Церемония награждения победителей «Премии Кандинского – 2008», вручающейся за достижения в области современного изобразительного искусства, состоялась в Москве более двух недель назад. Однако до сих пор не утихают яростные споры, вызванные тем, что первое место в престижной премии было отдано Алексею Беляеву-Гинтовту. Он известен не только как художник, но и как лидер политической организации «Евразийский союз молодежи».
Дискуссия менее всего похожа на искусствоведческую. Здесь идеология на первом месте. «Ультраправый почвенник, известный своими державными политическими взглядами» – это наиболее мягкое из встречающихся в Интернете и бумажных СМИ определение Беляева-Гинтовта. Чаще же говорят коротко – «фашист».
Не случайно на церемонии вручения премии ее прошлогодний лауреат Анатолий Осмоловский кричал: «Позор!»
От «фашиста» евразиец открещивается: «Сами вы фашисты, встретимся в суде», – заявляет он на сайте своего Союза. В одном из интервью Беляев-Гинтовт сообщает, что на деньги от премии напишет портрет Ахмада Кадырова. А вот строки из рецензии в «Литературной газете»: «Поиски Большого Стиля, которым была беременна прошлая премия Кандинского, разрешились убедительной победой Порядка над Хаосом, Солдата над Поэтом».
Вряд ли Шалва Бреус, владелец крупнейшего в России целлюлозно-бумажного комбината, издатель журнала «Арт-хроника», создавая такую институцию, как «Премия Кандинского», рассчитывал на подобный резонанс. Корреспондент Радио Свобода обратилась к Шалве Бреусу:
– Последняя церемония вручения премии была омрачена, скажем так, полемикой, а многие в прессе называли это скандалом, когда Анатолий Осмоловский был возмущен тем, что вручили премию человеку, со взглядами, которые ему показались недопустимыми. Также на улице происходил пикет . Догадываюсь, что вот лично вам, человеку, который столько вложил усилий, средств, души, в конце концов, в это дело, это было чрезвычайно неприятно. Не собираетесь ли вы какие-то меры принимать в связи вот с этим демаршем?
– У нас есть два принципа фундаментальных Премии Кандинского. Первый принцип – вручение премии не должно быть политизировано, мы не должны оценивать художников с идеологических позиций. Второй принцип: жюри должно быть независимым, на него не должен давить ни попечительский совет, ни дирекция премии, ни пресса в тот момент, когда они принимают решение, ни политики. Идеологизация искусства все время приводит нас к не очень хорошим последствиям, и наша история об этом говорит. Поэтому – независимость жюри! Вот на этапе отбора жюри, кого пригласить – это дискуссионный вопрос. Как только мы укомплектовали жюри, – а вы знаете, оно представлено в целом достаточно серьезными людьми, и это международное жюри, в чем один из залогов его независимости, потому что локальная арт-ситуация или политическая ситуация меньше воздействует на иностранцев, поэтому жюри у нас смешанное – попечительский совет не может оказывать влияние на жюри, никак. Пример: в прошлом году премию получил Осмоловский, притом что попечительский совет, у которого есть один голос, свой голос отдал группе АЕС+Ф, и тогда решение наградить Осмоловского рассматривалось как радикальное. Сегодня аналогичная ситуация. Попечительский совет отдал голос Борису Орлову, а жюри выбрало Беляева-Гинтовта. Политическое влияние. Уже в преддверии церемонии награждения премией было очень много дискуссий, иногда выходящих за рамки этические, на мой взгляд, но, тем не менее, была большая дискуссия, которая, безусловно, влияла на жюри, должна была повлиять. Но жюри приняло независимое решение, и к этому надо относиться с уважением.
– Но не собираетесь ли вы каким-то образом в дальнейшем оградить себя от таких людей, которые вам испортили праздник? Например, от Осмоловского.
– Нет. Художники – народ чувствительный, у них реакции несколько иные. У нас – премия в области актуального искусства. Могла быть буржуазная, в общем, обстановка, благостная, ну, вручили бы премию кому-то, а через неделю забыли. А сейчас, судя по всему, жюри задело очень актуальную тему, раз это вызвало такую реакцию. Конечно, хотелось бы, чтобы аргументы присутствовали, а не просто обвинения. Хотелось бы, чтобы в более корректной форме они подавались. Там же не только я, там было 400 человек гостей, не совсем, наверное, это было и по отношению к ним... Но кроме тех двух пунктов, которые я назвал, пунктов принципиальных: это неполитизированность оценок и независимость жюри, все остальное – обсуждаемый процесс. На становление премии мы выделили 5 лет, поэтому, конечно, мы будем шлифовать какие-то вещи. Одним могу с вами поделиться, впервые озвучиваю это публично. Я думаю, что мы будем увеличивать состав жюри – с 6 до 8 человек. Мы хотим большего плюрализма мнений. Для большего баланса.
– Среди членов жюри был Андрей Ерофеев, который резко выступал против вручения первой премии. Он останется?
– У попечительского совета к членам жюри претензий нет на сегодняшний день, поэтому думаю, что он будет работать.
– Беляев-Гинтовт сам активно участвует в политической жизни, он открыто заявляет, что принадлежит к Евразийскому союзу. В его работах многие нашли непосредственные декларации. Как можно отделить художника от политика в этом случае?
– Это сложнейший вопрос. У нас был Достоевский, который заявлял в «Бесах», что проклятые либералы погубят Россию. Был у нас Репин со своей картиной «Торжественное заседание Государственного совета», апофеозом прославления империи. Был великолепный немецкий экспрессионист Эмиль Нольде, который – из песни слово не вычеркнешь – в течение нескольких лет был членом нацистской партии в Германии, в 1930-е годы. Ну, что делать? История раскладывает все. Для меня ответ есть на этот вопрос: доминировать должен талант. Если человек талантливый, все остальное вторично.
– А если этот талант поставлен на службу партии, которую многие сейчас назвали протофашистской. Ведь тем страшнее.
– Давайте еще раз вернемся, к сказанному: что делать с Эмилем Нольде? Прекрасный художник, один из столпов немецкого экспрессионизма, и был членом нацистской партии, к сожалению. Что делать теперь? Выбросить его картины из музеев?
– То есть для вас вопрос остается открытым.
– Конечно, остается открытым. Это относится не только к нашим с вами оценкам, то, что я говорю, что первое – это талант, а политика должна быть на десятом месте у художника. Это пожелание, чтобы и художники так же себя вели, чтобы у них главными были талант и их искусство. Это был бы идеальный мир, но, к сожалению, идеального мира у нас нет.
– Тем более когда речь идет об актуальном искусстве.
– Уж об актуальном-то – это совершенно верно.
На днях на сайте Евразийского союза молодежи появилась фотография Анатолия Осмоловского, названного «недохудожником», и призыв: «Товарищ! Увидишь этого <...>, бей сапогом в рыло!»
