Объединение родственников политзаключенных Кремля – граждан Украины, которые находятся в российских тюрьмах, – направило президенту Владимиру Зеленскому обращение с просьбой восстановить с ними диалог и открыто рассказать о переговорах об обмене, которые ведутся с Россией. Родственники политзаключенных также провели акцию "Господин президент, поговорите с нами", но пока без ощутимых результатов.
Единственной реакцией на обращение стало заявление министерства иностранных дел Украины о создании платформы, которая на международном уровне координировала бы усилия по освобождению политзаключенных из российских тюрем. "Мы рассматриваем это как ответ на нашу акцию. Пока что мы получили от МИД запрос о составлении списка предложений о работе платформы и ее участниках", – рассказал Игорь Котелянец, один из представителей Объединения родственников политзаключенных Кремля.
В переданном во время акции протеста обращении к президенту говорится и о других проблемах, с которыми сталкиваются родственники политзаключенных: прекратились выплаты материальной помощи, выделение средств на оплату адвокатов, до сих пор не принят закон, который регулировал бы социальную поддержку семей тех, чьи родственники находятся в заключении либо в России, либо на неконтролируемых Киевом территориях Донбасса.
"Сначала сроки возвращения ограничивались декабрем 2019 года, потом мартом 2020, а на днях Вы заявили, что обмен состоится после окончания пандемии. Нас возмущает медийная игра на наших чувствах, которая запускается с каждым новым обещанием о сроках освобождения, но каждый раз не оправдывается. Каждое новое обещание Вашей команды в контексте освобождения политзаключенных – еще болезненней, потому что, как правило, сформулировано общими фразами, и снова не становится реальностью", – говорится в тексте.
Впервые о возможности освобождения находящихся в российском заключении украинцев стало известно в начале декабря прошлого года. Тогда в сообщении пресс-службы Зеленского говорилось о том, что после телефонного разговора с Владимиром Путиным договорились о согласовании списков, куда должны были включить и крымчан, находящихся в тюрьмах аннексированного Россией Крыма. Позже Зеленский еще раз подтвердил, что переговоры продолжаются, однако за почти полгода к реализации этих договоренностей так и не приблизились.
Накануне глава Офиса президента Украины Андрей Ермак заявил, что пока процесс обмена замедлился – из-за невозможности представителям Международного комитета Красного Креста встретиться с заключенными как в России, так и на подконтрольных ей территориях Донбасса.
Последний обмен между Россией и Украиной произошел 7 сентября прошлого года за несколько месяцев до саммита в "нормандском формате". Тогда были освобождены режиссер Олег Сенцов, а также моряки, захваченные Россией во время инцидента в Черном море 25 ноября 2018 года.
Один из подписавших обращение к президенту Зеленскому – живущий в Севастополе сын политзаключенного Владимира Дудки Илья. Владимир Дудка осужден по так называемому делу крымских диверсантов. Его приговорили к 14 годам лишения свободы по обвинению в подготовке диверсий в пользу Украины и незаконном хранении взрывчатых веществ. На момент ареста он был военнослужащим военно-морских сил Украины в отставке и жил в Севастополе. Чуть более двух недель назад Правозащитный центр "Мемориал" признал его политзаключенным. В обосновании говорится, что в деле нет весомых доказательств преступления: на взрывных устройствах не было биологических следов обвиняемых, а также нет "ни видео, ни аудиозаписей, хотя бы косвенно подтверждающих подготовку диверсий".
Илья Дудка рассказывает, что нынешнее обращение к президенту Украины – уже третье по счету, и объясняет, почему он считает необходимым, несмотря на отсутствие реакции, продолжать говорить о проблемах, которые переживают родственники находящихся в России политзаключенных:
– После всех прошедших судов, после всех обещаний надежда угасает. Но обмен – это единственный способ остаться в живых у многих политзаключенных, в том числе у моего отца, так как срок очень большой, а отец мой – не молодой парень. Это и стало поводом для обращения к президенту. И это уже не первое обращение, почему-то у нас отсутствует коммуникация, нас игнорируют.
– То есть ни на одно из обращений реакции не последовало?
– Насколько я помню, это, наверное, третье обращение. Конечно, у президента еще есть время на ответ, но прошлые обращения проигнорировали. Акция ("Господин президент, поговорите с нами". – Прим. РС), которая прошла, – это был вынужденный шаг в ответ на отсутствие информации о борьбе за наших родных.
– Как долго продолжается молчание, о котором вы говорите?
– С сентября прошлого года периодически какая-то информация появляется, что вот будет… На последней пресс-конференции (к годовщине инаугурации Владимира Зеленского. – Прим. РС) президент сказал, что после пандемии… Но на следующий же день мы провели акцию, и к нам только вышел представитель офиса, просто взял наше обращение и ушел. Никто не вышел, ничего не рассказали, не сказали, не встретились.
– Вас эта ситуация угнетает?
– То, что нет коммуникации, конечно. Потому что мы не понимаем, происходят ли какие-то переговоры. Может, нам просто рассказывают, вешают лапшу на уши, чтобы мы молчали. Родственники находятся в неведении, мы не знаем, что происходит.
– Только ли с президентом Зеленским вы связываете возможность освобождения отца, ведь вы живете в Крыму?
Я не знаю, какие были мотивы у сотрудников ФСБ, возможно, нужно было создать красивую картинку
– В самом начале я писал, куда только можно, и здесь, в российские органы, но все мои обращения в итоге все равно перенаправляли в ФСБ, и, соответственно, было сказано, что все в рамках закона. По поводу обмена я здесь никуда не обращался, потому что считают это бесполезным. Я связываю надежды с президентом Зеленским. Как мы видим по прошлому опыту, в 2019 году у него получилось. Потом были обещания, конечно, и в декабре, и в марте, пока эти обещания не выполнены, но надежда все-таки на него.
– Как вы оцениваете обвинения против вашего отца, которые ФСБ считает законными?
– Я считаю, что это дело полностью сфабриковано. Я не знаю, какие были мотивы у сотрудников ФСБ, возможно, нужно было создать красивую картинку, что, дескать, мы работаем, вот какие мы молодцы… может быть, просто захотели премии, повышения, очередные звездочки на погоны. Но я уверен, что дело полностью сфабриковано, и отец здесь вообще ни при чем. Об этом говорят в деле многие факты, например, подброшенный телефон, который не принадлежал отцу, показания так называемых свидетелей. О деле, к сожалению, нельзя говорить, так как оно засекречено, но я общаюсь с адвокатами – дело сфабриковано.
– Вы живете в Севастополе, чувствуете ли вы давление из-за того, что ваш отец является политзаключенным в России?
– Тут я врать не буду, давления никакого я не ощущаю. Поначалу были опасения, под окном находились сотрудники спецслужб, но потом со временем все прекратилось, и, в принципе, никаких опасений сейчас у меня нет.
– Имеете ли вы возможность встречаться с отцом, ездить к нему на свидания? Как его состояние, когда вы его в последний раз видели?
– В последний раз я видел отца в ноябре 2019 года. Его тогда после апелляционного суда в Москве привезли в Симферополь для распределения в СИЗО. И вот мы с ним тогда встретились. Сейчас периодически он звонит нам по "Зонателеком", это официальная связь, которая есть в тюрьмах Российской Федерации. Раз или два в неделю он мне звонит. Он написал заявление на свидания, когда прибыл в колонию, но буквально через пару месяцев после этого началась пандемия, и сейчас никаких свиданий нет.
– Что ваш отец рассказывает об условиях содержания? Каково состояние его здоровья, жалуется ли он на что-то?
– На условия он не жалуется. В той же колонии есть и другие политзаключенные, тоже крымчане. А со здоровьем у отца есть проблемы. У него здоровье и так было не совсем крепкое. Он – офицер Военно-морских сил Украины в запасе, и за 3,5 года, что он находится в тюрьме, он приобрел гипертоническую болезнь, у него давление бывает вплоть до 200 на 110, но в основном держится 160 на 100. Сыпь у него какая-то неизвестная, которую он не может вылечить. Ему мази выписывают, он их покупает, вроде бы симптомы сыпи они приглушают, но потом все равно она развивается. Жалуется на боли в желудке. Находясь в тюрьме, он перенес очередную язву. Еще есть сильные и постоянные головные боли. То есть его состояние ухудшается.
– Во время флешмоба "Господин президент, поговорите с нами" вы сказали о том, что государство перестало оплачивать адвокатов, не рассматривает обращения о материальной помощи. Эти проблемы коснулись и лично вашей семьи?
– Да, действительно, есть такие проблемы. Раньше, последний раз в 2019 году, после составления заявления родственникам выделяли средства на нужды политзаключенных. Потом в министерстве произошли реформы, министерство временно оккупированных территорий превратили в министерство реинтеграции. И выплаты прекратились. Нескольким семьям политзаключенных, я знаю, почему-то не оплачивают адвокатов. У нас тоже есть проблема с адвокатом, но пока идет пандемия коронавируса, мы с ней не разбираемся. Когда все закончится, мы попытаемся разобраться с этой ситуацией. Адвокат есть, МИД Украины заключило с ним договор, но она из-за коронавируса не смогла попасть к отцу. И что дальше – я не знаю, так как получается, что она не выполнила условия договора по независящим от нее причинам. Мы будем пытаться снова с ней договор заключить.
Материальную помощь сейчас не начисляют. Мы подали заявление, пришел ответ, что "на рассмотрении". На этом все закончилось. Насколько мы знаем, сейчас не проходят заседания комиссии по рассмотрению этих заявлений.
– Что, по вашему мнению, нужно сделать, чтобы обмен между Россией и Украиной состоялся?
– Я далек от политики, но считаю, что нужно, чтобы Украина и Россия выполнили достигнутые на нормандской встрече договоренности. Еще, конечно, необходимо говорить о политзаключенных не только в медиапространстве Украины, но и других стран. Особенно, наверное, в Германии и Франции, так как они участницы "нормандского формата". Люди должны видеть и знать, что еще очень много людей сидят в тюрьмах по политическим мотивам, нужно обсуждение этой темы на международных площадках. Есть пример Олега Сенцова. За него стоял весь мир, эта тема не сходила с повестки дня, не затихала, и 7 сентября прошлого года мы увидели результат. После 7 сентября тема политзаключенных постепенно сошла на нет, как будто всех освободили. Но на самом деле это не так, потому что более 110 человек, граждан Украины, до сих пор находятся в тюрьмах России по приговорам, основанным на политических мотивах (неправительственные организации признают политзаключенными 93 человека, однако в реальности их больше – Прим.РС).
