Два российских журналиста стали лауреатами престижной международной профессиональной премии, учрежденной правозащитной организацией «Международная Амнистия». «Специальная премия за смелость в правозащитной журналистике» вручена на 15-й ежегодной церемонии в Лондоне нижегородским журналистам, сотрудникам Российско-чеченского информационного агентства и Общества российско-чеченской дружбы Станиславу Дмитриевскому и Оксане Челышевой. О судебном процессе над Станиславом Дмитриевским в связи с публикацией Агентством правозащитной информации о положении в Чечне подробно рассказывали немногочисленные российские независимые средства массовой информации. Журналист получил условно два с половиной года лишения свободы, однако не признал себя виновным в нарушении российского законодательства. Российские журналисты, которые осмеливаются честно писать о Чечне, рискуют навлечь на себя преследования властей, указывается в сообщении «Международной Амнистии» о вручении премии.

О том, как сейчас живет Российско-чеченское информационное агентство Станислав Дмитриевский и Оксана Челышева рассказали в интервью Радио Свобода.

- Скажите, пожалуйста, в какой ситуации находится сейчас ваше агентство в Нижнем Новгороде и Общество российско-чеченской дружбы?

Станислав Дмитриевский: Спасибо за поздравления. Ситуация у нас пока несколько, что называется «подвисшая». Таких прямых случаев преследования, какие были в прошлом году и в начале этого, нет. Мы связываем это с предстоящим саммитом. Есть неразрешенный до сих пор налоговый спор. Но пока я считаю, что у нас есть некоторая передышка.

- Эти налоговые претензии к вам обоснованы каким-то образом, на ваш взгляд?

СД: Это совершенно абсурдные налоговые претензии. Дело в том, что с наших грантов, которые мы получаем от международных фондов, решили взять налог на прибыль. И все наши благотворительные пожертвования, которые нам предоставила Европейская комиссия и Национальный Фонд поддержки демократии, были объявлены нашей прибылью.

- А чем сейчас занимается ваше агентство и Общество российско-чеченской дружбы?

СД: Работа продолжается. Мы делаем новости о правах человека из Чеченской республики, выпускаем их почти каждый день. В ближайшее время намерены восстановить издание газеты «Правозащита». Стараемся возвращаться к нашим гуманитарным программам, связанным с реабилитацией детей из Чечни. Работаем в тесном контакте с такой организацией, как Комитет против пыток - это нижегородская организация, проект, юридически направленный на защиту интересов жертв пыток в Чеченской республике.

- Вы ощущаете общественный интерес к той информации, которую вы распространяете? Или это в нынешней политической, общественной ситуации, в которой находится Россия, информация для узкого круга людей, которые думают и считают так, как вы?

СД: К сожалению, действительно, в России сейчас определяющим фактором является некая общественная пассивность, общественная усталость, поэтому информация наша, конечно, востребована прежде всего теми людьми, которые думают, как мы, и прежде всего специалистами, теми, кто непосредственно занимается проблемами конфликта в Чеченской республики, как в России, так и за рубежом. У нас есть англоязычная версия, поэтому мы ориентируемся и на средства массовой информации, и на специалистов.

- Оксана, во время этих неприятных событий в журналистской среде в Нижнем Новгороде какое отношение вы к себе ощущали? Как к вам относятся коллеги, была ли какая-то поддержка на межличностном уровне или, может быть, публичная поддержка того, чем вы занимаетесь?

Оксана Челышева: Публичной поддержки не было, к сожалению, ни на одном этапе, пока развивались эти события. Более того, практически все местные СМИ были активно задействованы в кампании пропаганды, направленной непосредственно против нас лично, и против организации в целом. И наши местные коллеги в подавляющем большинстве демонстрировали нас публике как пособников террористов и отъявленных головорезов. А что касается неформальных контактов, скажем так, были отдельные звонки, люди говорили о том, что, вообще-то, они понимают, что то, что они делают, очень постыдно.

- С чем вы связываете такие настроения в журналистской среде? Речь идет о беспрецедентном давлении властей на них или что-то внутри журналистских коллективов не в порядке?

ОЧ: Наверное, и то, и другое. Потому что когда что-то не в порядке с совестью, можно выполнить любой приказ. В том, что приказ был, мы не сомневаемся из неофициальных контактов с теми, кого хотелось бы считать коллегами.

- А зачем вам все это нужно, Оксана? Не легче поменять работу просто?

ОЧ: Сложный вопрос… Наверное, все-таки не легче. Хотя иной раз становится безумно тошно от бесперспективности попыток и оттого, что такое состояние - топтание на месте. А потом какой-нибудь звонок раздается, и нам говорят о том, что «ребята, вы занимаетесь великим делом, спасибо вам за это» - это звонки из Нижнего Новгорода, из других городов. А потом приезжаешь в Чечню и встречаешь очередного маленького человечка, которому нужна конкретная помощь, и уже трудно отойти. Да, хочется отдохнуть, мы все люди, мы нуждаемся в нормальной жизни, в позитивных впечатлениях. Не получается пока.

- Вы сказали о бесперспективности попыток, которые вы предпринимаете. У вас действительно такое мрачное представление о том, что ждет Россию и ее журналистское сообщество в ближайшее время? Вы не видите света на горизонте?

ОЧ: Нет, если бы не было света на горизонте, хотя бы маленького лучика, то уже невозможно было бы заниматься этим. Хотя настрой достаточно мрачный и прогнозы крайне пессимистичны относительно будущего и журналистского сообщества, в частности, этот лучик надежды есть. И он просто брезжит тогда, когда люди начинают звонить и говорить, что они прекрасно понимают, что происходит в стране, они прекрасно понимают катастрофичность этой ситуации, и это дает силы продолжать.

- Станислав, вы упомянули, что российское общество охватило апатия. С чем вы это связываете? В чем главная причина, почему так изменилось общественная атмосфера за какие-то считанные годы?

СД: Вы знаете, наверное, один из факторов - это глубоко сидящий в людях страх. Хотя еще никто не пугает, но я сталкиваюсь с очень хорошими людьми, с теми, кто считает себя представителями интеллигенции, тем не менее, я вижу, что вот этот советский страх, страх перед КГБ, страх перед репрессиями, страх перед тем, что создадут трудности на работе, он уже витает в воздухе, и очень многие просто боятся, хотя, повторяю, никто еще толком и не пугает. И, наверное, в определенной степени это усталость, это разочарование в тех незавершенных демократических реформах и реформах, которые зачастую проводились очень топорно и неправильно, это, в общем-то, дискредитация теми реформаторами, которые пришли в 90-е годы, собственно самого понятия «демократия». Многими, к сожалению, демократия воспринимается как синоним какого-то общества воров, так скажем, общества, где нет совершенно закона, общества дикого капитализма, ассоциируется с безответственностью.

- Насколько важна для вас зарубежная поддержка международных правозащитных организаций?

СД: Она очень важна для нас, и я до сих пор считаю, что если бы не поддержка международных правозащитных организаций и, разумеется, российских коллег-правозащитников, то я бы не отделался двумя годами условного заключения, я бы, безусловно, сел в тюрьму. Я все время сравниваю - не знаю, насколько это корректно, - это дело с делом Ходорковского. Ведь, как и в деле Ходорковского, задача была в том, чтобы наказать наиболее строптивых, чтобы запугать всех остальных и привести к повиновению. Правда, бизнес-сообщество не проявило солидарность, а, по счастью, в правозащитном сообществе еще имеется такой инстинкт солидарности. И благодаря этому мы, в общем-то, пока держимся и продолжаем работать.