Владимир Кара-Мурза: Сегодня председатель Следственного комитета при Генпрокуратуре России Александр Бастрыкин отменил вчерашнее решение об отказе в возбуждении уголовного дела о загадочной смерти депутата и заместителя главного редактора «Новой газеты» Юрия Щекочихина и направил материалы на новую проверку. Обстоятельства и возможные причины драматических событий почти пятилетней давности обсуждаем с лидером правозащитной фракции партии «Яблока» Валерием Борщевым. Что настораживало вас в официальной версии причин смерти вашего коллеги Юрия Щекочихина.
Валерий Борщев: Когда мы попросили объяснить и предоставить медицинские документы смерти Юрия Щекочихина, ни Явлинскому, ни Лукину эти документы не дали. Все это было покрыто удивительной завесой тайны. Я был на похоронах, настолько он изменился, то есть это не могла быть обычная болезнь, это не могло быть что-то банальное, тривиальное. Ясно было, что причина смерти очень серьезная. И вот сейчас, когда мы узнали о деле Литвиненко, узнали о полонии, возникает мысль, что действительно он мог быть отравлен полонием или каким-то иным ядом, это надо выяснять. Но то, что смерть была насильственной, то, что он был убит, я в этом не сомневаюсь, и все мои коллеги «яблочники» в этом не сомневаются. Надо сказать, что это была не первая смерть, у нас Ларису Юдину, журналистку в Калмыкии убили в свое время и так и не нашли, так и не осудили организаторов и заказчиков этого убийства. Вот сейчас идет расследование убийство правозащитника Фарида Бабаева в Дагестане. То есть политические убийства стали такой обычной новостью, обычной нормой, что люди стали к этому привыкать. И то, что руководитель Следственного комитета решил вернуться к этому делу - это вселяет некоторую надежду, то есть мы действительно по тому, как будет раскрываться дело Щекочихина, как будет расследоваться, мы будем судить, насколько серьезны замыслы руководства как-то изменить и следствие, и ситуацию с политическими убийствами. А то, что политическое убийство, нет сомнений, ведь Юрий занимался расследованиями коррупционных дел и не только «Трех китов», где схлестнулись интересы очень могущественных сил, там были и ФСБ, и прокуратура, и другие структуры. И конечно, после смерти, после гибели человека, который занимался таким делом, версия, что это политическое убийство, убийство, связанное с профессиональной деятельностью - это очевидно. А тем не менее, медики выдавали странные объяснения, что это последствия приема каких-то лекарств, то еще что-то. Я с Юрой говорил буквально незадолго до смерти, у нас были некоторые замыслы, некоторые идеи, он уже был в больнице и был настроен, что он скоро выйдет. И это было все неожиданно. Я думаю, что это действительно было убийство и здесь надо идти по тому следу, как расследовалось дело Литвиненко.
Владимир Кара-Мурза: Заместитель главного редактора «Новой газеты», коллега Юрия Щекочихина Сергей Соколов удивлен непоследовательностью генпрокуратуры.
Сергей Соколов: Я не понял кульбит следствия, то есть я не понял, почему сначала следствие отказывало в третий раз в возбуждении уголовного дела, а потом вышестоящие следственные органы через несколько дней, буквально через четыре дня возвращают дело на дополнительную проверку. Юрий Петрович был не только журналистом и депутатом Государственной думы, членом комитета по безопасности Государственной думы, членом комиссии по борьбе с коррупцией, и он проводил многочисленные не только журналистские, но и депутатские расследования. В последний год его жизни было несколько десятков, назову самые громкие – дело «Трех китов», как известно, в тот период времени его активно закрывали это дело и только благодаря настоянием Юрия Петровича Щекочихина открыли в 2003 году, сейчас дело частично попало в суд. Дело Адамова, который тогда был министром и сейчас, как известно, осужден, дело «Банк оф Нью-Йорк» и еще много крупных дел, связанных с чиновниками федерального, регионального уровня, с генералами спецслужб.
Владимир Кара-Мурза: Валерий Васильевич, когда вы познакомились с Юрием Щекочихиным, и как он формировался как личность?
Валерий Борщев: Я с ним познакомился почти сорок лет назад. Мы с ним вместе работали в «Комсомольской правде», он тогда был совсем юный и вел страничку «Алый парус» - это такая страничка для подростков. Но он тогда уже стал заниматься проблемами преступности, подростковой преступности и его эта тема, естественно, вывела на эту деятельность по расследованию преступной деятельности, по поводу коррупции. И когда он пришел к нам в «Яблоко» и стал депутатом, вот тут его позиция сформировалась более-менее четко и ясно. Журналист он был прекрасный, журналистские расследования были всегда яркие, интересные, он потом в «Литературной газете» работал. Но когда он стал депутатом - это был зрелый политик с четкой позицией, с четкой политической позицией и непримиримой позицией. Он, конечно же, рисковал, как в общем-то и всякий политик, занимающийся такого рода деятельностью. Но, честно говоря, тогда как-то мы не думали, что они могут так нагло, так дерзко действовать. Его убили в общем-то, я бы сказал, в расцвете его политической деятельности. Это был действительно яркий политик, яркий депутат, яркий журналист.
Владимир Кара-Мурза: Коллега Юрия Щекочихина Юлия Латынина, обозреватель «Новой газеты», писатель и журналист радиостанции «Эхо Москвы», сразу же усомнилась в официальной версии.
Юлия Латынина: Смерть Юрия Щекочихина выглядит очень подозрительно по своим симптомам. Официально ему поставили диагноз симндром Лайла. Симптомы заболевания, от которого он умер, чрезвычайно схожи с симптомами отравления таллием или радиоактивным таллием, отчасти напоминают симптомы заболевания, от которого умер Роман Цепов и от которого погиб Александр Литвиненко. То есть большие сомнения в том, что эта смерть была естественной. Перед смертью Юрий Щекочихин занимался расследованием дела «Трех китов». В деле «Трех китов» кроме смерти Щекочихина было несколько смертей, и дело завертелось назад.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Добрый вечер, господа. Вот пять лет прошло и вот именно сейчас опять это криминальное дело всплывает на поверхность, ищут преступников, ищут причину. Мне кажется, что, конечно, он мешал. У меня такой вопрос в связи с этим возникает: как вы думаете, кому конкретно он мешал? Нужна ли сейчас сенсация? Может быть назначат, преступников найдут, назначат в связи с тем, что новоизбранный президент начинает раскрывать преступления пятилетней давности о Юрии Щекочихине, убиенным такой мучительной смертью. Период оттепели наступает, может быть так?
Валерий Борщев: Все, конечно, может быть, мы приучены, у нас есть основания для скепсиса, есть основания для недоверия, но, мне кажется, здесь несколько иной случай. Здесь действительно идет борьба различных сил, различных направлений и, очевидно, людям, которые решили это дело возобновить, это нужно. Это соответствует их планам, их действиям. Здесь прагматические интересы. Но найдут ли действительно реально убийц? В принципе искать не так далеко нужно, круг подозреваемых очерчен и поле, на котором можно обнаружить этих убийц и заказчиков, известно. Поэтому укажут ли на главных, настоящих, на матерых организаторов убийства - это вопрос, тут, конечно, у меня уверенности нет. Но то, что те структуры, которые организовали убийство, а я уверен, что это именно структуры, что это не на уровне личности, это был сговор, это было организованное преступление, я думаю, что на них выйдут. Потому что дело зашло настолько далеко. Понимаете, этот опыт политических убийств, печальный опыт и все это настолько уже отравило нашу атмосферу и показало полную беспомощность наших следственных структур, что, очевидно, им это нужно. А может быть кто-то, не знаю, тут приходиться гадать. Но мне кажется, тут могут найти тех людей из той компании, которая действительно организовывала это убийство.
Владимир Кара-Мурза: Бывший народный депутат СССР Тельман Гдлян, бывший следователь по особо важным делам при генпрокуроре Советского Союза, подозревает причастность коррупционеров к делу Щекочихина.
Тельман Гдлян: Юра Щекочихина, он, конечно, был под пристальным вниманием уголовного мира. Он потерял материалы чудовищного грабежа в России и может быть самое опасное, до чего он дошел - это те факты при очередном масштабном ограблении, которое произошло в июле-августе 98 года перед дефолтом и во время дефолта, когда по одному из каналов, который он вырыл, ушло 64 миллиардов долларов. И он об этом говорил в думе, говорил публично и говорил, кто за этим стоит. Я тоже склонен подозревать, что его смерть может носить криминальный характер.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Эмиля Викторовича.
Слушатель: Добрый вечер, господа. А вы не думаете, что Медведев может быть заинтересован в настоящем раскрытии этого преступления, если, конечно, было преступление. Ведь если так поступили с Щекочихиным, с ним же могут так же поступить, если он окажется кому-то очень неугоден.
Валерий Борщев: В ваших рассуждениях логика есть, хотя я не думаю, что он так уж всерьез проводит параллель. Но действительно, когда преступники, организованная преступность из государственных структур, а я подозреваю, что здесь не бандиты это организовали, а люди более профессиональные и опытные, когда они получают такую вольницу и безнаказанность, они действительно становятся опасными. Смотрите: Сергей Юшенков, Анна Политковская, Щекочихин, Литвиненко – это все очень за очень короткий период и практически все это проходит безнаказанно. Конечно, это делает людей чрезвычайно опасными для власти. Может быть и такая логика в ваших словах есть.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Виктора Ивановича.
Слушатель: Добрый вечер. Во-первых, хочу добавить Лев Рохлин и Галина Старовойтова в этот список. Можно добавить в этот список и Листьева, там тоже были большие деньги. У каждой группировки есть друг на друга компромат и который они будут использовать. И то, что возобновили следствие по делу Щекочихина, они его закроют и опять ничего не найдут - это проверено.
Владимир Кара-Мурза: Да, это уже третья попытка. Только вчера мы обсуждали, что закрыл районный следователь дело, а сегодня Александр Бастрыкин вновь его возбудил. Чем вы объясняете такую поспешность?
Валерий Борщев: Вы знаете, насколько я знаю, насколько я осведомлен, обстановка в Следственном комитете непростая и там сталкиваются интересы и позиции самых разных сил. Какое направление одержит верх, кто победит - сказать трудно. Но то, что там неоднозначно, то, что там идет брожение и борьба - это очевидно. Я думаю, что это дело следствие этой борьбы. Могут ли они опять прикрыть? Могут, мы уже были тому свидетели неоднократно. Но если произойдет, то это совершенно очевидно, что они хотят скрыть преступление, то есть после этого уже, да и раньше было очевидно, когда у них просили показать историю болезни, они не давали ни Явлинскому, ни Лукину. Почему это секрет, почему представляет такую тайну? Все это давало основания полагать, что это действительно политическое убийство, которое власти сознательно скрывали. Они и сейчас могут скрыть, к этому надо быть готовым. Но то, что идет борьба - это факт.
Владимир Кара-Мурза: Удивило ли вас недавнее дело менеджера Внешторгбанка-24, которого пытали, вскрыли квартиру, утопили, а следователи признали самоубийством, человек три раза себя обвязал скотчем и утонул.
Валерий Борщев: Вот очевидный пример.
Владимир Кара-Мурза: Провели, недавно я читал, следственный эксперимент, какой-то фокусник сумел повторить этот трюк. Слушаем вопрос москвича Владимира.
Слушатель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что действительно Россию грабят и грабят эффективно. Щекочихин стоял на пути этому ограблению, 64 миллиарда долларов. Вообще известно, что вывезли из России триллионы долларов, разграбили полностью Россию. И выступал недавно Немцов, он сказал, что и при Путине процесс разграбления России идет, идет втайне, идет втихую и поэтому если все это имеет место быть, то значит Щекочихина убрали, убирают и других. И сегодня жизнь ни одного человека не застрахована. Мочилово разворачивается более хитрое, более изощренное, более страшное.
Владимир Кара-Мурза: Требовала ли ваша фракция «Яблоко» расследования коррупции в период августовского дефолта 98 года?
Валерий Борщев: Конечно, неоднократно об этом говорил Явлинский и другие представители «Яблока». Неслучайно Юрий пошел в этот комитет коррупционный - это было следствие того анализа ситуации с коррупцией, которая сложилась. Он пошел в комитет по безопасности, это было целое направление политической деятельности. Юрий достойно вел это дело. И тут дело не просто в воровстве отдельных нечистых на руку лиц, действительно, потому что это суть нашей жизни, суть государственной политики. И сейчас это продолжается. Я согласен с Борисом Немцовым, он правильную дает оценку, абсолютно правильно.
Владимир Кара-Мурза: Не секрет, что «Новая газета», где работал Юрий Щекочихин, вела расследование взрывов домов и уже многие члены комиссии, куда входил Сергей Адамович Ковалев, погибли - это Литвиненко, и Юшенков, Щекочихин, Аня Политковская. Был под следствием, недавно вышел адвокат Трепашкин. Видите ли вы закономерность такой цепочки событий?
Валерий Борщев: Я тоже член этой комиссии был, все-таки мы еще живы. Так прямо связать с взрывами домов убийство Сергея Юшенкова, не знаю, так или это. То, что могло быть дополнительным аргументом для убийц, конечно, равно как и арест Трепашкина, где он очень мешал. Но правильно говорил радиослушатель, что сегодня никто не застрахован от того, что за свою политическую деятельность, за разоблачение коррупции или других действий, другого произвола действительно может быть убийство. Фарид Бабаев – конкретный пример, простой честный человек, ни с каким бизнесом не связан, никакими деньгами не обременен. Он просто добивался наказания тех, кто расстреляли митинг, о котором писала Анна Политковская в свое время. Я сам выезжал в этот район, был на сельском сходе и вот сегодня вроде бы арестовали исполнителя, подозреваемого заказчика, но уже идет очень мощная волна давления и уже пошел слух, что якобы исполнитель отказался от своих слов. Он назвал человека, который был политическим оппонентом Фарида. И там идет масса усилий, масса давления, чтобы это дело замотать, закрыть. И я боюсь, что они могут преуспеть, потому что у Абасова, главы района, очень сильный покровитель. Так что вот вам свежий пример - Фарид Бабаев убит не так давно, в ноябре прошлого года. Так что действительно сегодня за политическую деятельность люди могут поплатиться жизнью.
Владимир Кара-Мурза: Алексей Симонов, президент Фонда защиты гласности, рад возобновлению расследования.
Алексей Симонов: Я, честно говоря, обрадовался, когда услышал, что Следственный комитет завел новое дело, то есть возобновил расследование дела Щекочихина. Вся история с Юриной смертью покрыта таким количеством запретов, что я невольно сравниваю ее с историей Литвиненко, которая стала достоянием гласности только в силу того, что произошла в Британии. А убийство Литвиненко имеет очень много черт, сходных с тем, что произошло с Щекочихиным, потому что он сгорел стремительно, и очевидно, что для этого были какие-то внутренние резоны.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Ивановича.
Слушатель: Здравствуйте, друзья. Вы знаете, что до тех пор, пока кровавая организация КГБ, ФСБ не раскроет свои архивы и не сделает аналитический, исторический разбор своих полетов, извините за жанр, пока персонально каждый из убийц не ответит перед страной и страна не будет знать мнимых героев, до тех пор такие убийства Политковской, Щекочихина, они всегда останутся в истории, их никто не будет знать. Открыть архивы - изначальная форма, чтобы народ видел саму систему, как она создавалась на насилии, на крови.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, может ли затянуться до тех пор, пока не будут открыты архивы ФСБ?
Валерий Борщев: Спасибо за вопрос. Я думаю, вопрос надо ставить шире. ФСБ и спецслужбы действительно должны быть поставлены под гражданский контроль. Как только они уходят из-под контроля, неизбежно происходит их произвол. Архивы надо открыть. Надо говорить о прошлом. Беда в том, что мы переживаем такое смутное время, именно с точки зрения сознания смутное, когда появляются учебники истории, которые оправдывают убийства, репрессии. Не так давно я купил книгу, где доказывается, как были экономически выгодны лагеря и что благодаря этим лагерям чуть ли мы войну не выиграли. То есть абсолютно безнравственные, абсолютно циничные идут публикации и дело в том, что все это не вызывает протеста, а даже получает отзвук. И этим пользуются те люди, которые в общем-то хотят быть в тени и не под присмотром общества. Да, необходим гражданский контроль, необходим парламентский контроль. Я был в Америке и разговаривал в конгрессе с комитетом, который контролирует ЦРУ, там у них такая комната, там задвигаются на железки. И я говорю: и так же вы с ними боретесь, они достаточно могущественные? Да, конечно, им не нравится контроль, если они нам возражают, мы скажем: хорошо, мы не дадим денег. То есть там тоже идет борьба, тоже идет противостояние, тем не менее, контроль есть и спецслужбы вынуждены с ними считаться. То есть общество контролирует спецслужбы. У нас традиционно считается, что спецслужбы имеют право на тайну, на некую сакральную тайну, им разрешено. Нет, не разрешено, они действительно должны быть, не только архивы открыты, но и деятельность должна быть открыта для общества. А иначе произвол, тот произвол, который мы наблюдаем.
Владимир Кара-Мурза: Депутат Госдумы Александр Хинштейн, бывший обозреватель газеты «Московский комсомолец», не уверен в объективности следствия.
Александр Фиштейн: Я сильно сомневаюсь, что решение о возобновлении следствия по этому делу имеет под собой реальные основания, а это не попытка политического пиара, демонстрация усилий, направленных на серьезную защиту государственных интересов. Кроме того, я чисто физиологически не понимаю, как ведомство господина Бастрыкина может расследовать объективно уголовное дело, которое в первую очередь тот круг лиц, с которыми сам господин Бастрыкин находится в тесных отношениях. В этой связи я убежден, что это дело, по крайней мере, в нынешних условиях и при нынешнем качестве следствия вряд ли дойдет до логического конца, потому что оно слишком серьезно и может иметь слишком тяжелые политические последствия.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвича Магомеда.
Слушатель: Добрый вечер. Знаете, при том, что вооруженные силы охраняют государство, я живу и убеждаюсь в том, что они охраняют не государство, а систему. А система, на мой взгляд, такова, что депутаты губернаторы из других побуждений или дающие ему законные права или какие-то действия, система считает, что человек забегает за флажки. За флажки забежал - отстрел.
Владимир Кара-Мурза: Угрожал или Юрий Щекочихин системе?
Валерий Борщев: Я думаю, что всякий человек, который нажимает на болевые точки системы, он, по крайней мере, раздражает. Опасен ли, система так не осознавала, но то, что он вызывал большое неудобство для них - это очевидно. Конечно, такие люди не нужны, конечно, такие люди неудобны. И понятно, что если есть Щекочихин, завтра появится второй, третий, и вы вспомнили комиссию по расследованию взрывов домов, нас ведь там было достаточно много людей, и это была сила, это была протест, и мы от имени общества решили провести свое расследование. Трудно его было проводить, но во всяком случае по Рязани найдены очень интересные факты, я думаю, скоро опубликовано, Сергей Адамович Ковалев написал по этому поводу работу, скоро можно будет познакомиться. Конечно же, такие действия, которые совершал Юрий Щекочихин, они консолидируют тех людей, кто не согласны с произволом, кто не согласен с коррупцией. В этом смысле опасно, в этом смысле эти люди опасны. Один не так опасен, но он опасен тем, что завтра будет второй, третий, десятый. То есть произойдет тот процесс, который называется кристаллизацией, а это для системы опасно.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Тулы от радиослушателя Николая.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос к Валерию Борщеву. Известно, что КГБ всегда имело целую сеть химических лабораторий по разработке ядов, в том числе и такого класса, которые с течением времени определенного распадаются, практически не оставляя следов. Вот не кажется вам, что был использован именно тот яд, который по истечении пяти лет просто невозможно обнаружить?
Валерий Борщев: Да, действительно, я знаю о том, что было целое направление в КГБ, где занимались разработкой ядов - это правда, это установленный факт. Каким ядом, чем отравили Юрия Щекочихина, мы не знаем, и это скрывается. И если это скрывается так усиленно, то я не уверен, что там не остались следы. Если бы там не остались следы, что им было так мощно противостоять и скрывать документы, даже историю болезни. А скрывали, значит чего-то боялись, значит им это опасно, если этим заняться. Думаю, что в общем-то что-то следствие найти может.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Михаила.
Слушатель: Господа, добрый вечер. Мне представляется, что надежды, что наши правящие круги станут соблюдать хотя бы свои собственные правила – это, конечно, наивные. Мне видится пока только три силы, которые могут принудить к чему-нибудь. Это было бы, конечно, естественнее всего, если бы собственный народ, но, увы, не тот случай. Второй случай - это зарубеж так или иначе может воздействовать, но довольно вяло. И третий - это внутренние разборки. Честно говоря, довольно унылое положение. У меня пока что надежды главным образом именно на внутренние разборки. В конце концов, даже среди преступников есть более-менее, назвать их не честными, но хотя бы не окончательными подлецами.
Владимир Кара-Мурза: Многие расследования Юрия Щекочихина доведена до конца благодаря конфликтам в правящем классе, в частности, дело «Трех китов», дело министра атомной энергетики Адамова.
Валерий Борщев: Разумеется, разлад элиты, раскол элиты - это важный фактор. Но я не смотрел бы так мрачно, что общество в целом апатично - это так. Но не надо ждать, что общество все бурно стало реагировать, как это, допустим, было в 89, 90 году, когда были митинги, нет. Достаточно было небольшого числа людей, вспомните опыт Польши, вспомните «Коскор», небольшая организация, которая сумела сплотить нацию, сумела организовать нацию, сумела противостоять власти. Их было не так много, но они победили власть. Поэтому тут скорее в качестве этого сообщества, которое может образоваться. Поэтому продолжая мысль радиослушателя, опасен ли был Щекочихин, конечно, опасен, и Юшенков опасен, и Политковская опасна, и Фарид Бабаев, лидер дагестанского «Яблока» тоже был опасен, поэтому их убивают. И в этом смысле действительно общество, во всяком случае, той чисти общества, которая не может с этим мириться, надо консолидироваться и давить на власть. А то, что там произошел раскол, разлад - это тоже следствие тех процессов, которые происходят в обществе. Так что в общем-то сегодня не тот одномерный застой, да он и не может быть одномерным, природа застоя такова, что рано или поздно он начинает разлагаться - это иллюзия, что застой может вечно длиться и все будет прекрасно, нет, время его кончается.
Владимир Кара-Мурза: Олег Панфилов, директор Центра экстремальной журналистики, считает дело Щекочихина показательным.
Олег Панфилов: Для меня важным показателем того, в каком состоянии находится дело о расследовании журналистов - это когда дело не расследуется многие годы. Власть не заинтересована в том, чтобы это дело было расследовано, по всей видимости, для того, чтобы не называть имена людей, в той или иной степени причастные к этому преступлению. Так что, боюсь, что многие, в том числе и убийство Юрия Петровича Щекочихина, не будет раскрыто по причине того, что это убийство и все другие убийства ограничило политические права журналистов. Журналиста убили за его профессиональную деятельность.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Вячеслава.
Слушатель: Добрый вечер. Здесь все ясно, вы говорите, что скрывают. Ведь конкретно кто-то наложил вето, имеется в виду «совершенно секретно», даже Лукин не может иметь доступа. Что тут говорить, подозреваемый в убийстве Литвиненко у нас сейчас депутат. Так что общество у нас больное и, к величайшему сожалению, чекисты оккупировали все, если посмотреть простым взглядом.
Владимир Кара-Мурза: Вы имеете в виду депутата Андрея Лугового. Как вы считаете, то, что ваши товарищи бывшие по фракции «Яблоко» стали функционерами в правозащитной области, помогает ли в расследовании дел, подобных убийству Юрия Щекочихина?
Валерий Борщев: Если вы имеете в виду Владимира Петровича, он естественно бился, тем более Лукин был в очень тесных дружественных отношениях с Юрой, для него личный мотив, личный порыв. Конечно, это давление не прекращалось ни со стороны Явлинского, ни со стороны Лукина, оно продолжалось все время. Они, по крайней мере, не позволяли забыть, что есть дело Щекочихина. «Новая газета» здесь сыграла огромную роль, я имею в виду реакция. Понимаете, это тот пример, когда общество не дает власти замотать вопрос, оно не дает возможности забыть, что есть дело Щекочихина. Доведем ли мы дело до конца - это действительно вопрос, уверенности в этом ни у кого нет, поскольку ситуация крайне сложная, противоречивая и борьба этих групп, элит непонятно, чем кончится. Но то, что нам удалось, что общество не забыло дело Щекочихина - это кое-что стоит. А теперь надо дальше давить, давить на власть, чтобы все-таки дело довели до конца. Что-то все-таки мы можем.
Владимир Кара-Мурза: А проявилось ли пренебрежение суда к работе правозащитников в том факте, что Владимира Лукина не пустили на процесс по делу Максима Резника, лидера санкт-петербургского «Яблока», и пришлось ему звонить в администрацию президента, чтобы судебные приставы рассмотрели внимательно его удостоверение и пустили на вторую часть в зал?
Валерий Борщев: Это показательный факт, когда разнузданность нашего судейского сообщества доходит до предела. Потому что мы видели эти кадры, когда здоровые мужики толкали Лукина, применяли силу, вот до чего довели эту систему. Я думаю, когда мы говорим о том, кто начинает этому противостоять и боится ли власть этого разгула, да, в этом смысле ей опасно. Сегодня они действуют, так обращаются с Лукиным, завтра с другим государственным чиновником. То есть как только они чувствуют безнаказанность, они наглеют. Вот эта наглость и была продемонстрирована. Так что хорошо, что все показали, просто было очевидна наглость и произвол нашей судебной системы.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Николая.
Слушатель: Доброй ночи. Все началось с Кивилиди, когда банкира отравили через телефон. Я хочу задать вопрос, а потом реплику. Вы посмотрите, убили не просто так и Литвиненко, и Щекочихина, а показательно, чтобы слезла кожа, чтобы выпали волосы, чтобы человек разложился перед всеми. Это просто политический теракт был произведен, запугивание массовое. Путин наверняка хочет сбежать, уйти и дети, наверняка, у него в заложниках и сам он заложник этой системы, разворошил этот улей. Я хочу сказать: вы посмотрите, Сталин создал какую машину, а кончил он через Хрусталева. Не мог лекарства себе найти, купить по-человечески и понимал, что висит. Я хочу сказать, что нынешние правители заложники этой системы. И если шаг влево, шаг вправо, они будут следующими.
Владимир Кара-Мурза: Михаил Федотов, секретарь Союза журналистов России, верит в перспективы возобновившегося дела.
Михаил Федотов: Если бы это расследование по делу, связанному с гибелью Юрия Щекочихина, привело к результату, если бы могли найти причины его гибели, понять, не было ли это криминальным действом, не стояли ли за этим преступники - это было, конечно, великое дело. Потому что слишком много примеров того, когда журналистов убивают и убийцы оказываются безнаказанными. Если Следственный комитет займется этим делом, а я знаю, что там работают очень высокопрофессиональные люди, они смогут найти убийц, если это действительно было убийство. Я помню старую русскую мудрость: дыма без огня не бывает.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Нижнего Новгорода от Юрия Александровича.
Слушатель: Доброй ночи. Приятно слышать голос. Мне хотелось бы услышать отчет за проделанную работу от 90 года за все проделанные работы, которые напортачили от Горбачева, Ельцина и Путина.
Владимир Кара-Мурза: Вряд ли такой партии «Яблоко» вы услышите отчет. Поговорим о внутрипартийных делах. Валерий Васильевич, через неделю с небольшим откроется Демократическое совещание в Санкт-Петербурге, как ваша партия или ваша фракция относится к его идее?
Валерий Борщев: Вы знаете, сложное отношение. Я глубокий сторонник объединения, консолидации демократических сил, да в общем-то очень многие люди в «Яблоке» настроены на именно это направление. Но понимаете, ведь процесс объединения должен идти, консолидация не на уровне раздрая. Ну хорошо, Гарри Кимович один из организаторов этого конгресса, а до этого он взял и развалил Всероссийский гражданский конгресс, как вы знаете, вышли, сложили с себя полномочия Людмила Алексеева, Сатаров и вышли из состава многие члены комитета. Все это и часто идет на уровне эмоционального противостояния, все это часто идет на уровне амбиций. Я полагаю, что консолидация, объединение должны проходить достаточно глубоко, серьезно, без такого политического шума и, самое главное, без баталий, если хотите объединиться, договаривайтесь, не бросайте в друг друга каменья и обвинения, а договаривайтесь. Поэтому то, что, допустим, наши питерские «яблочники» люди совершенно искренние, которые в самом деле хотят объединения, я в этом не сомневаюсь - это правда, а то, что ряд других представителей, кто организует конференцию, преследуют несколько, для них не эта главная цель. Мне хотелось бы, чтобы объединительный процесс шел именно объединительный, а не борьба самолюбий, борьба амбиций.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Санкт-Петербурга от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Доброй ночи, господа. У меня скорее не вопрос, а мое ощущение, что шансов на то, что это когда-нибудь раскроется в ближайшее будущее, по-моему, почти нет. Я мог бы назвать навскидку десятка полтора странных смертей людей, занимающихся политикой и бизнесом, даже того же нашего Анатолия Собчака. Если все это раскроется, то вся вертикаль просто рухнет, она на этом и держится.
Владимир Кара-Мурза: Требует ли расследование убийство Галины Старовойтовой? Верите ли вы в официальную версию?
Валерий Борщев: Я думаю, что за убийством Галины Старовойтовой стояли более мощные силы, более значительные фигуры, чем те, которые обнаружены. Хотя сестра Галины, она несколько удовлетворена, но я все равно убежден, что те главные фигуры, которые были… Вы знаете, это мне дает основания так полагать, потому что незадолго до смерти Гали, я уезжал в командировку, у нас с ней был разговор. И у нее была очень тревожная информация, она касалась окружения, людей наверху, отнюдь не какие-то мелкие фигуры. Я думаю, что настоящие организаторы убийства Галины не найдены. Но то, что это дело, по крайней мере, вы же помните, что его сначала хотели вообще представить как экономическое преступление, дескать, были деньги - это вообще кощунство. Вот то, что факт политического убийства был признан - это кое-что. Да, раскрыть политическое убийство до конца чрезвычайно трудно и может быть даже невозможно и не только у нас в стране. Но то, что это нельзя спускать с рук, то, что нельзя позволять это дело таким образом произвольно закрывать. Ведь в чем вообще чудовищная ситуация с убийством Юрия Щекочихина? Вообще не дают никаких материалов, не представляют никакой информации, они вообще не собираются разговаривать на эту тему, закрыто и все. Это просто настолько наглая и дерзкая позиция. Я не знаю, дойдем ли мы до сути, дойдем ли мы до точных каких-то оценок, определений, как отравлен, кто организовал, но эта наглость властей, которые вообще запрещали касаться этой темы и изучать ее, она вызывает возмущение. В этом смысле то, что дело раскрывается – это, если угодно, некоторый прогресс.
Владимир Кара-Мурза: Напоминает отчасти дело Холодова, которому забинтовали лицо после взрыва и он не смог назвать тех, кто ему угрожал. А настораживает ли вас тот факт, что официальными убийцами и Галины Васильевны Старовойтовой, и Сергея Юшенкова признаны бывшие бойцы спецназа?
Валерий Борщев: Я думаю, о том, что в этих делах, в организации убийства политиков и исполнителей участвуют люди из спецслужб и спецназа - это мы знали. И несомненна причастность этих людей, практически во всех убийствах очевидна. Это отнюдь не чисто партийные разборки, как пытались представить дело с Юшенковым. Я не думаю, что там дело только в том, как это представлено. То, что к этому причастны люди, связанные со спецслужбами или являющиеся, которые были раньше, работали в спецслужбах – это факт очевидный, и он говорит о многом. Конечно же, с политиками борются именно эти деятели - профессионалы.
Владимир Кара-Мурза: Готовы ли лично в случае необходимости дать показания по возобновившемуся делу Юрия Щекочихина?
Валерий Борщев: Да, разумеется. Я не знаю, чем могу быть полезным, но конечно, я считаю, что долг каждого из нас, чтобы это дело было доведено до конца и сделать все возможное, чтобы убийство, а я убежден, что это убийство, Юрия Щекочихина было раскрыто.
