Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Мурат Гукемухов, Олег Кусов.
Андрей Шарый: Сегодня в городе Черкесск в течение всего дня, около десяти часов, продолжалась специальная операция по обезвреживанию боевиков в жилом доме. Участники спецоперации и местные жители, как сообщают с места событий, не пострадали. Предполагается, что боевики или боевик принадлежат к группировке Ачимеза Гочияева, он подозревается в организации взрывов жилых домов в Москве осенью 1999 года и объявлен в федеральный розыск. Спецоперация в Черкесске носит не антитеррористический, антикриминальный характер, и связана с вынесением Верховным судом республики приговора по делу Каитова. Это сообщение от высокопоставленного источника в Южном федеральном округе, его цитирует агентство "ПРАЙМ-ТАСС". Алиу Каитова, бывшего зятя президента республики Мустафы Бадыева, и его знакомых обвиняют в убийстве семи человек в октябре 2004 года. Квартира, в которой были блокированы вооруженные люди, принадлежит одному из обвиняемых по делу Каитова, его зовут Тамерлан Бастанов. Его задержали, когда он выпрыгнул из окна квартиры, как заявил источник в МВД Карачаево-Черкесии. По его словам, задержанный известен как приверженец ваххабизма. Так или иначе, пока в этой истории очень много непонятного.
На месте событий весь день работает корреспондент Радио Свобода Мурат Гукемухов, к концу дня он собрал всю информацию, которая была ему доступна.
Мурат Гукемухов: На месте происшествия в выгоревшей дотла квартире, в которой оборонялся боевик Руслан Токов, работает следственная группа. К подъезду дома подъехал милицейский катафалк. Известно, что у боевика был один автомат Калашникова и один пистолет ПМ. Здесь, на месте, не подтверждается информация прокурора о том, что было задержано двое.
Утром, приблизительно около семи часов утра, младший брат хозяина квартиры сдался добровольно властям. Соседи видели, как его выводили милиционеры в наручниках. Вряд ли его можно считать боевиком. Он был студентом Карачаево-Черкесской технологической академии, в списках боевиков не значился.
Руслан Токов, уничтоженный сегодня в ходе спецоперации боевик, был причастен к так называемой банде убийц милиционеров, которая в 2005 году в Карачаевске уничтожила семерых сотрудников милиции и одного сотрудника ФСБ. Большая часть этой преступной группы была уничтожена в ходе спецоперации в станице Сторожевой в апреле этого года. Квартира принадлежит Тамерлану Бастанову. На место проведения операции подходили его родители, они были очень расстроены происходящими событиями. Они так же подтвердили, что это квартира их сына. И они первыми опровергли заявление силовиков о том, что в квартире находятся не четверо, а один боевик.
В связи с сегодняшним началом оглашения приговора в Верховном суде, со вчерашнего дня республика переведена на усиленный вариант охраны общественного правопорядка, в республике находятся правоохранительные органы из соседних регионов приблизительно в количестве 800 человек. В этой связи их присутствие в республике оказалось весьма кстати. После окончания спецоперации было видно, что в эпицентр событий выезжали специальные машины с осетинскими и кабардино-балкарскими номерами.
В настоящее время на месте происшествия, в эпицентре события, работает следственная группа. Осматривается выгоревшая дотла квартира, в которой оборонялся боевик, участковые милиционеры проводят обход близлежащих квартир, работают с понятыми, в квартирах переписывается ущерб. Речь идет о тех квартирах, в которых находились бойцы спецназа и вели из квартир этих окон огонь по обороняющемуся боевику. Первое, что бросается в глаза в этих квартирах, все повреждения, причиненные этим квартирам, причинены в результате действий силовых структур, и практически нигде я не видел какие-либо выбоины от пуль или щербинки на стенах.
Андрей Шарый: Силовые структуры заявляют об очередном успехе в борьбе с незаконными вооруженными формированиями. По мнению руководителя Министерства внутренних дел Карачаево-Черкесии Николая Осяка, силовые службы во время спецоперации на улице Ленина в Черкесске сработали отлично. Однако, на взгляд многих российских экспертов, существование подобных вооруженных формирований в северокавказских республиках стало следствием многочисленных ошибок российских властей.
Олег Кусов: Карачаево-Черкесия напоминает Северный Кавказ в миниатюре. На небольшой территории уместились несколько народов и религий, горский образ жизни сосуществует с равнинным. На первый взгляд, общественно-политическая ситуация здесь находится под контролем властных структур, как и на всем остальном Северном Кавказе. Но внезапно регион могут охватить массовые акции протеста с захватом президентской администрации или дают о себе знать представители радикального ислама.
Инцидент в многоэтажном доме по улице Ленина в Черкесске - один из многих эпизодов, иллюстрирующих только на первый взгляд умиротворенную, но на самом деле крайне опасную ситуацию в регионе. Ликвидированный в результате десятичасовой спецоперации Рамзан Токов, по некоторым данным, входил в группировку Ачимеза Гочияева, состоящую из приверженцев радикального ислама. Представители этого религиозно-политического течения в Карачаево-Черкесии, по мнению экспертов, стали громко заявлять о себе с начала 90-х годов. Но в республике так и не смогли выработать эффективных методов борьбы с вооруженными исламистами. Так считает главный редактор информационного агентства "Регнум" Константин Казенин.
Константин Казенин: В целом у ислама, который может прорастать экстремизмом, в Карачаево-Черкесии позиции достаточно сильные с начала 90-х. Потому что в некоторых районах республики именно в начале 90-х существовали джамааты, в общем-то, неподконтрольные тем исламским властям, которые шли по линии сотрудничества с российскими властями. Это достаточно известная, давняя в этой республике проблема.
С другой стороны, то, что на фоне относительного успокоения ситуации с экстремизмом, например, в Кабардино-Балкарии, где давно не было ничего подобного тому, что мы наблюдаем сейчас, во всяком случае, после известных событий в Нальчике, очень по-разному строится работа МВД в этих двух республиках. В Кабардино-Балкарии, в общем-то, никто не скрывал, что МВД, именно республиканское, находится под достаточно явным контролем со стороны некоторых местных кланов, связанных, прежде всего, с бывшим, ныне покойным лидером республики Валерием Коковым. В Карачаево-Черкесии, особенно после дела Каитова, была линия на то, чтобы разбавлять местное МВД привозными кадрами. Наверное, в этом есть какие-то свои плюсы, где-то это объяснимо. В результате мы видим, что такое вот МВД, с такой кадровой политикой, в общем, контролирует ситуацию несколько меньше. Это не значит, что я пропагандирую клановый подход в кадровой политике МВД. Просто есть такая разница между двумя республиками в области силовых структур, и есть такая разница в плане нынешней ситуации там с экстремистским исламом.
Олег Кусов: Вооруженный инцидент в центре Черкесска лишний раз должен напомнить официальным властям о серьезных просчетах в политике на Северном Кавказе. Так считает заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Исламский фактор или исламистский фактор, как угодно, становится фактором более важным, чем этнический. Если этнический фактор был главным в 90-е годы, то потом его значимость стала вытесняться исламистским вызовом. Исламистский вызов на Кавказе вообще опасен. В данном случае сегодня, скажем, это показалось в Карачаево-Черкесии, завтра может быть в другом месте. Хотя, насколько я понимаю, второго Нальчика, слава богу, нет. Я бы хотел, чтобы эта ситуация в Черкесске не была бы поводом для какой-то кампанейщины, скороспелых оргвыводов, наказания стрелочников. Чтобы это была та ситуация, которая бы дала серьезный толчок к размышлениям о том, какая политика России должна быть на Кавказе: только ли это политика поддержки исключительно властных структур и всех негативных явлений, которые связаны с властью только потому, что это власть, или это политика по формированию новой элиты, или это политика по поиску новых молодых амбициозных людей, готовых участвовать в российском проекте. Если на Кавказе Россия не будет сегодня рекрутировать таких людей, готовых защищать не русский проект, а общероссийский, государственнический проект, к сожалению, мы не досчитаемся наших военных граждан, и многие молодые люди могут реализоваться, в том числе в радикальном исламе. Мне кажется, эти проблемы в очередной раз подняты трагической ситуацией в Черкесске.
Олег Кусов: Сергей, есть мнение, что незаконные вооруженные формирования в Карачаево-Черкесии имеют возможность контактировать с незаконными вооруженными формированиями в Кабардино-Балкарии или в горах Чечни. На самом деле это так? И идет ли здесь речь о какой-то единой системе вооруженного противоборства?
Сергей Маркедонов: Я не думаю, что вот это вооруженное противоборство - это некая вертикаль власти, которая управляет из одного центра, такой террористический ЦК. Когда мы говорим о радикальном исламе или исламистском сопротивлении на Кавказе, как угодно, надо понимать очень разную мотивацию людей, которые оказались этими солофитами, которых у нас называют, где-то по незнанию, по недомыслию, ваххабитами. Люди себя так, в общем, не идентифицируют. Это, прежде всего, интеллектуальная солофия, я бы так назвал. То есть это люди, которые имеют хорошую богословскую подготовку и в Дагестане, и в Карачаево-Черкесии, и в Кабардино-Балкарии, несогласные с какими-то исламскими практиками. Если это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, то с практикой духовных управлений и с политикой духовных управлений не согласные. То есть это идейно мотивированные мусульмане, которые выбрали радикальные ислам не как религию, а как политико-религиозное течение. Мы можем здесь назвать вторую группу людей, это криминальные люди, которые, в общем, с помощью радикального ислама прячут какие-то криминальные намерения. Есть просто фрустрированная солофия, так бы я назвал эту часть. Это люди, которые могли совершенно случайно оказаться среди радикальных исламистов, в общем, не будучи ни богословски подготовленными людьми, ни криминально мотивированными. Это могли быть люди, обычные водители, которые оказались, например, жертвами милицейского вымогательства. Это могли быть люди, которые пострадали от действий чиновников. Безусловно, есть координация. Безусловно, есть контакты, в том числе личностные. Но в целом сами по себе джамааты принципиально существуют не как структура, вертикально построенная, а, скорее, как сетевая, пока еще больше сосредоточенная на каких-то локальных вещах, чем на глобальных. Говорить о том, что это часть мирового террористического интернационала, мне кажется, большая передержка. Потому что, скорее, для этих людей мотивация местная, не какая-то общеглобальная.
Андрей Шарый: Независимые военные эксперты не разделяют оптимистических оценок проведения операции спецслужбами в Черкесске, которые им дают представители российских властей. Вот что сказала в беседе со мной независимый военный эксперт Людмила Аверина.
Людмила Аверина: Я не считаю, что ситуация с безопасностью на Северном Кавказе стала как-то лучше. И это, несмотря на то, что Патрушев недавно отрапортовал об успехах спецслужб. Тем не менее, на Кавказе жить по-прежнему страшно. Патрушев говорил о том, что предотвратили 300 террористических актов на Северном Кавказе и на всей России. О том, что плоховато все-таки на Северном Кавказе с безопасностью, говорит сегодняшний случай в Черкесске. О каком профессионализме можно говорить? В квартире засело то ли три, то ли четыре человека и ради того, чтобы их уничтожить разбили целый квартал - все это ради того, чтобы из квартиры вытащить труп одного боевика. Операция шла десять часов. Боевик прыгает с третьего этажа горящего дома. Голливуд какой-то. О каком профессионализме можно говорить?
Андрей Шарый: Вы считаете, что плохо обучены сотрудники этих антитеррористических подразделений или речь о чем-то другом идет?
Людмила Аверина: Да, они просто плохо обучены. За 12 лет они потеряли былой профессионализм. Я не припомню, чтобы за последние 10-15 лет, чтобы сотрудники спецслужб действовали профессионально в случае задержания так называемых шпионов, о которых с таким пафосом говорил Патрушев, в случаях проведения операции по ликвидации боевиков. Вспомним Беслан, вспомним "Норд-Ост", вспомним, в конце концов, задержание террористов при взрыве метро на "Рижской". Или убивают, или убивают случайных людей. Спецслужбы должны заниматься профилактикой.
Андрей Шарый: Людмила, но, тем не менее, лидеры сопротивления на Северном Кавказе уничтожены - и Басаев погиб в этом году, и президент Ичкерии, который сменил Масхадова. Все они уже убиты и, по крайней мере, подполье вооруженное, если оно существует, оно как-то расползается вширь по Северному Кавказу. Тем не менее, такие главные очаги кажутся ликвидированными. Или я ошибаюсь?
Людмила Аверина: Я думаю, что вы ошибаетесь. Убили боевиков Гочияева. Сам-то Гочияев с 1999 года объявлен в розыск. Убийство Басаева... Где доказательства, что это был Басаев? Результаты генетической экспертизы до сих пор не обнародованы. Кто доказал, что это Басаев и кто доказал, что это была спецоперация спецслужб, а не случайный подрыв на боезаряде? Все говорится огульно.
Андрей Шарый: Говорят, что залог успеха в проведении таких операций - это агентурная работа, наличие агентов спецслужб в ячейках боевиков, скажем так.
Людмила Аверина: Любые спецслужбы любых стран мира используют своих информаторов, внедренных в какие-то организации. На Северном Кавказе все-таки получается не слишком... топорно очень работают наши спецслужбы. Не находят они отзыва у людей, которые могли бы дать информацию по тому или иному вопросу. Все, что происходит, происходит случайно. У Рамзана Кадырова неплохие службы и неплохие информаторы. Методы, которыми действуют люди Рамзана Кадырова, это нецивилизованные методы.
