- Верховный суд России разъяснил, когда нельзя штрафовать за выход из дома, а правительство готовит законопроект, расширяющий полномочия полицейских.
- Как выживают некоммерческие организации в период пандемии, и почему без них будет совсем плохо.
На этой неделе Верховный суд России наконец дал разъяснение о том, как следует наказывать людей, нарушивших самоизоляцию в условиях режима повышенной готовности. Таких разъяснений ждали довольно давно, потому что штрафы уже есть, ограничения введены в подавляющем большинстве российских регионов, география будет только расширяться, а единой практики в стране не было, как и единого представления о том, кого, за что и когда можно штрафовать. И вот теперь Верховный суд все это разъяснил.
Видеоверсия программы
Прокомментировать использование камер видеофиксации для выписывания штрафов за нарушение режима самоизоляции мы попросили координатора Общественного движения "Синие Ведерки" Петра Шкуматова.
Петр Шкуматов: Сейчас основную панику среди автовладельцев вызывают возможные штрафы с камер, ведь было объявлено, что с каждой камеры будет приходить штраф пять тысяч рублей. По статистике прошлого года, в среднем за одну поездку водитель в Москве проезжает 13 камер. Это означает, что количество штрафов будет порядка 65 тысяч рублей только в один конец и еще обратно, итого – 130 тысяч за одну поездку. Конечно, у людей нет таких денег. И все очень опасаются именно этого сценария.
Сейчас основную панику среди автовладельцев вызывают возможные штрафы с камер
Но пока никому ничего не приходило, поэтому мы продолжаем наблюдение. Если же автовладельцы начнут получать штрафы с камер за нарушение пропускного режима и отсутствие цифрового "аусвайса", то мы готовы помочь автомобилистам. Наши возможности ограничены, но алгоритм, как отменить эти штрафы, мы, безусловно, разработаем.
Марьяна Торочешникова: Жители Санкт-Петербурга, недовольные ограничениями в связи с объявленным режимом повышенной готовности, обратились в суд с коллективным иском. Они требуют отменить, признать незаконными некоторые положения постановления регионального правительства о мерах по противодействию распространению коронавируса. Чуть ранее подобные попытки предпринимали активисты в Брянске и в Астрахани. О перспективах таких обращений и о том, чем они уже заканчивались, расскажет руководитель "Апологии протеста" Алексей Глухов.
Алексей Глухов: Я искренне убежден, что все вводимые ограничения в регионах в рамках режима повышенной готовности не всегда сопоставляются с реализацией конституционного права, в том числе на передвижение. В законе о чрезвычайных ситуациях четко указано, что вводимые региональными властями ограничения в рамках режима повышенной готовности не могут нарушать права и свободы человека и гражданина. Но оспорить эти региональные указы возможно только в суде. Мы отследили два уже состоявшихся решения суда, в Брянске и в Астрахани, и там суды сказали: "Эти ограничения законны", – потому что, по мнению суда, право на здоровье населения намного выше, чем конституционное право на свободу передвижения. Я думаю, что похожие решения будут выноситься и в других регионах.
Многие активисты обжалуют эти ограничительные меры, в том числе и в Москве, и я уверен, что российские суды не будут признавать эти ограничения незаконными. Поэтому мы и открыли "горячую линию" по "административкам". Там, где есть возможность, получается снизить размер репрессий, а где-то нам даже удается прекращать дела, и это очень важно. Это помощь здесь и сейчас. Пока эти ограничительные меры дойдут до финальной точки, когда они наконец-то будут признаны незаконными, пройдет много времени, а людей штрафуют в режиме онлайн.
Марьяна Торочешникова: Сейчас в Сети появилось очень много сообщений, общий смысл которых сводится к тому, что составили вам протокол, заберите эту бумажку – и благополучно забудьте о ней, платить не нужно, потому что она незаконная. Что вы можете сказать таким советчикам?
Алексей Глухов: Можно не платить, но придут приставы. Более того, есть возможность повторного привлечения к административной ответственности за неуплату административного штрафа. И все это приведет в лучшем случае к удвоению этого штрафа, а есть еще возможность отсидеть 15 суток в спецприемнике.
Правительство предлагает еще и освобождать полицейских от ответственности за причиненный вред
Я бы рекомендовал людям активно заниматься защитой, настаивать на уважительности причины покидания своего жилища, активно участвовать при рассмотрении в административных комиссиях, если мы говорим о Москве, и в судах, если мы говорим о регионах, и в обязательном порядке обжаловать вынесенные решения о штрафах. Тот, кто обжалует постановление суда, как минимум получает автоматическую отсрочку обязанности оплатить штраф, ведь эта обязанность начинается с момента вступления постановления в законную силу, а до рассмотрения жалобы решение в силу еще не вступило.
Марьяна Торочешникова: В Москве объявили о том, что будут штрафовать водителей по автоматическим камерам. Как обжаловать эти штрафы? И насколько это законно?
Алексей Глухов: Вопрос штрафов за автомобиль с использованием фотокамер – открытый. Я считаю, что привлечение собственника транспортного средства за передвижение его автомобиля, мягко говоря, условно законно, ведь собственник может передать управление кому угодно. Почему в этом случае он обязан доказывать то, что он соблюдал режим домашней изоляции, а другой – нет? Это не бьется с федеральным КоАПом. Более того, есть же мысли о том, что каждая камера будет выписывать штраф, а камер в Москве достаточно много. Получается, что одна поездка на автомобиле может привести к десяткам штрафов, а это уже нарушает принцип не быть дважды привлеченным к ответственности за одно и то же деяние. Тогда даже пешеходы должны получать по несколько протоколов. Условно говоря, сотрудник полиции может пристроиться к одному человеку и каждые 100 метров тормозить его и оформлять протоколы. Поэтому штрафы с камер на автомобиле именно в рамках режима самоизоляции – это достаточно спорная инициатива московских властей, которая, наверное, имела целью запугивание.
Марьяна Торочешникова: А идея о расширении полномочий полиции реальна, ее могут воплотить?
Алексей Глухов: Ключевой момент даже не в расширении полномочий полиции, хотя, конечно, возможность разрешения полицейским применять оружие при подозрении на угрозу их жизни и здоровью – это очень болезненный момент. Вопрос в другом. Правительство предлагает еще и освобождать полицейских от ответственности за причиненный вред. Здесь еще более серьезная проблема. И сейчас очень тяжело привлечь полицейских за нарушение закона, за превышение должностных полномочий, а если в законе будет прописана презумпция правоты полицейского в любой ситуации, то доказать незаконные действия сотрудника полиции, разворотившего автомобиль или застрелившего человека на улице, будет практически невозможно. И это самое опасное.
Эти предложения еще не дошли до формализованного документа – до законопроекта, он же пока еще не опубликован как таковой, есть только какие-то общие тезисы, и хочется надеяться, что когда он поступит в Государственную Думу (если поступит), то там не будет по крайней мере принципа о правоте полицейских. Иначе это станет серьезной бедой для всех.
В России более 250 тысяч человек проживают в домах престарелых, в психоневрологических интернатах, в детских домах. Сегодня это особенно уязвимая категория людей, иногда просто в силу их возраста.
Пандемия коронавируса серьезно ударила по некоммерческим организациям, чья помощь часто оказывается и быстрее, и эффективнее чиновничьей. Закрываются благотворительные и правозащитные программы, некоммерческие организации сокращают штат своих сотрудников, в то время как нуждающихся в их помощи каждый день становится только больше.
Эксперты прогнозируют, что размеры и количество пожертвований дальше будут только уменьшаться, а число нуждающихся в помощи кратно возрастет.
Вот что рассказала в интервью Радио Свобода журналист и волонтер нескольких благотворительных фондов Екатерина Гордеева.
Главное слово всего этого коронакризиса – это слово "уязвимость", ведь болезнь бьет по самым уязвимым людям
Екатерина Гордеева: Наверное, главное слово всего этого коронакризиса – это слово "уязвимость", ведь болезнь бьет по самым уязвимым с точки зрения здоровья людям, людям с сопутствующими заболеваниями и пожилым. И еще она бьет по уязвимым категориям граждан, как говорят у нас на правительственном уровне: это те, кто болеет, нуждается в помощи, не может помочь себе сам. Прежде им помогали благотворительные фонды. Пока единичные люди в меньшей степени отписываются от регулярных платежей в благотворительные фонды, что же касается большого бизнеса, то почти все большие проекты поставлены на "стоп". А малый бизнес, который находится на грани выживания, уже сам скорее нуждается в помощи, и все свои проекты (а их было очень много) он закрыл.
Большое количество людей, которым фонд прежде помогал, лишатся этой помощи, то есть фонд сам по себе не развалится, просто будет отрезана возможность помощи. И это морально очень тяжелая проблема для благотворителей, потому что сейчас ты уже понимаешь, что должен выбрать: раньше ты помогал, допустим, Маше, Пете, Васе, Иннокентию и Жоре, а сейчас можешь помочь только троим из них. Ты должен сесть и решить, кому из них будешь помогать, а кому напишешь: "Извините, мы не можем...". Эта беспомощность переживается очень тяжело. И фонды, которые 20 лет становления благотворительного движения в России бились за то, чтобы человек не умирал только потому, что у него не нашлось денег, сейчас оказываются как бы откинутыми назад.
Количество запросов от онкологических пациентов, которые я, не будучи никаким фондом, сейчас получаю в почту, очень сильно выросло. Сейчас фонды сталкиваются еще и с новыми вызовами, особенно те, которые помогают людям с онкологическими диагнозами: закрытые границ – это отсутствие поставок лекарств, невозможность их достать, невозможность отправить на лечение человека, которому оно может быть оказано только за границей. Я сейчас открывала почту: у трех детей, которым что-то обещали за границей (можно долго обсуждать, что им обещали и насколько это было адекватно), ответ сразу "нет", потому что они просто туда не доберутся. И, я думаю, отвалятся спорадические адресные сборы на каких-то конкретных пациентов, потому что они какое-то время просто не смогут существовать.
