При открытии торгов на Московской бирже утром в понедельник доллар подешевел по отношению к рублю на 75 копеек, курс достиг минимального значения за полтора месяца, прошедшие с конца июля. Это стало следствием резкого скачка цен на нефть в конце прошлой недели, который в свою очередь был вызван атакой на нефтедобывающую и перерабатывающую инфраструктуру Саудовской Аравии. Впрочем, уже спустя несколько часов рубль вновь стал дешеветь: эксперты не ожидают, что события в Саудовской Аравии значительно отразятся на российской экономике.

В ночь с пятницы на субботу два объекта, принадлежащие одному из крупнейших в мире нефтепроизводителей Saudi Aramco, подверглись нападению: пострадало месторождение Хураис и крупнейший в мире завод по стабилизации нефти (не производит нефтепродукты, но готовит сырую нефть к транспортировке) на месторождении Абкаик. Из-за технологических нарушений, вызванных пожарами, Saudi Aramco потеряла половину мощностей по добыче, а мировой рынок временно лишился около 5 процентов нефти.

Ответственность за нападение взяли шиитские повстанцы-хуситы, одна из сторон конфликта в соседнем Йемене, которую поддерживает Иран. Саудовская Аравия выступает на стороне суннитских противников хуситов.

Хуситы заявили, что атака была произведена с помощью десяти беспилотных дронов со взрывчаткой. Однако эксперты высказывают сомнения как в том, что удар нанесли беспилотники, так и в том, что он был произведен с территории Йемена. Власти США опубликовали спутниковые снимки последствий атаки: характер повреждений указывает на то, что удар мог быть нанесен не со стороны Йемена, а с северо-запада, с территории Ирана или Ирака. Кроме того, дроны, которыми ранее пользовались хуситские повстанцы, имеют недостаточный радиус действия для атаки на саудовские месторождения: не исключено, что в этот раз использовались крылатые ракеты.

Госсекретарь США Майкл Помпео возложил ответственность за атаку именно на иранские власти, заявив, что "Тегеран нанес беспрецедентный удар по мировым поставкам нефти". МИД Ирана отверг эти обвинения. "США проводят политику "максимального давления", в которой, по-видимому, наметилась тенденция к "максимальной лжи" из-за её неудач", –​ заявил официальный представитель ведомства Аббас Мусави. Командующий военно-воздушными силами Ирана Амир Али Хаджизаде подчеркнул, что американские базы и авианосцы США находятся в досягаемости иранских ракет, но "ни США, ни Иран не хотят начинать войну". Президент США Дональд Трамп воздержался от конкретных обвинений, но написал в твиттере, что "[Соединенные Штаты] имеют основания верить, что им известен истинный виновник". В середине июня США уже обвиняли Иран в нападении на два танкера в Оманском заливе.

Американский сенатор Линдси Грэм призвал нанести удары по нефтяным объектам Ирана: “Иран не прекратит свое плохое поведение до тех пор, пока последствия не станут более ощутимыми, как, например, атака на их нефтеперерабатывающие предприятия, что станет сокрушительным ударом по режиму", – заявил он. А Дональд Трамп распорядился расконсервировать в случае необходимости стратегические резервы нефти США для стабилизации ситуации на рынке. Такое распоряжение давалось ранее трижды в истории: в 1991-м (война в Ираке), 2005-м (ураган "Катрина") и 2011-м (гражданская война в Ливии) годах.

Тем временем ситуация на мировых рынках начинает стабилизироваться: эксперт и партнер компании RusEnergy Михаил Крутихин считает, что значительного влияния на цены на нефть атака на объекты в Саудовской Аравии не окажет:

– Замечательный индикатор того, насколько рынок среагировал, – это цена на ноябрьские фьючерсы. Мы увидели, что вначале цена подскочила примерно на 11 с лишним долларов за баррель, а затем она опустилась. И сейчас превышение ее над показателем прошлой недели где-то 5 с небольшим долларов. На этом уровне все как-то нормализовалось, стабилизировалось. Рынок принял к сведению риски Персидского залива и Саудовской Аравии и инкорпорировал это в свое представление о цене. В принципе, всё сейчас стабильно.

– ​Это связано с тем, что рынок ожидает, что объекты Saudi Aramco будут быстро восстановлены?

– Здесь есть сразу несколько факторов. Фактор номер один – это то, что Саудовская Аравия будет открывать свои стратегические запасы, а они распределены по всему миру: не только в Персидском заливе, но еще и в Нидерландах, в Японии и в других странах. Кроме этого, есть уверенность, что другие страны помогут, такие как ОАЭ, Кувейт, Ирак и США, то есть дефицита в ближайшее время на рынке не возникнет. Но цена всё равно пошла несколько вверх, поскольку есть опасения того, что подобные атаки могут в будущем повториться. Риск такой ситуации вокруг нефтяной инфраструктуры Саудовской Аравии сохраняется. И наличие этого риска отражается в несколько повысившейся цене.

– ​Рынок учитывает, что атака, нанесенная силами нескольких дронов, способна сократить добычу Саудовской Аравии вдвое?

– Это не совсем добыча сократилась в два раза – это сократилась мощность той инфраструктуры, которая готовит нефть к экспорту. По промыслам фактически удары были минимальными. Удары были по той инфраструктуре, которая занимается подготовкой кондиционной нефти, годной для погрузки в танкеры. В данном случае, да, на 5 с лишним миллионов баррелей в сутки, то есть вполовину мощность Саудовской Аравии сократилась. Парадоксально, но если посмотреть на тех, кому выгоден этот теракт, прежде всего, в выгоде осталась Саудовская Аравия. Во-первых, потому что без дополнительных усилий ОПЕК по сокращению добычи цена не нефть все-таки несколько повысилась. Во-вторых, повышение цены – это хорошо для готовящегося IPO саудовской компании Saudi Aramco. В-третьих, агрессором будет считаться Иран. Это дело политическое. Так что, когда мы смотрим на все глобальные силы, которым это было выгодно, то в выгоде совсем не Иран оказывается. Логически эта атака была ему совсем не нужна. Выигрывают так называемые хуситы, которые заявили, что это они во всем виноваты, и выигрывает сама Саудовская Аравия. Парадокс!

– ​А в чем же преимущество для IPO Saudi Aramco, если она продемонстрировала, что не способна эффективно защитить свои объекты?

– Предполагается, что объекты она все-таки каким-то образом защитит. При этом у компании есть гигантские запасы нефти и замечательные рынки, которые она окучивает. И чем выше цена не нефть, тем больше потенциальная возможность того, что акции будут размещены на свободном рынке.

– ​Почему вы считаете, что у Ирана нет политического и экономического интереса в такой атаке?

– Иран, если он и экспортирует какую-то нефть, то контрабандой и в не очень больших объемах. Ему повышение цены совсем невыгодно. Напряжение в Персидском заливе ему тоже невыгодно, поскольку именно его будут во всем обвинять, а не Саудовскую Аравию. Противопоставить себя всему миру, в данном случае, в качестве источника террористической атаки Ирану тоже совершенно не нужно. С какой стороны ни посмотреть, иранцы тут ничего не выигрывают, а только проигрывают.

– ​Притом что Иран этим летом уже обвиняли в атаках на танкеры.

– Да, там тоже абсолютно неясно, кто и чем занимался. И когда иранцы снимали эти магнитные мины, прикрепленные к борту судов, то их обвинили в том, что они же и ставили эти мины, что они хорошо знали эти мины. Реакция на действия Ирана, который разминировал фактически судно, была противоположной.

– ​В сенате США уже прозвучал призыв нанести удар по Ирану, как вы считаете, может ли эта история стать триггером большой войны на Ближнем Востоке?

– Я только что в Стамбуле разговаривал с одним бывшим послом США. По его мнению, если от администрации Трампа и можно ожидать каких-то военных акций, какой-то реакции на эту террористическую атаку, то это будет очень ограниченный удар по конкретным целям, возможно, в Иране или в юго-восточном Ираке – пока неясно, но чисто ограниченная акция, которая не перерастет в серьезные военные действия.

– ​Что будет с рынком дальше?

– Если не будет новых атак, то рынок стабилизируется на этом уровне.

– ​О чем говорит готовность Дональда Трампа открыть стратегические запасы США? Я так понимаю, это происходило в истории всего несколько раз.

– Это нужно для того, чтобы удержать нефть от повышения, поскольку для американской экономики выгодна низкая цена на энергоносители. Это вполне логическое решение.

– ​Что вся эта ситуация означает для российской экономики?

– Ничего. Нулевой эффект для российской экономики. Возможно, эти 5 долларов на баррель, которые прибавились на нефть (неизвестно, надолго это или нет), несколько помогут российскому федеральному бюджету, то есть кто-то получит немножко больше. А у нефтяных компаний остается абсолютно то же самое. Вот если бы цена на нефть взлетела выше 80 долларов за баррель и была бы перспектива того, что она удержится лет 5–7 на этом уровне, вот тогда нефтяные компании очень сильно задумались бы о том, чтобы вкладывать долгосрочно в трудные нефтяные проекты с высокой себестоимостью добычи нефти. А пока это все остается на том же уровне, – считает Михаил Крутихин.