Надо сильно постараться, чтобы выставить Адольфа Гитлера в благоприятном свете. Российским властям это отчасти удалось. В какой-то степени многое симметрично: запрет, наложенный на крамольную конфессию Свидетелей Иеговы, аресты, пытки и отправка в лагеря – все это совпадает. Когда в 1935 году в нацистской Германии была введена всеобщая воинская повинность, то "свидетели" автоматически оказались в оппозиции. Согласно догматам их веры, они не должны служить в армии и воздавать почести государственным символам. И если раньше гонения против них были и без того повсеместными, то после введения воинской повинности их стали массово отправлять в тюрьмы и концентрационные лагеря, а с началом войны эти меры даже ужесточились.
В России, пусть лениво и вполовину усердия (как, собственно, и всё в России), сегодня происходит примерно то же самое. Но в гитлеровской Германии у "свидетелей" был по крайней мере теоретический выход: они могли отречься от своей веры, хотя делали это крайне редко, и тогда их полностью восстанавливали в правах. Примерно в такой ситуации находились первохристиане в Риме: принеси жертву имперскому культу – и ты свободен, тебя не бросят на съедение львам на публичной арене. В России пощады от львов ждать не приходится: Свидетели Иеговы, практически пацифисты по мировоззрению, проходят по крайне эластичной статье об экстремизме, в глазах шемякина суда они заведомые преступники, и этой уголовной вины раскаянием не снять.
Одного этого эпизода, кажется, хватило бы, чтобы понять, с каким режимом мы имеем дело. Но такое скоропостижное понимание будет не обязательно верным. Достаточно вспомнить, что еще сравнительно недавно политолог Екатерина Шульман, в ту пору член президентского Совета по правам человека, вступилась за "свидетелей", и Владимир Путин отреагировал, назвав их христианами и предложив разобраться с ними. Как видим, никакого разбирательства не последовало. Что это – неужели прямое игнорирование кремлевского пожелания?
Нет, конечно, – просто у приближенных слух острее нашего. Президент может сколько угодно говорить о вещах, до которых, как понимают исполнители, ему в действительности совершенно нет дела. Но они со сверхъестественной чуткостью улавливают то, о чём он умалчивает, и передают эти немые сообщения вниз по иерархии: милиции, ОМОНу, Росгвардии, судам и другим строителям российской государственности. У российской власти есть одна особенность: она на глазах теряет последние атрибуты рефлексии, чувство истории, не говоря уже о самоиронии, отсюда и незавидные параллели. Вот еще одна: президент, вещая, так сказать, ex cathedra, клеймит последними словами неких "пещерных русофобов", пытающихся уничтожить русский язык, предлагает соотечественникам (читай, "братьям по крови") взять этот язык в свои руки и сделать его "мягкой силой". Тут и так достаточно пищи для сарказма, но мы слышим это из уст человека, обогатившего обойму мемов выражениями "мочить в сортире" и "из носа выковыряно", анатомическим анализом бабушки и дедушки и другим ассортиментом жемчужин из своей беспокойной юности. В то время как его высочайший предшественник на стезе филологии предпочитал высказываться афористичнее, неплохо владел письменностью и даже написал авторитетную по тем временам книгу о языкознании.
Впрочем, такие параллели зачастую лишь уводят от понимания ситуации, потому что побуждают к необоснованной экстраполяции, хотя дают немалую поживу политологам. Достаточно заметить, что оба упомянутых предшественника стояли во главе гигантских проектов – кровавых и бесчеловечных, но все же проектов, и поэтому примерно знали, что они будут делать завтра или послезавтра. Нынешняя власть, помимо усиления репрессий, явно плохо понимает, что ей делать с огромной страной.
Если мы летим в самолете, из которого сыплются гайки, по крылу ползет трещина, стюардессы отвечают на вопросы максимально уклончиво, а пилот заперся в туалете и режется там в Fortnite – это верный признак, что посадка мягкой не будет
Гораздо продуктивнее, на мой взгляд, поставить мысленный эксперимент и взглянуть на сегодняшние российские события из достаточно отдаленного прошлого (для меня это, скажем, 1975 год, когда я эмигрировал). Рассуждения о том, что в СССР на его излете было лучше, сегодня повсеместны среди новорождённых и беспамятных – лучше-то не было, но плохо было совсем по-другому. Большинство моих тогдашних соотечественников не разделяли моих взглядов и жили в размеренном ритме застоя, без чрезмерного благополучия, но с некоторой уверенностью в завтрашнем дня. Полагаю, что как диссиденты, так и конформисты просто диву дались бы, и совсем не в хорошем смысле, узнав о наших сегодняшних приключениях.
Вот первое, что приходит в голову: бегство капитала, убийства журналистов и неугодных политиков, отказ реагировать на призывы к убийствам из уст местного сатрапа, поход шамана через всю страну с целью смены режима, травматизм в рядах жандармов от пластиковых бутылок и стаканчиков, терроризирующая Африку поварская бригада, обнищание науки и медицины, массовое убийство сослуживцев затравленным срочником, неконтролируемый ядерный взрыв, фактическое восстание жителей против мусорной свалки, падение численности населения страны на протяжении четырех лет подряд на фоне пятилетнего падения уровня жизни – и всё это подается как заключительная фаза вставания с колен. Сравнивать будет не с чем. При этом никаких Братских ГЭС или целинной романтики.
Некоторые из таких казусов, конечно, случались и в СССР, хотя их умело маскировала ручная пресса, но в целом список был бы для любого устрашающим и неожиданным, с неизбежным подозрением, что страна оказалась не на восходящей кривой прогресса. Выстроить эти факты в единый сценарий наблюдателю из прошлого вряд ли под силу, он может только заключить, что построение коммунизма не совсем удалось. Сегодня мы тоже выстраиваем сценарии выхода из пике, изо всех сил стараясь быть оптимистами и прибегая к историческим параллелям. Но законов истории мы не знаем, зато неплохо изучили законы механики. Если мы летим в самолете, из которого сыплются гайки, по крылу ползет трещина, стюардессы отвечают на вопросы максимально уклончиво, а пилот заперся в туалете и режется там в Fortnite – это верный признак, что посадка мягкой не будет.
Алексей Цветков – публицист и политический комментатор
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
