Петербургская просветительская организация "Дом культуры Льва Лурье" начала водить экскурсии в музее-квартире Распутина. Это народный музей, создавать который начали энтузиасты, живущие в этой квартире

Дом на Гороховой, 64, – с торжественным парадным входом, пышным декором и двумя сквозными внутренними дворами, которые, в отличие от многих питерских дворов, блистают свежим ремонтом. Правда, слева от арки красуется вывеска и витрина салона красоты "Распутин" – ну, что ж, это только подтверждает могучий интерес к фигуре загадочного старца, в последние годы перед революцией стоявшего у самого трона – то есть там, где вершились судьбы России.

Когда заходишь в первый двор, видишь еще одну арку, очень глубокую, а слева от нее – большую парадную дверь – к сожалению, железную, подлинной не сохранилось. Это и есть парадный вход в квартиру Распутина, точнее, на ведущую к ней лестницу. А вот лестничные перила – чугунные с деревянным верхом – как раз сохранились, как и дверь на 3-м этаже.

Конечно, квартира перестроена – много десятилетий здесь была коммуналка, она и сейчас есть, но часть комнат выкупил энтузиаст Дмитрий Филатов. Сам он никогда в этой квартире не жил, но, узнав, кому она принадлежала, стал потихоньку ее расселять и реставрировать. В комнатах довольно много мебели начала ХХ века, и очень хорошей, но она, как объясняет реставратор Иван, не имеет к квартире отношения – все эти резные буфеты, массивные столы, стулья и сундуки просто подобрали, как это часто делается в музеях, чтобы создать атмосферу эпохи. Иван с гордостью показывает кусок стены в рамочке под стеклом – со слоями обоев и старых газет предреволюционного времени.

Не стоит жалеть, что квартира коммунальная – именно это обстоятельство, скорее всего, спасло ее от евроремонта, который уж точно не оставил бы там ничего настоящего. А так – никаких стеклопакетов и линолеумов, всюду подлинный паркет, мощные деревянные двери и деревянные окна с изящной медной фурнитурой – за эти ручки, конечно, брался Распутин и его гости.

Хозяин музейной части квартиры Дмитрий Филатов охотно показывает ее посетителям, проводит по ней свои собственные экскурсии. С православно-монархической версией этих показов профессиональные историки не очень-то согласны, но что делать – народный музей есть народный музей. По словам Дмитрия, часть мебели, стоящей в комнатах, подарена верующими людьми, поклонниками Григория Распутина. Они же – впрочем, историки тоже – приходят сюда в день его рождения – 21 января по новому стилю, и в день убийства – 30 декабря. Мечта Дмитрия – устроить здесь настоящий музей-квартиру Григория Распутина, который для него прежде всего глубоко верующий православный человек, обладавший целительной силой молитвенного слова, с помощью которой он лечил наследника престола, царевича Алексея, больного гемофилией.

На своих экскурсиях Дмитрий делает акцент на то, что императрица называла его Другом – с большой буквы, а также на то, что он был категорически против вступления России в Первую мировую войну. То, что Россия потеряла монарха и была ввергнута в революцию и Гражданскую войну, Дмитрий связывает с убийством Распутина, которого считает человеком, влиявшим на ход истории, в том числе мировой.

Петербургский историк Лев Лурье не видит ничего страшного в том, что хозяин развивающегося музейного пространства излагает на своих экскурсиях собственную версию исторической драмы. Более того, "Дом культуры Льва Лурье" сумел подружиться с Дмитрием Филатовым, и теперь уже профессиональные экскурсоводы излагают в этой квартире свой взгляд на фигуру "старца" и на события предреволюционных лет. Менеджер проекта “Квартира Распутина” Елизавета Комарова говорит, что проект возник довольно неожиданно – когда Дмитрий решил обратиться к "Дому культуры Льва Лурье" за помощью. Теперь набрано несколько экскурсоводов, сейчас они проходят обучение. Экскурсии проходят в разных форматах, можно, например, даже прийти на “Чай у Распутина” – тогда экскурсия проходит за столом у самовара в виде рассказа о Распутине и его эпохе и ответов на вопросы, предполагается, что эта форма – для более просвещенных посетителей.

Иногда в роли экскурсовода выступает и сам историк Лев Лурье. Он ценит поступок Дмитрия Филатова, выкупившего часть квартиры, хотя замечает, что Филатов происходит из массовой культуры и что его взгляд на Распутина совсем не такой, как у экскурсоводов из "Дома культуры Льва Лурье", которые не обожествляют фигуру "старца". Лев Лурье обращает внимание на то, как мала квартира Распутина по сравнению с тем, как живут сегодняшние скоробогачи: “Человек, через руки которого проходили миллионы рублей, жил вместе двумя дочерями, сыном, женой, у него гостил папа, у него была секретарша, были еще какие-то дамы, с которыми он вроде как вступал в какие-то отношения – и это все здесь. По советским меркам, это как 3-комнатая квартира-распашонка в 37 метров. На меня это произвело впечатление – настоящая петербургская квартира во флигеле”.

По словам Льва Лурье, с Дмитрием и его окружением есть известные сложности, поскольку “они хотят проповедовать: приходят и говорят – нам кажется, вы не упомянули, что у нас здесь мироточит. И тогда экскурсовод говорит своей группе – видите, нам говорят, что мироточит, но я читал, что, вообще-то, ничего не мироточит”. Тем не менее интерес к этому месту огромный – по словам историка, в городе вообще сложилась целая система стихийных экскурсий – по крышам, по дворам, по парадным, куда проникают с помощью подобранных ключей.

“Прекрасный пример неосвоенного пространства – это квартира Довлатова – коммуналка, где у комнат два армянских и два русских владельца, при этом армянские хозяева сдают свои комнаты узбекам, а русские владельцы – алкоголики, которые просекли, что могут за бутылку пускать в квартиру посетителей”. Вот и в квартире Распутина живут люди, и это ситуация, которую Лев Лурье считает нормальной, главное – не пускать туда государство, иначе немедленно "появится тетка, бывшая заведующая музеем Ленина" и все погибнет, а вот частный музей имеет гораздо больше шансов на то, чтобы остаться живым местом.

Лурье объясняет, что его исторический оптимизм основан на том, что в России властители и подданные всегда играли в пятнашки – “они нас пытаются запятнать, а мы убегаем, и мы придумали массу способов, как убежать. А музейный бизнес естественен для Петербурга – как нефть для Сургута”. Однако городское начальство, по мнению Лурье, способно устраивать только “какие-то бесовские пляски по поводу блокады”, а вот частные люди, создающие музей Распутина, не вызывают у него неприятия – без их инициативы вообще ничего бы не было.

Что касается фигуры самого Распутина, то, по словам Льва Лурье, есть либерально-аристократический миф о нем, который привел к его убийству и которой состоит в том, что он немецкий шпион, пьяница и развратник, погубивший Россию. Но есть и народный миф, согласно которому Распутин, простой русский человек, хотел спасти Россию от войны, а "сволочи" его убили.

Историку ближе второй миф, он не понимает, зачем надо было убивать Распутина с такой жестокостью. Лурье сравнивает Распутина с Джуной, экстрасенсом, пациентами которой считались многие влиятельные люди позднего советского времени, включая Брежнева. Историк считает, что Распутин – это предшественник Чапаева и Блюхера, что он представлял собой сгусток энергии, накопившейся в низших слоях сословного общества, что именно потому он так понравился Николаю Второму: вот хозяин земли Русской, а вот настоящий мужик, идеал русского человека в глазах государя и особенно государыни.

По мнению Льва Лурье, Распутин не был вором, но им пользовалась его корыстная свита, при этом, все, включая родственников царя, завидовали его "близости к телу”, возможности видеть государя в любой момент. Обе легенды о Распутине историк называет неправильными – он не прекрасный и не ужасный, а просто невероятно талантливый артист, – но интерес к нему вовсе не кажется нездоровым.

Лурье считает, что у Распутина была минута, когда он мог перевернуть мировую историю: летом 1914 года только он мог повлиять на решение царя, вступать или не вступать в войну, но тогда было сделано все, чтобы хотя бы на время удалить его от двора. По словам Льва Лурье, такой музей с присутствующими хозяевами квартиры особенно интересен – не хватает еще, чтобы посреди экскурсии входил кто-нибудь странный – какой-нибудь “неизвестный племянник Распутина из Сибири”.

Историк Даниил Коцюбинский не согласен с тем, что Распутин мог спасти Николая Второго: по его мнению, он помогал ему только психологически, а политически – вредил, давая ненависти концентрироваться вокруг Николая, доведя общественность буквально до безумия, до мифологической истерики, когда всем казалось, что и Николай – шпион, и Александра Федоровна – шпионка, и сам Распутин – шпион.

Однако Коцюбинский тоже положительно смотрит на возникновение музея, среди его артефактов он особо отмечает подлинную дверь черного хода, через которую вошел князь Юсупов, откуда он вывел Распутина, а также деревянную перегородку на кухне, за которой жили готовившие еду племянницы “старца”, в ночь убийства слышавшие его разговор с Юсуповым.

Жаль только, что та столовая, где Распутин разламывал хлеб и распределял его между поклонницами, пока не принадлежит к музейному пространству. Коцюбинский не считает интерес к этой фигуре преувеличенным: по его мнению, это тот магический кристалл, через который можно увидеть политический кризис начала ХХ века, найти ответ на вопрос, почему старая Россия рухнула. Да и сам Распутин по-человечески очень интересен и оригинален по своим мыслям и поступкам. Даниил Коцюбинский – автор написанной вместе с Александром Коцюбинским книги “Распутин. Жизнь. Смерть. Тайна”, где составлен психологический портрет Распутина.

Даниил Коцюбинский считает, что Распутин, как всякий человек, был рабом своего характера – ему хотелось всегда и во всем быть первым, поэтому, понимая, что и он, и страна катятся в пропасть, он не мог себе отказать в том, чтобы оставаться наперсником самодержца. При этом он был невероятно талантливым психотерапевтом, опередившим свое время.

Даниилу Коцюбинскому тоже не близка та романтизированная монархическая версия фигуры Распутина, которую представляют посетителям хозяева квартиры, ему не хватает критической составляющей, но все же главным историк считает саму возможность прийти в эту квартиру и увидеть пространство, в котором жил Распутин.