За год российской агрессии против Украины пианист Евгений Кисин участвовал во многих благотворительных концертах в Европе и Америке, сборы от которых – сотни тысяч евро – были переданы в помощь украинцам. Летом прошлого года Кисин написал фортепианное трио, посвященное нынешней страшной войне, в финале которого звучит тема победы Украины.
В интервью Радио Свобода Евгений Кисин размышляет о причинах нападения России на Украину, о беспринципности политиков, о попытках бойкота русской музыки в частности и русской культуры вообще, о параллелях между историческими событиями.
Беседу ведет супруга Евгения Кисина Карина Арзуманова.
– Кисина-композитора пока еще в мире знают не очень хорошо. Самый последний твой опус – фортепианное трио о войне в Украине, и в конце прошлого года ты сам участвовал в его исполнении в пражском Рудольфинуме. Трио сыграли также в Амстердаме, Веймаре, Милане, скоро исполнят в Гааге. Считаешь ли ты важным докопаться до причин этой чудовищной войны?
– Для меня лично эти причины всегда были или, во всяком случае, казались мне абсолютно очевидными. Во-первых, как известно, значительной части русского народа традиционно была присуща вера в твердую руку. Во-вторых, в отличие от, к примеру, Чехии, где после крушения коммунизма к власти пришел бывший лидер диссидентского движения в Чехословакии, в России после крушения коммунизма к власти пришел бывший секретарь обкома КПСС, которого поддерживал Запад и который под лозунгами свободы и демократии создал клептократический мафиозный режим – вполне естественно, что в результате многие россияне разочаровались в Западе, в его идеологии и ценностях.
– Кто же виноват? Можно ли было этого вообще избежать?
– Конечно же, виноват Запад. Вместо того чтобы, победив в холодной войне, проводить по отношению к России такую же политику, какую он проводил по отношению к Германии после крушения нацизма, он во всем поддерживал Ельцина и его режим. Запад принял ельцинскую Россию с распростертыми объятиями, хотя она этого никак не заслуживала. Именно поэтому я и сказал, что на Западе лежит огромная ответственность за очень многое. Я не сомневаюсь, что если бы за вторую чеченскую войну Запад подверг Россию таким санкциям, которым он подвергает ее сейчас, то Путина не было бы у власти.
– Почему же этого не произошло?
– К сожалению, большинство западных политиков – беспринципные слабаки и дураки. Да и не только политики, конечно. На западных политиков влияет здешний бизнес. Ты наверняка помнишь нашу встречу с крупнейшим французским магнатом, который, зная, что я из России, спросил меня: "Вы, конечно, знакомы с Путиным?" И я ему ответил: "Нет, я его не знаю и знать не хочу". Что стало в этот момент с его лицом!
– Да, он с таким придыханием спросил…
– Явно он такого ответа не ожидал, а сам в ответ не нашел сказать ничего лучше, чем: "Мне не все, что Путин делает, нравится, но я думаю, что он очень умный человек". На что я уже ничего не ответил, но про себя подумал: "Конечно, умный. Тебя явно с потрохами купил, да и многих других таких, как ты!"
Нельзя бояться ничего, кроме собственной трусости, когда имеешь дело с такими деятелями, как Гитлер и Путин
К сожалению, многие, даже большинство западных политиков предают западные принципы, западные идеалы. Это хорошо показывает, например, опубликованная еще в середине 1990-х годов книга Владимира Буковского "Московский процесс", которая состоит почти целиком из документов секретного архива ЦК КПСС. Буковскому удалось получить к ним доступ в 1992 году. Читатель может обо всем составить свое представление, ведь документы говорят сами за себя. В конце 1960-х годов сначала германские социалисты, а потом и другие западные политики решили проводить в отношении Советского Союза так называемую политику "разрядки", в результате чего коммунистический режим просуществовал, может быть, на полтора десятка лет дольше, чем мог бы просуществовать! За это время погибли миллионы, если не десятки миллионов людей во всем мире… Из тех же обнародованных Буковским документов явствует, что Советский Союз поддерживал терроризм во всем мире, включая Африку и Южную Америку. А Запад, тем не менее, всеми силами старался с ним сближаться.
Вспомним, что за несколько дней до российского вторжения в Украину американцы перевели свое посольство из Киева во Львов, а в первый же день вторжения Байден предложил Зеленскому убежище. Стало быть, Америка была готова сдать Украину Путину! И так всегда: они боятся эскалации, прямо как Чемберлен в свое время! Я лично все это называю чемберленизмом. По-моему, не только не нужно, но и нельзя бояться эскалации. И вообще бояться чего-либо, кроме собственной трусости, когда имеешь дело с такими деятелями, как Гитлер и Путин. Их можно остановить только силой.
– Ты принимал участие во многих благотворительных концертах в пользу Украины. Важен ли для тебя выбор репертуара для этих концертов?
– Да, конечно, репертуар всегда был очень важен. Я много играл, например, Шопена. Шопен был сыном народа, который тоже на протяжении многих лет и даже столетий становился жертвой русского шовинизма и империализма. Я помню, как еще, наверное, в раннем подростковом возрасте читал штутгартский дневник Шопена, который он стал вести, когда узнал о том, что русская армия вторглась в Варшаву. Там он писал: "Боже! И ты существуешь и не мстишь?! Или тебе мало московских злодеяний?! Или ты сам москаль?! Ах, почему я не мог убить хотя бы одного москаля? Пусть жесточайшие мучения карают французов, которые не пришли нам на помощь!" И так далее. Я помню, как я это читал, и уже тогда очень глубоко это прочувствовал. Я уже тогда понимал, о чем музыка Шопена. Параллели очевидны. Раньше на протяжении многих лет украинцы были жертвами польского империализма, а теперь поляки помогают Украине и украинцам, потому что у них общий враг.
Поражение Украины, если, не дай бог, оно произойдет, будет поражением для всего человечества
Как раз в те дни, когда Шопен находился в Штутгарте, а русская армия, подавляя польское восстание, вторглась в Варшаву и учиняла там зверства, Шопен написал свое первое скерцо. Я, правда, в концертах в поддержку Украины первое скерцо не играл, но у меня все это время было ощущение, что не только оно, но и многие другие произведения Шопена соответствуют нашему времени: войне в Украине, зверствам русского империализма. Существует такая легенда, что ля-бемоль мажорный полонез Шопена посвящен битве под Гроховом, в которой поляки одержали победу над русской армией. И в этих концертах, во всяком случае в некоторых из них, я играл, в частности, этот полонез и думал именно об этом и о грядущей победе Украины. Я так говорю, потому что считаю, что она обязательно должна состояться. Это будет и справедливо, и благом для всего человечества, в то время как поражение Украины, если, не дай бог, оно произойдет, будет не только величайшей несправедливостью, но и величайшим злом, поражением для всего человечества.
– Сейчас много спорят о месте русской культуры в сегодняшней культурной жизни на Западе…
– Я понимаю, что многие украинцы сейчас не могут слушать русскую музыку и читать русскую литературу. Я понимаю, что многим украинцам, украинским беженцам хочется, чтобы, пока идет война, русскую музыку на Западе перестали исполнять. Конечно же, они имеют право этого требовать. Но, во-первых, это было бы в принципе неправильно. Потому что ни Чайковский, ни Пушкин, ни другие великие представители русской культуры, жившие задолго до рождения Путина, не имеют никакого отношения к Путину, его режиму и нынешней войне.
Во-вторых, если бы действительно на Западе стали бойкотировать русскую культуру, то это было бы только на руку самому Путину. Ведь он и его пропагандисты и так утверждают, что якобы здесь русскую культуру бойкотируют. Они говорят: "А вот мы никого не бойкотируем". И действительно, какие бы мерзости и глупости Путин ни говорил об англосаксах, в России не запрещают ни английскую, ни американскую, ни вообще западную музыку и литературу. И еще, как известно, Путин изо всех сил старается отождествлять свой преступный режим с великой русской культурой. В свое время то же самое делал Гитлер, пытаясь отождествлять нацистский режим с великой немецкой культурой. Так вот, бойкотировать русскую культуру на Западе означает фактически делать то же самое – отождествлять путинский режим с русской культурой. Именно поэтому это и в корне неправильно, и играло бы на руку самому Путину. Вспомним, во время Второй мировой войны, несмотря на политику Гитлера, никому на Западе не приходила в голову мысль отождествлять нацистов с Гёте, Кантом, Дюрером, Бахом, Бетховеном и так далее. На Западе продолжали вовсю исполнять немецкую музыку.
Бойкотировать русскую культуру на Западе – всё равно что отождествлять путинский режим с русской культурой
И, между прочим, не только на Западе! Не так давно я решил выяснить – а что происходило в это время в Палестине, ведь там уже существовал так называемый Палестинский филармонический оркестр, который после образования Государства Израиль стал называться Израильским филармоническим? Мне стало интересно, неужели они тоже бойкотировали немецкую музыку? Я как-то не мог себе такого представить и решил разузнать. Связался с архивисткой Израильского филармонического оркестра. В ответ на мою просьбу она переслала мне список программ, которые Палестинский филармонический оркестр исполнял в 1942–1943 годах. (Между прочим, не забудем: тот оркестр состоял в основном из еврейских беженцев из Германии и Польши). Так вот, во время Второй мировой войны и Холокоста они играли и Баха, и Генделя, и Моцарта, и Бетховена, и Вебера, и Брамса, и Оффенбаха, и Хиндемита (последний был, кстати, запрещен в нацистской Германии).
Не так давно кое-кто, в том числе из русских, выступал в том духе, что открывать сезон Ла Скала русской оперой "Борис Годунов" – это, мол, все равно что принимать участие в уничтожении Украины. А вот я специально проверил: Палестинский филармонический оркестр открывал сезон 1942–1943 годов программой, состоявшей из произведений Генделя, Моцарта и Брамса. Почему-то не приходило им тогда в голову мысль отождествлять нацистов с немецкой музыкой. Тем более созданной задолго до нацизма.
И еще надо учесть, о чем эта конкретная опера – "Борис Годунов"! Она ведь о российском властителе-злодее, убийце! Конечно, Борису Годунову было очень далеко до Путина, невероятно далеко. На его совести была кровь только одного зарезанного младенца. Но, тем не менее, в опере Мусоргского, когда русский народ об этом узнает, то он восстает против царя: "Расходилась, разгулялась сила, удаль молодецкая!" И кричит: "Смерть Борису!" А начало, самая первая сцена этой оперы, когда люди орут: "На кого ты нас покидаешь?!" И так далее… А потом один из них задает другому вопрос: "Митюх, а Митюх, чего орем?!" А тот ему отвечает: "Вона, почем я знаю?" Людей заставили кричать и умолять Бориса стать царем. И когда они остановились, появляется какой-то начальник и начинает на них орать: "Что остановились?! Аль давно по спинам плетка не гуляла?" Так что эта опера очень соответствует тому, что происходит сейчас в России, во всяком случае, перекликается с этим…
Хотя я категорически против бойкота русской культуры, я абсолютно согласен с тем, что некоторые музыкальные произведения русских композиторов сейчас действительно исполнять неуместно. Например, если говорить о том же Мусоргском, "Картинки с выставки". Просто потому, что самая последняя пьеса этого цикла называется "Богатырские ворота в стольном городе, во Киеве". То есть в этой пьесе Киев изображается как столица России. Разумеется, в такой ситуации, как сейчас, эту музыку исполнять, мягко говоря, неуместно!
Или, помню, один мой хороший знакомый из Франции в первые месяцы войны мне написал, что, мол, "да, какой кошмар происходит, а с другой стороны, этот бойкот русской культуры, отменили исполнение увертюры Чайковского "1812 год". Ну почему? Ведь тогда Наполеон делал то же самое, что сейчас делает Путин!". На что я ему ответил: "Вы правы. Но, тем не менее, я думаю, что в нынешней ситуации не следует исполнять произведения, изображающие какую бы то ни было русскую, российскую победу".
В нынешней ситуации не следует исполнять произведения, изображающие какую бы то ни было русскую, российскую победу
После 24 февраля я стал ловить себя на том, что больше не могу наслаждаться русской музыкой так, как раньше. Не всей русской музыкой, конечно. Это не относится к Шостаковичу, Прокофьеву или, скажем, Скрябину. А той, в которой силен русский национальный элемент. В этом году будет 150-летие со дня рождения Рахманинова. Я уже давно запланировал отдать дань этому юбилею и собираюсь много играть Рахманинова – и сольные его произведения, и его Третий концерт. И вот когда несколько месяцев назад впервые с 1996 года я стал работать над рахманиновским Третьим концертом, то в самом начале почувствовал, что мне пришлось через что-то в себе переступить. Это очень РУССКАЯ музыка. Самое начало этого концерта, его первая тема всегда ассоциировалась для меня с русской снежной дорогой. Впрочем, с первой частью для меня было легче – это очень драматичная и даже трагичная музыка. И я решил, что буду в ней играть трагедию России. Ведь то, что сейчас происходит, – это, конечно, трагедия, в первую очередь, Украины, но по сути и России тоже. Большие проблемы у меня были с последней частью этого концерта, потому что, с одной стороны, это опять-таки типично русская музыка, с другой – в ней воинственный дух, и заканчивается она триумфально. Поэтому в нынешней ситуации, конечно, ее можно воспринять совершенно не так, как мне бы хотелось. И я решил, играя эту часть, думать о том, на что, честно говоря, сейчас у меня уже нет никакой надежды, во всяком случае, в обозримом будущем, но о чем я думал несколько лет назад, когда много играл соль-минорную прелюдию Рахманинова: воображать себе, что российский народ восстанет и свергнет Путлера с компанией и что триумф в конце финала рахманиновского концерта – это именно триумф грядущей свободной России. Если не воображать себе этого, я просто не смогу играть эту музыку… И когда я совсем недавно вернулся к некоторым этюдам-картинам Рахманинова из 39-го опуса, то у меня иногда возникало сходное чувство.
Однако я не стал менять своих планов. Я отдаю дань рахманиновскому юбилею, потому что считаю это в принципе правильным в нынешней ситуации. Но какие-то внутренние трудности, какой-то внутренний душевный дискомфорт в некоторых рахманиновских пьесах я при этом ощущаю.
Вот когда я играю второе трио Шостаковича, а я его играл в прошлом году в двух концертах в поддержку Украины, ничего подобного не было. Даже наоборот. Это музыка невероятного трагизма. Там скорее еврейский национальный элемент, а не русский. И как мне, так и моим партнерам, в частности Гидону Кремеру, казалось, что как раз это произведение очень соответствует нынешним событиям. Тем более известно, что у Шостаковича абсолютно не было никаких национальных предрассудков и ни грана русского империализма, в отличие, кстати, от Рахманинова, в воспоминаниях которого есть такая фраза: "Малороссия, или Украина, как она теперь неправильно называется".
– Как возник замысел твоего Трио о войне?
– Вот этого, к сожалению, я не помню. Бывает так в жизни, что какие-то вроде бы важные моменты не запоминаешь. Но кое-что я рассказать могу. В последние годы жизни Сталина то ли сам Сталин, то ли кто-то из его подчиненных от его имени, высказал Тихону Николаевичу Хренникову, который незадолго до того стал главой Союза советских композиторов, пожелание, чтобы тот написал оперу об Иване Грозном. И Сталин хотел, чтобы в этой опере дело было представлено так, что Иван Грозный был недостаточно грозным. Что, конечно, он правильно и хорошо делал, что боролся с врагами, но все-таки недостаточно он это делал, нужно было больше. Тихону Николаевичу как-то удалось от этого дела отбояриться. Но я помню, что, как-то вспомнив об этом эпизоде (я люблю фантазировать, галлюцинировать, пробовать представлять себя на месте других людей), я задумался: "А вот если бы мне пришлось написать такую оперу, как бы я ее начал?" И пришли мне в голову некоторые музыкальные идеи, буквально несколько тактов. И я их записал на листке из блокнота какой-то гостиницы в Люцерне. Записал, положил в свой кошелек. И вот несколько лет у меня там этот листок лежал. А после того, как началась война, не могу вспомнить как у меня возник этот замысел, но мне пришло в голову, что эти самые несколько тактов могли бы послужить началом произведения о нынешней войне. И я стал писать дальше и написал это трио.
– У твоего сочинения есть ясная программа, которую ты с удовольствием публикуешь в программках.
– Да, абсолютно ясная. Вот это самое начало, но я его развил, сделал из него целое вступление, которое длится, кажется, пару минут. Оно идет в медленном темпе, я ведь поначалу представлял зловещее время Ивана Грозного, а в моем трио это зловещая путинская Россия, да еще и зимняя, где готовится война, которая вот-вот вспыхнет. И после этого тихого медленного зловещего вступления я изображаю вторжение армии в Украину, российские бомбардировки, падающие бомбы. Это у меня, кстати, на мотив того самого вступления, главная партия первой части. А побочная партия – это горе, слезы, страдания украинцев. Вторая часть идет сразу вслед за первой без перерыва – это медленная часть, это тоже горе, трагедия Украины и ее народа. В ней я цитирую две украинские народные песни: в самом начале второй части "Ой вийду я на могилу", а в середине "Горе ж менi, горе". А финал я начинаю с самого начала украинского гимна, потом первые шесть нот этого гимна, самый первый его мотив, у меня проходят через весь финал. И еще очень важный момент: третью тему финала я написал так: первая ее половина написана в украинском народном стиле, вторая – в еврейском. Это символизирует и то, что президент Украины еврей, и то, что израильские добровольцы сражаются в украинской армии, и то, что я сам еврей. И как еврей, как сын народа, который всегда был самой большой жертвой русского шовинизма, я всегда, еще с подросткового возраста, чувствовал солидарность с другими его жертвами. А сейчас самыми большими его жертвами являются именно украинцы.
Как, однако, необыкновенно распорядилась история. Именно гетман Богдан Хмельницкий, устраивавший страшные еврейские погромы, одна из самых зловещих фигур в еврейской истории, в свое время продал свою страну России, сделал ее частью России. Даже нельзя сказать "продал", потому что ни он, ни кто-либо другой ничего от этого не получили. Он просто отдал свою страну. А теперь борьбу Украины за независимость от России возглавляет еврей.
И к концу, перед кодой, у меня украинский гимн звучит целиком: так я изображаю контрнаступление украинской армии и грядущую победу Украины.
