте впервые оказались представлены ультраправые?

– Правительства – как Германии, так и Берлина – не смогли объяснить всем свою позицию по ряду вопросов. Во-первых, это право на получение убежища, во-вторых, потребность страны в иммиграции. Понятно, что право на получение убежища записано в конституции ФРГ, но сейчас наблюдаются относительно сильные настроения против принятия большого количества беженцев. Кроме того, немало избирателей чувствуют себя в подвешенном состоянии. Многие из тех, кто голосовал за "Альтернативу для Германии", думают, что беженцы попадают в привилегированное положение. Это объективно не так, и об этом нужно очень напористо говорить. Отдельный вопрос – привлечение квалифицированной рабочей силы. Население Германии стареет, детей рождается недостаточно, поэтому наш интерес в том, чтобы лучшие головы приезжали сюда, как в США.

– А помимо просвещения избирателей, в области интеграционной политики не было сделано что-то, что надо было бы сделать?

– Первоначально, пятнадцать лет назад, мы слишком мало обращали внимания на то, чтобы приезжие как можно скорее получали работу. В 2005–2007 годах основное внимание уделялось тому, чтобы люди прошли языковые курсы. Лишь потом были сделаны шаги для облегчения признания ряда иностранных дипломов. До этого образованный народ работал на неквалифицированных работах. Сейчас в этом вопросе дела обстоят лучше. Я думаю, что с помощью практических мер надо добиться равноправного участия людей разных национальностей в жизни страны, устранить дискриминацию – очень настойчиво и последовательно.

– Предусмотрены какие-то особые меры в области интеграции мигрантов и просвещения населения, вызванные приходом АдГ в парламенты как на берлинском, так и на федеральном уровне?

– Мы не ведем специальной политики, ориентированной на людей, которые голосуют за АдГ. И левое правительство Берлина, которое существует уже год, и новое общегерманское правительство не ориентируются в своих действиях на какую-то одну оппозиционную партию. Кроме того, интеграционная линия "Альтернативы для Германии" для меня еще исключительно непонятна, каких-то конкретных предложений с их стороны я не вижу – что же Берлин должен делать по-другому.

– Правительство земли Берлин год назад при своем создании обещало, что госслужба станет образцовым примером успешной интеграции иммигрантов. Как это выглядит на практике?

– На своей должности я работаю над этой темой давно, активно призываю к тому, чтобы на госслужбе было больше мигрантов. Можно назвать две кампании, одна – "Берлин нуждается в тебе!" и вторая – для тех, кто получает образование, связанное с госслужбой, – "Сделай Берлин своей работой!". Статистические данные у нас не очень точные, поскольку у нас до сих пор нет правовой возможности выяснить миграционное происхождение среди занятых на госслужбе. Мы делаем это среди тех, кто получал образование в этой сфере в последние 10 лет, и там показатели за данный период – 25–27% людей с миграционным происхождением. Мы опрашиваем также берлинское чиновничество на районном уровне и на уровне Сената, а также в таких крупных учреждениях, как берлинский транспорт (BVG) и берлинские кампании по уборке города. Сейчас у нас большой скачок занятости мигрантов в крупных больницах, куда больше их стало в полиции. В целом, по приблизительным опросам, среди берлинцев около 12% госслужащих рассказали о своем миграционном происхождении – но эти данные, увы, неточны, в том числе потому, что немало из тех, кто работает в Берлине, живут в соседней федеральной земле Бранденбург.

– В прессе появлялись сведения, что в 2016 году в берлинской полиции 30% поступивших на службу составляли мигранты.

– Полиция заинтересована в этом, они не хотят, чтобы, как показывают в фильмах о США или Южной Африке, белые полицейские въезжали в афроамериканские районы.

– Какие сферы госслужбы больше заняты мигрантами, а какие в этом отношении более отсталые?

– Я работаю со всеми службами. Есть районные управления, которые хороши в этом смысле, есть те, где мигрантов меньше. Например, в Кройцберге и Нойкёльне в управлении немало мигрантов.

– Назовите, пожалуйста, 5–7 важных руководящих должностей на берлинской госслужбе, которые в последний год были заняты мигрантами.

– У нас нет статистики по подобным назначениям. Одна из членов земельного правительства Берлина – турецкого происхождения. У нас государственный секретарь, у которой мать – русская, другая госсекретарь была беженкой с Ближнего Востока. Но вообще на руководящих должностях таких людей не так много.

– Какие статистические данные есть по мигрантам – университетским профессорам, директорам школ, гимназий и детских садов?

– Никаких сведений нет.

– Вы упомянули три сферы, где мигрантов немало, – полиция, уборка города, транспорт. Они презираемы частью населения. Например, полицейских в обиходе зовут "бычьём" (Bullen). Дворники и водители также не относятся к числу вожделенных должностей. Похоже на то, что мигрантам в Берлине просто отдают ту работу, которую не уважают немцы.

– Нет. Полиция в Германии – очень уважаемое учреждение, у нее высокий престиж и среди мигрантов. Берлинская полиция не коррумпирована. Посмотрите, что сейчас происходит в сфере культуры: открылись театры для мигрантов, они делают спектакли с субтитрами на турецком, на арабском. Посмотрите на врачей в больших больницах – сколько там сейчас становится иностранцев. Но у нас нет точных данных.

– Как же получилось, что по полиции данные есть, а по профессорам и директорам школ – нет?

– У меня также нет статистики по руководящему составу полиции. Я концентрируюсь на том, сколько людей с миграционным происхождением получает образование. Для жизненной перспективы важен переход из школы в следующее образовательное учреждение и профессиональную жизнь. Думаю, большой опрос среди трудоустроенных берлинцев будет проведен где-то через два года.

– Доля мигрантов на госслужбе в Берлине как была, так и остается куда меньше, чем их доля в населении Берлина. Например, 12% – это почти втрое меньше доли мигрантов среди жителей столицы. А можете ли вы перечислить несколько случаев увольнения влиятельных расистов с госслужбы в последний год?

– Сенат не считает, что в Берлине существует институциональный расизм. Если человек допускает расистские высказывания, то это единичные случаи, и они рассматриваются как единичные случаи. Но у меня нет статистики.

– Вы говорили, что отдельные районные управления или сферы госслужбы отстали в приеме мигрантов на работу.

– Но по этой причине они не являются расистскими.

– Вы сообщали, что говорите с руководством этих учреждений. О чем?

– Чтобы они делали больше рекламы – зазывали мигрантов на работу.

– Если мигрантов мало в какой-то сфере – значит, они дискриминированы?

– Нет, так нельзя сказать в общем, надо рассматривать каждый случай в отдельности. Мы должны больше смотреть на то, чтобы молодые люди были хорошо подготовлены, чтобы могли подать заявку на рабочее место. Я думаю, это куда больше связано с подготовкой и рекламой – призывом на госслужбу, чем с ущемлением прав.

– В каких отношениях интеграция мигрантов в Берлине успешнее, чем в Париже и Лондоне, а в каких – менее успешна?

– У Лондона – длительная традиция мультикультурализма, они раньше запустили стратегию равных шансов. Столица Британии куда либеральнее относится к религиозным людям, чем мы: там вообще не встает вопрос, может ли женщина-судья носить носить традиционный мусульманский головной убор – платок в зале суда. С другой стороны, Лондон обладает балластом колониализма, множество людей приехало из бывших колоний, и иногда в их отношении проскальзывает монополия правящего класса на власть. В Британии были расовые волнения куда более сильные, чем в Германии. И посмотрите, как явно проявилось отторжение к иммигрантам в ходе Брекзита, в том числе ксенофобские настроения в отношении немцев и поляков.

В Париже – государственный аппарат очень французский и очень элитарный, и сильная концентрация бедноты в пригородах, и для обитателей этих районов получение образования и профессии выглядит сложнее, чем для жителей "интернациональных" кварталов Берлина.

– На какой международный опыт Берлин ориентируется в своей интеграционной политике?

– Длительное время Швеция была в лидерах, так как власти там хотели добиться равноправия мигрантов в профессиональном отношении, их быстро учили языку. Кроме того, Канада – их отношение к мультикультурализму – чтобы вместе с правом на получение убежища была система оценки иммигрантов по пунктам, чтобы въезжали квалифицированные кадры. Но это – федеральный, не берлинский уровень.

– В последние годы в Германию въехали миллионы людей – прежде всего из Центральной и Восточной Европы. Ежегодно же немецкое гражданство получают около ста тысяч человек – капля в море. Лавинообразно растет число жителей страны – неграждан, которые не могут голосовать и пользоваться рядом иных возможностей. Планируется ли сделать что-то в этом отношении?

– Я выступаю за то, чтобы облегчить процедуру получения немецкого гражданства и разрешить получение двойного гражданства. Но этот вопрос решает не земля Берлин, а федеральное правительство. Посмотрим, что скажет новый состав Бундестага и руководство страны в ближайшие месяцы.