К концу года на российско-украинском фронте обозначились три возможных варианта развития событий: длительная война на истощение; попытка выйти из тупика, нанеся противнику тяжелое поражение; или же переговоры, приводящие к дипломатическому урегулированию конфликта. Мысль о необходимости переговоров набирает в последние месяцы все большую популярность. Китай и многие страны так называемого "глобального Юга" боятся, что продолжение войны рано или поздно приведет, помимо всего прочего, к ослаблению, дестабилизации и даже распаду России, которая не выдержит противостояния с "коллективным Западом". Смуты в России не хотят также в США и Европе: она чревата расползанием ядерного оружия, которое может попасть в руки политических авантюристов, режимов, относящихся к "оси зла", например иранского, или мафии. Одновременно на Западе не могут допустить поражения Украины. В этом случае стратегическая ситуация в Европе изменится в пользу России, и военная угроза для европейских государств НАТО многократно возрастет. Следовательно, рассуждают многочисленные аналитики и политики, надо начинать переговоры и искать компромисс, позволяющий завершить войну, пока она не привела к непредсказуемым последствиям. И чем раньше начнутся переговоры, тем лучше. Логика таких рассуждений понятна. Однако переговоры могут не только открыть путь к миру, но и завести Запад и Украину в опасную ловушку.
Не исключено, что Россия сможет получить от переговоров больший стратегический выигрыш, чем Украина
В самом общем плане говорить о переговорах бессмысленно, не ответив на несколько вопросов. Первый – что конкретно должно стать их результатом: прекращение огня, перемирие или мирный договор между Россией и Украиной? В политическом и юридическом отношениях это далеко не одно и тоже. Прекращение огня предполагает только отсутствие военных действий. Перемирие обычно требует формального или неформального согласия сторон с линией разграничения контролируемых ими территорий. Ну а мирный договор должен зафиксировать решение всех спорных проблем. Неясно, кстати, можно ли вообще заключить мирный договор между Россией и Украиной, которые не объявляли друг другу войну.
Не менее важен вопрос: что должно начаться раньше – переговоры или прекращение огня? Это далеко не процедурная проблема, поскольку прекращение огня позволяет сторонам восполнить потери и восстановить военный потенциал. Следовательно, та из них, которая имеет больше возможностей для этого, заинтересована в том, чтобы переговоры шли в условиях военной передышки. Иными словами, не исключено, что Россия сможет получить от переговоров больший стратегический выигрыш, чем Украина.
И, наконец, самый главный вопрос: что именно будут обсуждать за столом переговоров? По сути дела, урегулирование российско-украинского конфликта сводится к договорённости по двум проблемам. Первая – судьба оккупированных территорий, иными словами, где должна проходить граница между Россией и Украиной: по линии 1991 года, по линии на 23 февраля 2022 года или по какой-то иной линии? Вторая, не менее, а может быть, и более важная проблема – могут ли быть введены какие-либо ограничения на вооруженные силы Украины и на ее участие в двусторонних или многосторонних военных союзах, прежде всего в НАТО?
Переговоры как таковые не равнозначны капитуляции
В Украине к переговорам относятся крайне отрицательно, по сути дела, ставя знак равенства между переговорами, уступкой территорий и капитуляцией. Официальная позиция Украины заключается в том, что переговоры и прекращение огня возможны только после того, как российские войска будут вытеснены за границы 1991 года. В недавнем интервью британскому таблоиду The Sun президент Зеленский был предельно категоричен: "Трудно на поле боя? Да. Но дружить с Россией или садиться с ней сейчас за стол переговоров? Нет". Такая позиция понятна. Мысль о том, что враг, совершивший неспровоцированную агрессию, поставивший целью уничтожение украинского государства и украинской нации, может избежать поражения и наказания, нестерпима. Не только Путин, но и Россия воспринимается в Украине, и совершенно заслуженно, как порождение мирового зла, общение с которым и невозможно, и бессмысленно. Однако эмоции несовместимы с политикой, а дипломатия – с брезгливостью. Переговоры как таковые не равнозначны капитуляции. Последняя, а также компромисс или победа могут оказаться конечным результатом переговоров, но не факта их начала, причем дипломатия порой оказывалась более плодотворной, чем военная сила. Конечно, отказ от переговоров отвечает доминирующим в Украине настроениям, но одновременно лишает ее внешнюю политику необходимой гибкости. Согласие на переговоры позволит опровергнуть кремлевское утверждение о том, что отказ Украины от них является главной причиной продолжения войны, а также даст ответ на вопрос: чего, собственно, хотят добиться в Москве с помощью переговоров?
Не только кремлевские пропагандисты, но и некоторые вроде бы оппозиционные путинскому режиму публицисты утверждают, что Путин хочет мира. "Россия никогда не отказывалась от мирных переговоров с Украиной", – ничтоже сумняшеся заявил Путин на недавно состоявшемся саммите "группы 20". Но и те, и другие умалчивают, что Россия хочет мира только на своих условиях. В Москве намерены путем переговоров достичь тех самых целей, которые были выдвинуты перед началом войны. Официальный представитель МИД Мария Захарова сообщила, например, что на переговорах "должны быть подтверждены изначальные основы суверенитета Украины (sic!) — ее нейтральный, внеблоковый и безъядерный статус. Должны быть признаны новые территориальные реалии … обеспечены демилитаризация и денацификация Украины". Иными словами, по мнению России, Украина должна быть превращена в некое демилитаризованное пространство, не имеющее ни права на заключение оборонительных союзов с другими государствами, ни возможности, пусть теоретической, создать собственное ядерное оружие для сдерживания агрессора.
Шансы на успех российского вторжения в Европу на балтийском театре существенно увеличатся
Если Украина согласится с этими требованиями, то сама подпишет себе смертный приговор. Но в Москве могут надеяться, что Запад заставит Киев принять нейтральный и внеблоковый статус, пойти на ограничение своего военного потенциала. Действительно, без западной военной и экономической помощи воевать с Россией Украина не сможет. Замысел российских генералов и политиков в целом понятен: исключив Украину из военно-политической системы Запада, будь то НАТО или какая-то иная система союзов, превратив ее демилитаризованную зону, Москва может спокойно сосредоточить свои основные силы против Финляндии, государств Балтии и Польши и добиться там весомого военного превосходства. Шансы на успех российского вторжения в Европу на балтийском театре существенно увеличатся. Соответственно, с точки зрения долговременных российских стратегических интересов вопрос о военно-политическом статусе Украины может оказаться важнее вопроса об оккупированных территориях. Москва, не исключено, может пойти на компромисс по территориальному вопросу в обмен на нейтральный статус Украины и ограничения ее вооруженных сил. И если США и европейские государства с этим согласятся, то их стратегическое положение серьезно осложниться: они попадут в расставленную Кремлем ловушку.
Угроза российского вторжения в Европу вполне реальна. Об этом пишут, например, эксперты Немецкого совета по внешней политике, сообщившие, что "России понадобится от шести до десяти лет, чтобы восстановить армию до такой степени, что она сможет осмелиться напасть на НАТО. Часы начнут отсчитывать время, как только интенсивные боевые действия на Украине прекратятся. Тогда Россия сможет перенаправить производство на восстановление вооруженных сил". Действительно, Москва не только намерена восстановить потрепанный в Украине военный потенциал, но и взяла курс на его массированное наращивание. Так, если в несколько последних довоенных лет расходы российского бюджета по статье "национальная оборона" колебались между 3,0 и 3,2 триллионами рублей, то в 2023 году они выросли вдвое по сравнению с 2021 годом – до 6,4 триллиона рублей, в 2024 году запланирован их рост до 10,8 триллиона, в 2025 году – они должны составить 8,5 триллиона, а в 2026 году – 7,4 триллиона рублей. Будут ли эти планы выполнены, и если да, каким будет соотношением сил на европейском континенте – вопрос открытый: многое зависит от того, насколько успешно будут реализованы планы НАТО по созданию потенциала сдерживания на восточном фланге Альянса.
И последнее. Переговоры могут действительно стать путем к миру, если Запад окажет Украине действенную военную и экономическую помощь и поставит Москву перед альтернативой: либо послевоенное урегулирование, реально ограничивающее российский военный потенциал, либо гонка вооружений, приводящая Россию к технологическому, экономическому и политическому банкротству. В последнем ничего нового нет: именно так рухнул Советский Союз.
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
