Архивный проект "Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад". Самое интересное и значительное из архива Радио Свобода двадцатилетней давности. Незавершенная история. Еще живые надежды. Могла ли Россия пойти другим путем?

​Книга Гейл Коллинз "Скорпионово жало" об истории влияния сплетен на политическую жизнь Америки и личную жизнь политиков. Писатель Александр Генис о природе слухов. Обычные американцы об отношении к сплетням, особенно о знаменитостях. Автор и ведущая Марина Ефимова. Впервые в эфире 7 мая 1998.

Марина Ефимова: В 1792 году будущий президент США Эндрю Джексон, тогда молодой офицер и холостяк, полюбил замужнюю женщину Рейчел Робертс, и она ответила ему взаимностью. Узнав о романе, муж Рейчел потребовал развод, получил его, и через год Джексон и Рейчел поженились. В армии, естественно, сплетничали об этой женитьбе, не совсем укладывающейся в джентльменские стандарты, и Джексон несколько раз дрался на дуэлях, защищая честь обожаемой им жены. Прошло тридцать два года. И вот когда Эндрю Джексон, уже генерал, герой войны 1812 года, стал кандидатом в президенты, сплетни тридцатилетней давности выплыли из небытия. И по мере приближения Джексона к Белому Дому они начали обрастать фантастическими деталями, документами, свидетельствами и фольклором. Во что все это вылилось рассказывается в новой книге журналистки Гейл Коллинз "Скорпионово жало".

Диктор: "Когда друзья предупредили Джексона о кампании против его жены, генерал взревел: "Я готов защищать ее!" На самом деле он не был готов. Не в этот раз. Слишком велик был соблазн – пост президента. Инстинкт политика подсказывал Джексону, что лучшая тактика в этом случае - хранить молчание. И он смолчал. Рейчел Джексон ненавидела политику, безвыездно жила в своем имении в Теннесси и не читала газет. Но когда подошло время инаугурации, она поехала с компанией друзей в Нэшвилл покупать платье для торжественной церемонии. Устав от магазинов, она сказала, что подождет друзей в кафе и, от нечего делать, стала просматривать свежие газеты. Конечно, миссис Джексон знала, что сплетни об истории их женитьбы снова всплыли, но даже в ночном кошмаре ей не пришло бы в голову, в каких выражениях и с какими грязными и нелепыми деталями будет описана эта история в газетах. Друзья нашли ее в полном шоке. Через несколько недель Рейчел Джексон умерла от инфаркта".

​Марина Ефимова: Политическая сплетня - один из древнейших видов фольклора. В древней Греции афиняне болтали, что Перикл постоянно носит шлем, чтобы скрыть грушевидную форму головы. В древнем Риме Марк Антоний пустил слух, что Август, чтобы получить императорский трон, стал любовником Юлия Цезаря. В начале 19 века французский министр Талейран давал задание своим помощникам оклеветать политических противников, и когда те сообщали, что человек чист и не может быть оклеветан, Талейран будто бы говорил им: "Клевещите, клевещите – что-нибудь да останется!" Даже в Америке, с ее относительно короткой историей, была одна по-настоящему красочная сплетня. В середине прошлого века кандидата в президенты Фримонта сплетня обвинила в каннибализме, а также в том, что он - тайный католик. Правда, как пишут историки, каннибализм большого впечатления на публику не произвел, но подозрение в папизме разрушило Фримонту карьеру. О политической сплетне в Америке я беседую с автором книги "Скорпионово жало", членом редакционного совета "Нью-Йорк Таймс" Гейл Коллинз.

"...каннибализм большого впечатления на публику не произвел, но подозрение в папизме разрушило Фримонту карьеру"

Гейл Коллинз: Политические сплетни – особая статья. В них отражается общее беспокойство народа. Скажем, в начале века общество было одержимо страхом перед пьянством, и вот об одном из выдающихся и популярных президентов нашего века Теодоре Рузвельте начали не только передаваться, но и публиковаться сплетни, уличающие его в алкоголизме. Слухи об этом настолько вышли из-под контроля, что Теодор Рузвельт подал на газеты в суд с тем, чтобы иметь возможность оправдаться и обелить свое имя. В периоды особенно горячих разногласий по поводу расизма и рабства в Америке сплетни о политиках непременно включали их сексуальные отношения с рабынями и незаконнорожденных детей. В начале нашего века общество было напугано распространением гомосексуализма и, соответственно, каждого десятого политика обвиняли в содомском грехе. Так что часто из сплетен вы узнаете не столько о поведении политиков, сколько о состоянии общества.

Марина Ефимова: Кончено, сплетни были и будут при любом состоянии общества. Вопрос в том, остаются ли они устной болтовней или передаются газетами.

Гейл Коллинз: В первый период нашей истории - с Войны за независимость до начала этого века - газеты не только свободно публиковали слухи и сплетни о личной жизни государственных деятелей, но частенько и придумывали эти истории, причем, самые нелепые. Один из наших первых президентов, Джон Куинси Адамс, был самым высоконравственным американским политиком, чуть ли не ханжой. Его дипломатическая карьера была его главной гордостью, и он постоянно хвастался, что, будучи послом в России, находился в таких близких отношениях с императорской семьей, что даже нашел им подходящую няню для детей. На основании этой истории газеты партии его политического соперника распустили слух, что в России Джон Куинси Адамс поставлял царю любовниц. Трудно вообразить, чтобы русскому царю для устройства его любовной жизни понадобился именно Джон Куинси Адамс. Нелепых историй было множество. О Гровере Кливленде, когда он был кандидатом в президенты, писали, что его видели в баре пьяным и залитым кровью, когда он дрался с кем-то из-за проститутки. Все это вранье газеты публиковали, во-первых, потому что и репортеры, и редакторы, и издатели не были профессионалами, а, главное, потому что газеты были откровенно и бессовестно партийными, и для них все средства были хороши.

"Трудно вообразить, чтобы русскому царю для устройства его любовной жизни понадобился именно Джон Куинси Адамс"

Марина Ефимова: Например, о ком бы вы думали была такая газетная заметка? "Если он станет президентом, в стране начнутся убийства, грабежи и насилие. Кровосмешение и измена станут стандартом поведения. Земля пропитается кровью и нация погрузится во тьму преступности". Это написано о Томасе Джефферсоне, одном из самых просвещенных и гуманных политических деятелей своего времени. Почему? Потому что, по слухам, после смерти жены он жил с одной из своих черных рабынь. Надо сказать, что в отличие от обычных сплетен, многие, во всяком случае самые жестокие политические сплетни, были авторскими. В частности, человеком, пустившим в печать сплетни о Рейчел Джексон, был юрист и журналист Чарльз Хаммонд. Вскоре после смерти своей жертвы он спился и умер от цирроза печени. За тридцать лет до него другой злостный сплетник, газетчик Джеймс Каллендар, утонул в бассейне глубиной в метр, свалившись сюда тоже мертвецки пьяным. Но прежде он успел спровоцировать одну из самых драматических историй в политической жизни своего времени. Вот, что пишет об этом Гейл Коллинз в книге "Скорпионово жало".

Диктор: "Каллендар опубликовал загадочную переписку между одним из авторов Конституции Александром Гамильтоном, тогда министром финансов, и неким художником Рейнолдсом. В переписке упоминались большие суммы денег. Каллендар утверждал, что письма - свидетельство сговора Гамильтона и Рейнолдса использовать в личных целях некий казенный фонд. Доказательств у него никаких не было, но обвинение было таким позорным, что Александр Гамильтон поспешил с объяснениями. В статье, опубликованной в прессе, он сознался, что у него была короткая связь с женой Рейнолдса, что пара начала его шантажировать, и что он пытался откупиться от них, разумеется, не казенными, а своими собственными деньгами. Этой статьей Гамильтон достаточно оправдал себя, но совершил ужасное предательство по отношению к своей жене, Элизабет Гамильтон, которую горячо любил. Даже близкие друзья Гамильтона считали его поступок припадком паники и истерии, хотя были вполне согласны с тем, что нарушить супружескую верность - это лишь проступок, а нарушить доверие народа – преступление".

Марина Ефимова: Любопытно, что от политических сплетен в Америке чаще страдали женщины. И все же сплетни всегда связывают именно с женской болтовней, как в старинной песенке, которую мы выбрали для нашей передачи.

Главный накал политических сплетен в Америке был до и после радио, то есть в те годы, когда политика считалась важнейшим делом в жизни страны, а к тому же и главным развлечением. Предвыборные кампании сопровождались фейерверками, парадами, яблочными пирогами, пивом, жареными на вертелах баранами, песнями и, вообще, мужским братством.

"Предвыборные кампании сопровождались фейерверками, парадами, яблочными пирогами, пивом, жареными на вертелах баранами, песнями и, вообще, мужским братством"

Гейл Коллинз: Политики, военные, путешественники были героями только до 80-х годов прошлого века. В короткий период после гражданской войны знаменитостями стали двигатели прогресса – изобретатели и богачи-предприниматели, хотя в гораздо меньшей степени, чем государственные мужи первых десятилетий республики. Например, слух о том, что у Карнеги водопроводные трубы сделаны из золота никогда не волновал публику так, как хрестоматийная история про юного Вашингтона и сломанное вишневое дерево. А с начала 20 века почти все сплетни перекочевали туда, где им и место – в богему. В наше время мало кто знает даже своих конгрессменов.

​Марина Ефимова: В начале века, как считает Коллинз, политическая сплетня ушла за кулисы. С изобретением кинематографа властителями дум стали, и по сию пору остаются, представители так называемого шоу-бизнеса. Тут сразу на ум приходит шекспировский "Гамлет". Возможно ли было в те времена представить, что умами толпы когда-нибудь завладеют не принцы, министры и полководцы, а актеры, те самые, которые просто представляли сплетню в лицах. Шекспир бы обхохотался. Но еще до актеров появились другие баловни публики и объекты сплетен, так называемые "профессиональные красавицы". Одна из первых - Лили Лэнгтри. Она была уроженкой Нью-Джерси и в 1875 году прибыла в Лондон, имея в своем багаже одно простое черное вечернее платье, одно рекомендательное письмо и респектабельного бессловесного мужа. Через неделю она уже появлялась на вечерах во всех салонах, и даже светские львицы замолкали, не в силах оторвать от нее глаз. Еще через неделю она стала возлюбленной принца Уэльского, причем принц, всегда чрезвычайно заботившийся о приличиях, появлялся с ней на публике. Даже королева Виктория принимала Лили у себя и прозвала ее "ньюджерсийской лилией". Правда, чопорная Англия все же не выдержала, когда красавица в отсутствие мужа забеременела и родила дочь. Лили вернулась в снисходительную Америку уже как европейская знаменитость, освоила актёрское ремесло и до конца дней жила в славе и роскоши. Естественно, у американской публики были любимицы и в мире политики. Не только Жаклин Кеннеди, но и первая леди Френсис Кливленд, жена Гровера Кливленда, который стал президентом дважды - в 1884 году и потом в 1892. Вот что сообщает об этом книга "Скорпионово жало".

Диктор: "Первая леди не сделала ничего, что могло бы вызвать всеобщий восторг. Она не давала интервью, редко появилась на публике. А стоило ей появиться, как люди ломали мебель и давили друг друга, чтобы одним глазком на нее взглянуть. Ее портреты висели во всех домах и украшали коробки с мылом, печеньем и сигарами. Газеты фамильярно называли ее Френки, а репортеры хотели знать любые подробности о ней и ее маленькой дочери Рут. Каким-то образом народная любовь к Френсис для самого президента обернулась неприязнью. Более того, абсолютно на пустом месте выросла сплетня о том, что он плохо обращается с женой. Дошло даже до обвинений в рукоприкладстве. Газеты передавали слухи, что Кливленд бил жену во время беременности, что их дочка Рут – хромоножка, и президент держит ее в специальном заведении в городе Сент-Луисе. Сам Кливленд ужасно страдал от слухов, но женщин в его семье вся эта чушь не волновала. Один из президентских гостей вспоминает, как Рут лукаво говорила отцу, когда чего-то от него добивалась: "Ну, пожалуйста, папочка, разреши, а не то уеду в Сент-Луис".

​Марина Ефимова: Порассуждаем об общей теории слухов. У микрофона Александр Генис.

Александр Генис: Слышали ли вы, что душ из кока-колы предохраняет от беременности? Что Элвис Пресли периодически появляется на публике много лет спустя после смерти? Что в китайских ресторанах подают мясо украденных собак, и так далее? У меня есть книжка, которая так и называется – "Слухи". Так там их перечислено несколько сотен, некоторые передаются из поколения в поколение. Так, например, история про блюда из собачатины в китайских ресторанах известна с 50-х годов прошлого века. Лет пять назад в Америке опубликованы результаты первого фундаментального исследования, посвященного проблеме зарождения и распространения слухов. Оказалось, что слухи выполняют важную социально-психологическую функцию. Они рождаются не на пустом месте, каждый из них - это ответ на наши подспудные страхи, реализация нашей тайной тревоги. Передавая другим нелепые слухи, мы освобождаемся от своих темных предчувствий и суеверий. Слух - это попытка рационализировать непонятное и пугающее явление, попытка объяснить себе и другим мир. Однажды я попробовал применить методику американских ученых к байке, поразившей в свое время воображение отечественного читателя. В газете "Комсомолец Удмуртии" была опубликована заметка, в которой говорилось, что во время бурения глубокой скважины в Западной Сибири геологи нашли вход в преисподнюю, Врата Ада. В данном случае мне удалось даже найти источник. "Комсомолец Удмуртии" ссылался на почтенную финскую газету "Аминусастия", однако газеты с таким названием в Финляндии нет вовсе. Зато я нашел заметку в бульварной американской газете "Сан", которая специализируется на подобных ложных сенсациях. "Сан" напечатала сообщение со ссылкой на некоего священника Василия Зарбачева о том, что найден вход в Ад в одном из отдаленных районов Таджикистана. Таким образом этот нелепый слух обогнул полпланеты и в слегка изменённом виде добрался до Удмуртии. Вот теперь попробуем ответить на вопрос: почему? Почему этот дикий слух оказался живучим? Видимо, дело в том, что история про Врата Ада отвечает внутренним потребностям человека локализовать зло. Перемещая Ад из области метафизических представлений в физическое пространство, мы подспудно избавляемся от страха возмездия за грехи. Ад реально существует, но где-то далеко, где-то в чужих экзотических местах, на окраине мира, за пределами досягаемости. При всей наивности таких слухов важно, что в них верят те, кто их повторяет. То есть в определенном смысле они - реально существующие объекты в нашей социально-психологической вселенной. Именно потому с ними необходимо бороться, ведь слухи опасны для общества. Какова же тактика борьбы? Первая заповедь – слухи ни в коем случае нельзя игнорировать. Какой бы чудовищно глупой сплетня или слух не казались, для кого-то они звучат правдоподобно, иначе бы они не распространялись. Единственный способ убить сплетню - доказать спокойно, серьезно, с цифрами, с фактами руках ее вздорность. Многие американские компании уже взяли на вооружение эту методику. Однако, честно говоря, я верю только во временные победы разума над предрассудками. В конце концов, сплетни и слухи - разновидность фольклора и потому вечны.

"Вы, конечно, слышали, что у Джорджа Вашингтона были деревянные зубы? Это, кстати, не сплетня, это факт. Но на основе этого факта возник слух, что его жена постоянно страдала от заноз"

Марина Ефимова: Пора Дикого Запада в сфере американской политической сплетни кончилась в начале века.

Гейл Коллинз: С начала Первой мировой войны и до 70-х годов наступил долгий период хорошего тона - газеты сплетен не печатали, это считалось не профессиональным и неприличным. В 70-х все словно сорвались с цепи. После Вьетнамской войны общество стало циничным. И дело не только в газетах. В это время произошла целая цепочка безобразных скандалов в Конгрессе. В частности, шумное дело Уилбора Нилна, главы Комиссии по вопросам налогообложения, которого несколько раз арестовывали за пьянство и уличили в связях с танцовщицей, занимающейся стриптизом. Уйдя в отставку, Нилн сознался журналистам, что однажды обсуждал с президентом налоговые реформы в состоянии такого опьянения, что у него начались галлюцинации. И с тех пор во время каждой предвыборной кампании какие-нибудь неприглядные детали личной жизни кандидатов регулярно выплывали на поверхность.

Марина Ефимова: А что думают о политической сплетне ньюйоркцы? Опрос ведет Рая Вайль.

Рая Вайль: Первая реакция на вопрос "как вы относитесь к сплетням?" почти всегда одинаковая.

Эрик Сафьян (архитектор): Это пустая трата времени, в основном.

Рая Вайль: Но уже через минуту выясняется, что Эрик Сафьян чуть ли не каждый вечер смотрит по телеканалу "Энтертейнмент" так называемое "Gossip Show", целиком состоящее из слухов и сплетен.

Эрик Сафьян: Президентские сплетни всякому интересны, это все-таки первый человек в стране. Естественно, о нем больше других говорят. О Клинтоне, например, только ленивый сейчас не болтает, у нас в офисе с этого рабочий день начинается: что нового слышно о президенте? Его личная жизнь - неиссякаемый источник для шуток и сплетен.

Рая Вайль: Молодой дизайнер Оскар Уэйл каждый день покупает газету "Нью-Йорк Пост", потому что в ней ведут свои колонки две главные сплетницы города - Синди Адамс и Лиз Смит. Мое замечание, что о президентах раньше так не сплетничали, развеселило Оскара.

Оскар Уэйл: Вы, конечно, слышали, что у Джорджа Вашингтона были деревянные зубы? Это, кстати, не сплетня, это факт. Но на основе этого факта возник слух, что его жена постоянно страдала от заноз. А Рейган? Во время его правления все говорили, что у первой леди был собственный астролог, и на основе его советов принимались все политические решения.

Рая Вайль: А что говорят о сплетнях наши соотечественники? Разговор начался, естественно, со сплетен о президенте Клинтоне.

Прохожая: Я очень люблю, уважаю нашего президента. Вот без слез говорить не могу, потому что можно только ему посочувствовать и пожалеть его, что он - жертва всех этих сплетен и всех этих гнусных гадостей.

Рая Вайль: И еще одно мнение.

Прохожая: Вообще, к сплетням я отношусь односторонне - я их слушаю. Но слушаю с интересом. А уж про сильных мира сего еще больше интересно. Потому что что мы знаем о них? Видим только по телевизору. А сплетни - это уже какое-то приближение к ним, их ощущаешь уже как своих. Мне кажется, что не сплетничают о скучных людях - про них просто нечего сказать, неинтересно. Про Буша не сплетничают.

"...сами политики начали смотреть на сплетню как на новое правило игры. Лучше сплетня, чем незаметность"

Марина Ефимова: Одна из глав в книге "Скорпионово жало" называется "Президенты, к которым сплетни не липли". В ней, в частности, написано.

Диктор: "Никакие сплетни не подорвали популярности нескольких президентов, управлявших страной в самое разное время. Джорджа Вашингтона, Авраама Линкольна, Улисса Гранта, Франклина Рузвельта, Джона Кеннеди, Рональда Рейгана. Почему? Возможно, у каждого из этих президентов было некое свойство души, необходимое лидеру, - величие замысла, спокойная уверенность. Сплетничая об одном человеке, вы чувствуете себя остроумным критиком, сплетничая о другом – мелким злопыхателем. Все дело - в масштабе личности".

Марина Ефимова: Как меняется в наше время природа политической сплетни? Вот что пишет эссеист Ланс Морроу в эссе "Мораль сплетни".

Диктор: "Политическая сплетня становится институтом, она делается приемлемой для солидных газет, которые умело придают ей видимость серьезного диспута на моральные темы, если не общенациональной проблемы. И сами политики начали смотреть на сплетню как на новое правило игры. Лучше сплетня, чем незаметность".

Марина Ефимова: Кажется, одновременно и общество начинает вырабатывать иммунитет к политической сплетне. Все еще высокий рейтинг популярности президента Клинтона, несмотря на целую серию скандалов с ним связанных, показывает, что публика готова игнорировать даже газетные сплетни и подходить к оценке политического деятеля прагматически. Однако вот что пишет Гейл Коллинз в заключение своей книги "Скорпионово жало".

Диктор: "На рубеже нового века американское общество обнаружило явную бесчувственность к тому, как ведет себя президент. И это - пугающий знак равнодушия. Даже сплетня лучше, потому что когда вы осуждаете человека за нарушение неких неписанных правил, это по крайней мере значит, что такие правила существуют".