В Петербурге могут снести историческое здание, которое должно было стать входной группой строящейся второй сцены Малого драматического театра (МДТ), сообщают градозащитники. В конце февраля ФСБ сообщила о хищении 45 миллионов рублей, выделенных из госбюджета на этот проект. Было заведено уголовное дело о мошенничестве.

В МДТ тогда заявили, что строительством сцены занимается Министерство культуры России и что руководство театра к этому отношения не имеет. Министр культуры Владимир Мединский в свою очередь назвал свое ведомство инициатором расследования и заявил, что сотрудники театра в уголовном деле не задействованы, а все претензии выдвинуты к подрядчику. Руководитель Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации Минкультуры Наталья Волынская заявила журналистам, что первоначальный генпроектировщик строительства новой сцены МДТ – компания ТДМ (Театрально-декорационные мастерские) – похитила часть выплаченного Минкультуры аванса. В ФСБ сообщили, что в хищениях подозревается группа лиц. Некоторые из них были задержаны, но имена подозреваемых не назывались.

Строительство новой сцены МДТ – должно быть завершено до конца 2018 года. Но, как выяснили петербургские градозащитники, в результате недобросовестно проведенных работ под угрозой сноса оказалось историческое здание казармы лейб-гвардии Семеновского полка конца XVIII – начала XIX века на Звенигородской улице, 7. Группа градозащитников и депутатов написала открытое письмо в защиту здания, адресованное министру культуры Владимиру Мединскому, который, по некоторым источникам, и велел снести казарму.

"Здание является входной группой будущего нового здания второй сцены Малого драматического театра и должно было быть сохранено по проекту, одобренному Советом по сохранению культурного наследия при Правительстве Санкт-Петербурга и прошедшему государственную экспертизу, – говорится в письме. – В результате преступных и разрушительных действий предыдущего подрядчика… историческое здание получило повреждения и согласно техническому заключению теперь находится в аварийном состоянии".

Здание казарм лейб-гвардии Семеновского полка, о котором идет речь, является частью военной истории России, оно входило в состав полкового комплекса, построенного в 1798–1800 годах в стиле позднего классицизма архитекторами Ф.И. Волковым и Ф.И. Демерцовым. Авторы письма настаивают на том, что здание нетрудно сохранить, они пишут, что неоднократно предлагали заказчику строительных работ – Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации – пути решения задачи: "Эксперты ВООПИК уже несколько месяцев предлагают дирекции различные экономичные технические решения высококвалифицированных специалистов, позволяющие укрепить и сохранить фасадные стены здания, но в итоге они так и не были услышаны".

Пресс-секретарь Северо-западной дирекции Анна Титоренко говорит, что здание казармы Семеновского полка никто сносить не собирается.

– Сегодня этот вопрос на повестке не стоит. Как только мы будем его обсуждать, мы об этом проинформируем. Еще в 2007 году было заключение межведомственной комиссии Адмиралтейского района о том, что здание аварийное и подлежит сносу. Это официальный документ, он есть в архиве районной администрации. При нынешнем руководителе дирекция начала заниматься этим вопросом с конца 2016 года, поэтому говорить, что кто-то специально довел это здание до аварийности с 2016 по 2018 год, некорректно.

Но в письме градозащитников и депутатов прямо говорится, что "руководителем дирекции Натальей Волынской было сообщено представителям ВООПИК, что снос может начаться уже в ближайшие выходные, если министр не изменит своего решения".

Никакого письменного указа Владимира Мединского о сносе здания казармы, конечно, не существует, но, по словам заместителя председателя петербургского отделения Всероссийского общества по охране памятников истории и культуры Александра Кононова, на заседании, прошедшем 8 мая, новое руководство Северо-Западной Дирекции, говоря о необходимости сноса здания казармы, сослалось на устное распоряжение министра культуры.

– Конечно, устное распоряжение отследить и проконтролировать трудно, но поскольку 8 мая нам было сказано, что снос может начаться буквально на днях, мы решили, что это надо срочно предавать гласности. Хотя я уверен, что сейчас ответственные лица начнут говорить: нет, министра не так поняли, ничего такого не было. Между тем, проект, прошедший Госэкспертизу и утвержденный на Совете по сохранению культурного наследия, предполагал бережное сохранение этого двухэтажного здания. Да и сейчас проблем нет, хотя здание и сильно пострадало из-за неграмотных действий предыдущего подрядчика. Сейчас там расследуется уголовное дело о хищении средств, идут следственные действия, компания обанкротилась, и надежды на возвращение этих средств не много. Этот подрядчик зачем-то снял со здания крышу и разобрал межэтажные перекрытия – да так и оставил, не закончив работы по консервации и укреплению. Здание фактически разорили и бросили на краю огромного котлована – и, конечно, полученные деформации были неизбежны из-за этих злонамеренных работ. В начале процесса оно было совершенно целым, и его нынешнее состояние – это вина Северо-Западной дирекции.

– А почему же за работами не было никакого надзора?

– Трудно упрекать в чем-то нынешнее руководство подрядчика, но хотелось бы, чтобы хоть сейчас, когда все руководство и команда Дирекции сменилась, было принято грамотное решение об исправлении этих ошибок – тем более, повторяю, что это не очень сложно. Конечно, всегда проще все сломать и построить новодел, но ведь это историческая постройка, и закон запрещает ее демонтировать. Она очень ценная, в 2001 году была взята под охрану как выявленный объект культурного наследия, потом ее с охраны сняли, но обещали, что она и так защищена как историческое здание. И когда нам на Совете по сохранению культурного наследия представили проект, то мы его утвердили только при условии полного сохранения здания казармы. А потом пошли все эти странные процессы с отстранением автора проекта, с бездарными работами, хищениями, и в результате все обещания забыты, и сохранность здания явно не приоритете у тех, кто ведет стройку. Это действительно очень сложный и дорогостоящий проект, сопоставимый с теми театральными стройками вторых сцен для БДТ и Мариинского театра. С одной стороны, МДТ, естественно, заслужил, чтобы для него было построено новое здание, а с другой, хотелось бы, чтобы руководство театра в лице Льва Додина проявляло максимально трепетное отношение к единственной исторической постройке, которая сохранилась на этом пространстве. Хотелось бы, чтобы стройка сопровождалась нормальным процессом проектирования, исполнения, с привлечением квалифицированных подрядчиков, прозрачным расходованием средств, а не чередой скандалов. Ведь уже сколько лет прошло – а стройка не сдвинулась с подземного уровня, хотя уже потрачены большие деньги.

Дискуссия вокруг здания казармы ведется очень давно, – напоминает координатор движения "Живой город" Юлия Минутина.

– Сохранение этого здания было главным условием возникновения на этом месте второй сцены МДТ. Но предыдущий подрядчик сделал все, чтобы этого здания там не было. Работы проводились без укрепления здания по фундаменту, были разобраны все поперечные стены, фактически сейчас остался один каркас. Но там всего два этажа, и градозащитное сообщество убеждено, что казарму необходимо сохранить – в том числе и потому, что ее разрушение может стать печальным прецедентом: доводим здание до аварийности, а потом говорим – ах, что же теперь делать, давайте все снесем. И вот теперь нам говорят об устном распоряжении Мединского о том, чтобы это здание снести. Устное распоряжение – оно на то и устное, чтобы подробностей никаких не было. Но это совершенно недопустимо, надо искать возможности сохранить историческую постройку. История мутная – здание передается одному подрядчику, потом другому, разрушается – и вроде никто не виноват, все разводят руками, а человек, который ни за что не несет ответственности, говорит, что нужно его сносить, потому что оно аварийное. Передача от подрядчика к подрядчику всегда губительна для исторических зданий, потому что получается, что никто не виноват и можно делать что угодно. Если была четко прописана ответственность за доведение исторического здания до аварийности, это заставило бы задуматься тех, кто проводит такие безответственные работы и передает здание следующему подрядчику. Это во-первых, а во-вторых – должна быть установка только на сохранение, ведь если у подрядчика будет возможность доводить дома до аварийности и открывать себе путь для демонтажа, то понятно, что все будут идти именно по этому пути. Тем более что тут и делать-то ничего не нужно – только снять крышу, выбить окна и подождать несколько лет, остальное сделает петербургский климат. Так что только жесткая установка на сохранение убережет нас от потери зданий – только так подрядчики будут думать не о том, как половчее погубить здание, а о том, как его сохранить. Мы будем продолжать бороться за здание казармы: в случае удачи это может стать прецедентом, работающим на сохранение наследия, в случае поражения – работающим на его разрушение. Мы будем обращаться в прокуратуру и пытаться найти ответственных, но, к сожалению, опыт у нас в этом отношении не очень хороший, найти виноватого – кто довел здание до аварийности – очень трудно.

На сайте МДТ по поводу деятельности предыдущего подрядчика работ можно прочитать следующее: "21 февраля 2018 года пресс-служба Управления Федеральной службы безопасности по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области распространила сообщение о выявлении хищения бюджетных средств в размере не менее 45 млн руб., выделенных для строительства новой сцены Академического малого драматического театра – Театра Европы". Следует заметить, что театр полностью дистанцируется от происходящего: "10 декабря 2013 года Дирекцией был заключен государственный контракт с Непубличным акционерным обществом "Театрально-декорационные мастерские" на проектирование здания новой сцены. Дирекция осуществляла прием и оплату выполненных работ. Каких-либо договорных отношений по проектированию здания новой сцены у Театра ни с дирекцией, ни с иными лицами, участвующими в реализации данного проекта, нет".

И все-таки один важный вопрос остается: как же получилось, что автор проекта, по словам градозащитников, бережно вписавший здание исторической казармы в новый театральный комплекс, был отстранен от работ? Проект был сделан архитектурной мастерской Михаила Мамошина. По мнению руководителя мастерской академика архитектуры Михаила Мамошина, его отстранили от проекта для того, чтобы он не мешал осваивать средства и театру, и дирекции, и очередным подрядчикам.

– Строительство ведется непрофессионально: раскрывая такой котлован, надо было не трогать это здание. Надо было построить новую сцену, а к этой ювелирной работе приступить в финальной части – не раскрывать казарму, не снимать с нее крышу, не оставлять ее на протечки и промокание на два года – это непрофессионализм. Подрядчики хотели освоить средства там, где можно сразу – с раскрытия крыши исторического памятника. Меня на этот проект пригласил Лев Додин, я приступил к работе с трепетом – хотелось сделать что-то хорошее для нашей культуры. Когда мы уже прошли все экспертные советы, согласование в КГА, мне вдруг сказали, что я должен передать все права на проект Александру Боровскому, это театральный художник, сын известного театрального художника Давида Боровского. Не понимаю, почему так решили, каким образом главные художники могут быть архитекторами – этому все же надо учиться. Моя работа – это три года глубокого погружения, и она отмечена как лучший проект Петербурга за 2014 год, эта работа – лауреат фестиваля "Зодчество", она награждена самыми высокими наградами Российской академии архитектуры и строительных наук. Но, видите, у нас архитектура относится не к ведомству культуры – а к строительному ведомству, тут и наступает то отсутствие диалога, результат которого мы видим.

– А что же теперь с вашими авторскими правами?

– Авторские права у меня защищены, этим занимаются адвокаты, мы выиграли все суды и намерены двигаться дальше.

– А как все-таки получилось, что вас решили отстранить?

– Инициатор этого конфликта – господин Додин, я до сих пор не знаю, зачем ему это понадобилось. Вначале Боровский представлял интересы Додина, который был болен, и Боровский ездил к нему в клинику, показывал мои работы – и, наверное, так вжился в роль, что решил сам стать автором. Финансовые интересы Додина представлял Григорий Попов, экс-директор Александринского театра, он же был фактическим руководителем ТДМ – Театрально-декорационных мастерских, печально известных по табло для стадиона.Там сложная история. Но ее могло не быть, если бы соблюдалась элементарная этика. Моей мастерской недоплачено 9 миллионов рублей, это ощутимые потери, так что мы находимся в судах – мало того что недоплатили, так еще выжимают из авторов.

На вопрос, почему Михаил Мамошин был отстранен от проекта, пресс-секретарь Северо-Западной дирекции Анна Титоренко ответила следующее:

– В связи с отсутствием рабочей документации в прошлом году дирекцией были объявлены конкурсные процедуры на доработку рабочей документации проекта. Выиграла компания "Эн-системс", которая и дорабатывает проект.

– Но автор говорит, что он получил за свой проект разнообразные награды – каким образом у вас не оказалось рабочей документации?

– Ну, вот так. Рабочей документации не было. А без нее невозможно ничего построить.

Михаил Мамошин таким ответом подрядчика возмущен.

– Это просто ложь. Рабочая документация была передана компании ТДМ в соответствии с договором, после прохождения экспертизы в нее были внесены необходимые изменения, правки, документация была передана в установленном порядке, и акты и приемке работ подписаны, я могу их предоставить любому заявителю. У меня вообще полностью рухнула система ценностей в связи с этим делом. Мы выиграли два суда у генерального проектировщика, ТДМ, через них государство оплачивало работу специалистов. У меня ситуация сложилась даже так, что господин Попов на самом деле ничем не руководил, и мне самому пришлось выполнить функцию генподрядчика на финальном уровне – спасая репутацию проекта. Ну, и вот, меня отблагодарили по полной. Додина все время пытаются представить обманутым, но он все знает, он в курсе всех дел. Мы выиграли суды и по деньгам, и по авторским правам, мы судились и с ТДМ, с подрядчиком, которого театр тогда выбрал для стройки, – компанией "Стройсоюз", сейчас ее заменили на "Транссепт", она должна была навести порядок. Я сделал все, чтобы вернуться в проект, но было указание Додина меня в проект не возвращать – вот такие страсти на ровном месте. А начиналось все хорошо – и поверьте, если бы не выбрали по каким-то соображениям предыдущих подрядчиков и мы бы остались в проекте, то сегодня контур театра был бы закрыт и уже велись бы отделочные работы. За это время я успел сделать новый комплекс Военно-медицинской академии – я его начал делать позже – и его уже построили. Я не знаю театральных дел, может быть, можно ставить спектакли без режиссера, но строить и проектировать без архитектора нельзя.

– Михаил Александрович, а что вы можете сказать о самих казармах, которым теперь угрожает снос?

– Это чудное заповедное место в Петербурге, особенный район, так называемые Семенцы. Знаете, я устал от парадного Петербурга – а это как раз такой гимн непарадному Петербургу. Кроме того, сама эстетика театра берет свое начало в эстетике общедоступных театров. И вот, очарование 2–3-этажной казарменной архитектуры очень важно для идентичности этого места. Это памятник не федерального, а регионального значения, он защищен только законодательством Петербурга, все экспертизы проведены – не надо его ломать! Я считаю, что тут опять принято решение, обратное здравому смыслу. Если так рассуждать, то можно полгорода разнести и новоделы построить. И у нас есть примеры новоделов – не приведи Господь. Причем, повторяю, здесь, в отличие от второй сцены Мариинского театра, не было никаких проблем – проблемы возникли из-за привлечения непрофессиональных людей, тут и роль театра важна, и роль дирекции – если тот состав был компетентен хоть в какой-то степени, то новый состав – это я вообще оставляю без комментариев.

Один из подписавших открытое письмо Мединскому – депутат Законодательного собрания Петербурга Алексей Ковалев, который прямо говорит, что проект у Михаила Мамошина украли.

– Он сделал нормальный проект, предусматривающий сохранение этого здания, и естественно, что если бы реализация проекта шла по его замыслу, по его техническому решению, то не нужно было бы ничего сносить. Но люди, связанные с господином Додиным, фактически присвоили себе авторство проекта. Но есть еще второй фактор – исполнители, которые работали на объекте раньше, тоже там напортачили – вырыли котлован, повредивший историческое здание и поставивший его на грань уничтожения. Все это было сделано не по проекту. Если бы там был авторский надзор и если бы Мамошин лично принимал участие в этом строительстве, то, конечно, не было бы таких последствий. А сейчас ради удовлетворения амбиций господина Додина и чтобы выгородить тех чиновников Министерства культуры, которые все это прикрывали, они решили снести здание – как будто его там никогда не было, – чтобы не было проблемы.

– Неужели Льву Додину нужен градостроительный скандал?

– Не знаю, по-моему, он считает себя человеком, который находится вне критики. Мне кажется, ему все пофиг. Я считаю, нужно не допустить сноса здания. Они уже провели незаконные работы, угрожающие его существованию, – так вот, пусть теперь его укрепляют.

На вопрос о стройке и угрозе сноса здания казармы в театре ответили, что Лев Додин находится в Лондоне, ситуацию комментировать отказались, сославшись на то, что театр не имеет к стройке никакого отношения. Авторы открытого письма – депутаты, градозащитники, члены Совета по сохранению культурного наследия, уповают на то, что Мединский – не только министр культуры, но еще и председатель Российского военно-исторического общества, и что поэтому он "не допустит акт вандализма по отношению к историческому зданию, непосредственно связанному с военной историей России, с историей одного из самых известных ее полков, основанного Петром Великим и стяжавшего славу, защищая Отечество на полях сражений". Копии открытого письма будут направлены также председателю правительства Российской Федерации Дмитрию Медведеву, главе Администрации президента Антону Вайно и губернатору Петербурга Георгию Полтавченко.