Ирина Климентова проработала в Саратовской областной клинической психиатрической больнице святой Софии 15 лет и была уволена после того, как рассказала об использовании в лечебнице неоплачиваемого труда пациентов. Суд 16 августа отказался признать ее увольнение незаконным.

Психиатрическая помощь в российской провинции регулярно становится темой пугающих репортажей. В Саратове скандал разгорелся после того, как в ноябре 2018 года на портале ИА "Свободные новости" вышла статья "Почему нужно выбирать между "писюном" и головой? Как лечат в Саратовской областной психиатрической больнице святой Софии".

После этого в редакцию стали стекаться другие истории о том, что происходит в клинике. В их числе был рассказ о буднях психбольницы старшей медицинской сестры отделения №7 клиники, регионального лидера "Альянса врачей" Ирины Климентовой. Его опубликовали 13 февраля 2019 года, а 18 февраля ей выдали уведомление об увольнении "по статье". Главный врач клиники Александр Паращенко комментариев изданию не давал. Свою позицию он представил в статье на сайте ИА "Взгляд-Инфо".

​За еду и сигареты

Конфликт с начальством у Ирины Климентовой начался еще до публикации ее рассказа об использовании труда пациентов. В ноябре 2017 года умерла заведующая седьмым отделением клиники, и на ее место назначили Жанну Алешину. Отношения завотделением и старшей медсестры сразу не сложились.

– Чтобы завоевать популярность у санитарок, она разрешала им не выполнять их работу, а заставлять больных это делать. Я была против, и для санитарок я стала врагом, поэтому они с удовольствием под ее диктовку писали на меня докладные, – объясняет Климентова суть конфликта, который в итоге привел к ее увольнению. – Алешина сказала, что в первую очередь она хочет избавиться от меня.

В феврале 2019 года, по словам старшей медсестры, "началась травля" – одна за другой стали приходить проверочные комиссии "по каким-то нелепым докладным":

– Они выворачивали все отделение, не давали работать. За полмесяца мне выносятся выговоры и увольняют просто за две недели! Пятнадцать лет я работала, у меня были грамоты и благодарственные письма, а сейчас за две недели я стала никудышным сотрудником.

Ирина Климентова утверждает, что предыдущая заведующая была против использования труда пациентов, однако при Алешиной в седьмом отделении это стало нормой, как в остальных отделениях больницы (всего их 19).

– Чтобы больные носили еду... Это немыслимо. Больной может обжечься ведрами с обедом, а зимой – поскользнуться и вылить на себя это огненное ведро с супом. Кроме того – СанПИН. Буфетчица требовала, чтобы больная мыла ей посуду, и Алешина это разрешала, – рассказывает бывшая старшая медсестра. – Я жаловалась администрации больницы, мне сказали: разбирайтесь сами. Подростки привлекались к тому, чтобы ухаживать за больными. Когда умирала очередная бабушка с деменцией – мыть, укладывать привлекали больных, в том числе подростков. Санитарки расплачивались с ними либо сигаретами, либо домашней едой. Еда в больнице ужасная. У санитарок были "свои" больные, которым утром приносили из дома еду, чтобы они потом перестилали лежачих больных. Пациенты между собой даже ссорились из-за того, кто что будет делать. Я не могла на это смотреть.

Еще в 2016 году на сайте "ПроДокторов" появился отзыв о клинике, подтверждающий слова уволенной медсестры: "Лежал от военкомата, состояние отделения 3 просто ужасное, отношение равнодушное, в еде, подаваемой от больницы, находили куски непонятно чего. Ходил разгружать продукты. Овощи гнилые, мясо заветренное. У меня был шок. Как и из чего там готовят? Питьевой воды не существует, постельное белье оставляет желать лучшего. В палате лежит 40 человек, медсестры (санитарки) заставляют мыть полы, подметать лестницы, что-то разгружать (мебель, стройматериалы) по чьим-то просьбам, копать и т. д. Не соблюдаются самые элементарные санитарные нормы, нет нормальной вытяжки в палате, вечно чем-то неприятно пахнет, лежать там невозможно! Родители, делайте все возможное, чтобы ваш ребенок не попал туда".

Не все пациенты, говорит Климентова, соглашались выполнять работу персонала:

– Были такие, кто отказывался. Выбирали тех, у кого нет родственников, кто не получает передач, либо у кого нет сигарет, но кто всю жизнь курил. Естественно, если человек хочет курить, он будет это делать. И подростки: они все время хотят есть, потому что у них растущий организм, и плюс, конечно же, они покуривают и от сигарет не откажутся. Есть те, кто живут в больнице постоянно и которым больше некуда идти. Они работают на всю больницу. Их привлекает администрация. Есть работники вроде дворников, которые должны все делать, но не делают ничего: летом на пруду загорают...

Собаки на больничной свалке

Больница занимает 40 гектаров на склоне Алтынной горы над городом. Лечебница была основана в 1891 году на деньги благотворительницы Софьи Щербатовой. Первым руководителем стал психиатр Самуил Штейнберг; теперь его имя носит улица, ведущая к больнице. Большая часть корпусов возведена в 1901–1910 годах, комплекс зданий – объекты культурного наследия регионального значения.

Огромная территория слабо охраняется: на входе стоит домик с надписью "КПП", из него недобро смотрит человек в растянутой майке, но пройти не мешает.

Недалеко от входа расположены пруды, храм Святой Софии и родник с купелью. Все открыто для местных жителей, в прудах плещутся подростки, хотя в перечне мест, разрешенных для купания региональным Роспотребнадзором, этих водоемов нет. Климентова говорит, что за историю больницы пациенты тонули в прудах неоднократно.

– Для склонных к суициду здесь есть все, на любой вкус. Пруды, заброшенное здание – в 2017 году с него упал подросток. На свалке можно стекло подобрать… – рассказывает бывшая медсестра.

В больнице девять корпусов с палатами. Большая их часть построена в конце XIX века. На заборах сушатся матрасы с грязными разводами, по окрестностям разносится специфический запах. Он усиливается возле контейнерной площадки, предназначенной, судя по маркировке баков, для отходов класса А. Ирина Климентова объясняет, что больничные отходы класса А – это, к примеру, упаковки от лекарств, а к классу Б относится все, что соприкасалось с физиологическими жидкостями больного. На больничной свалке все вперемешку: упаковки от шприцев, резиновые перчатки, грязная банка из-под анализов, пакет использованных памперсов.

На свалку приходят кормиться бродячие собаки, которых на сорока больничных гектарах немало. Климентова говорит, что давних пациентов животные узнают и не трогают.

– А вообще собаки кусачие, – признает она.

Здание аптеки с годами вросло в землю, но, поскольку там хранятся сильнодействующие препараты, "держит оборону": на окнах решетки, на двери висячий замок. Возможно, не напрасно: одно из окон, застекленное утолщенными полупрозрачными "плитками", выглядит так, как будто в него стреляли из пистолета или били копьем.

От одного из корпусов к кухне идет и курит на ходу женщина в пестром домашнем халате и тапочках с двумя пустыми ведрами. На одном из них написано "БЛЮДО" и номер отделения. Климентова узнает ее; по словам бывшей старшей медсестры, это одна из давних пациенток.

Мы проходим еще несколько корпусов. Какие-то сохранились лучше, какие-то – хуже. В неплохом состоянии – местный клуб, где находится избирательный участок №101, знаменитый хорошими результатами "Единой России". Самый свежий ремонт – у административного корпуса. Кирпичи из него не выпадают, но вход почему-то загорожен сигнальной лентой. На двери – листок: "По техническим причинам, проход воспрещен!!!"

Здание кухни, напротив, сильно пострадало от времени. Под фундаментом, куда уходит не то водопроводная, не то канализационная труба, образовался грот. Дверь открыта; видно, что изнутри поверх утеплителя она обтянута грязной тряпкой в цветочек. Из кухни пахнет так, что хочется закрыть лицо.

– Капуста на ужин готовится! – узнает запах Климентова.

Вместе с бродячей собакой к двери подходит та самая пациентка. Она передает ведра на кухню и садится на траву ждать.

Рядом с кухней есть своя небольшая свалка. Судя по золе под мусором, иногда отходы сжигают. Такая же зола – возле контейнерной площадки. От стены больничного корпуса, где расположено седьмое отделение, медленно отламывается ветхая пристройка, готовясь упасть в сторону воздушного газопровода. Рядом с опорой которого, судя по обилию бычков, находится курилка.

Наконец, присутствие посторонних замечают. "Вызывай полицию! Провокаторы!" – на крыльцо одного из корпусов выходит женщина в белом халате и снимает на телефон. Кто должен вызвать полицию и почему она не может сделать это сама, если в руках у нее телефон, остается неясным.

​Увольнение за швабру

Свое увольнение Ирина Климентова обжаловала в суде. Гражданский иск рассматривал судья Кировского районного суда Саратова Геннадий Шевчук. Тяжба длилась полгода.

Представительница клиники Елена Кобзаренко в суде подчеркивала, что за 26 лет, которые больницей руководит Александр Паращенко, это первый случай увольнения по статье: по ее словам, "поведение Климентовой положило конец долготерпению Александра Феодосьевича". В суде появились приказы о выговорах Климентовой: главными претензиями руководства к ней стали стертая от старости маркировка на швабре и нарушение учета лекарственных средств. В суде фигурировали и другие причины: например, по мнению руководства, Климентова фотографировала на телефон какие-то бумаги на столе одного из врачей. Впоследствии этот факт не подтвердился, но в материалы дела вошел.

Решение было вынесено 16 августа: судья признал незаконным ряд пунктов в приказе о выговоре и в приказе об увольнении. В частности, признал незаконным наказание Ирине Климентовой за якобы допущенные нарушения учета лекарственных средств и вынес частное определение о нарушении в работе аптеки больницы. Однако иск оставил без удовлетворения.

– Я буду обжаловать. Я стала главой регионального отделения "Альянса врачей", буду развивать профсоюзное движение у нас, в Саратове. Я считаю, "Альянс врачей" реально помогает людям, в отличие от наших профсоюзов, – прокомментировала Ирина Климентова результаты процесса.

– Какие работы? Мы что – завод, фабрика? Сигареты крутим? Ну глупость! - отреагировал на просьбу о комментарии главврач психиатрической больницы Александр Паращенко. – Глупость просто. Глупость и клевета.

Паращенко считает, что Ирина Климентова – "обычный непорядочный, нечистоплотный человек": "Работала-работала, а теперь льет грязь на больницу". Он категорически отрицает, что увольнение старшей медсестры связано с ее обращением в прессу.

Советник министра здравоохранения Саратовской области Александр Колоколов от комментария по поводу информации об использовании принудительного труда пациентов отказался.

– Мы вам (журналистам. – РС) уже неоднократно в ответах писали, поднимите любой наш ответ – там все это есть. Наша позиция остается прежней, – заявил он корреспонденту Радио Свобода в ответ на просьбу о комментарии.

Ранее в ответах для ИА "Свободные новости" представитель минздрава неоднократно заявлял, что случаи привлечения труда пациентов или сжигания мусора на территории психиатрической больницы могут быть "провокацией".