Владимир Путин намерен остаться в Кремле до 2030 года. Побьет ли президент России рекорд продолжительности пребывания у власти Иосифа Сталина? С чем идет на пятый срок кандидат войны?
Мумин Шакиров в специальном выпуске программы "Грани времени" обсуждает эту и другие темы и подводит итоги недели с главным редактором национального новостного и информационного агентства Литвы ELTA Витаутасом Бруверисом, главой Центра политико-географических исследований, приглашенным исследователем Фонда науки и политики в Берлине Николаем Петровым (признан властями РФ "иноагентом"), кинокритиком Антоном Долиным и автором YouTube-канала "Зубы дракона" Ледой Гариной.
Видеоверсия программы
Мумин Шакиров: "Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться" – эту фразу придумал не писатель Марио Пьюзо и не кинорежиссер Френсис Форд Коппола. Это цитата из романа французского классика Оноре де Бальзака "Отец Горио". Бальзак, однако, не смог сделать ее поговоркой. А "Крестный отец" в исполнении Марлона Брандо смог, так же как и Владимир Путин, обыгравший эту историю в кремлевском спектакле собственного производства.
Артем Жога: В лице всего нашего народа, всего Донбасса, наших воссоединенных земель хотел бы просить вас принять участие в этих выборах, потому что работы очень много.
Мумин Шакиров: Так вошел в историю малоизвестный подполковник Артем Жога, именуемый оккупационной администрацией "спикером парламента ДНР". Путин, естественно, не мог отказать просителю и вновь, в пятый раз, согласился принять участие в президентских выборах.
Владимир Путин: Сейчас, вы правы, сейчас такое время, когда нужно принимать решение. И я буду баллотироваться на должность президента Российской Федерации.
Мумин Шакиров: Как говорится, скромно и со вкусом.
Путин в ОАЭ
Строевые верблюды с наездниками среди пальм, кавалерийский эскорт вокруг черного лимузина, в небе истребители с российским триколором – с таким голливудским размахом встречали на Аравийском полуострове Владимира Путина. Несмотря на то что президент Объединенных Арабских Эмиратов шейх Мухаммед бен Заид Аль Нахайян приветствовать кремлевского гостя в аэропорт не поехал, Путин поблагодарил его "за красочный и дружеский прием". Не менее теплая встреча, правда, уже почти ночью, прошла и в Саудовской Аравии с принцем Мухаммедом бин Салманом. Вернувшись домой, Путин уже принял у себя в Кремле президента Ирана Ибрахима Раиси. По замыслу Кремля, визит Путина в Эмираты и Саудовскую Аравию надежно хоронит миф о том, что Москва изолирована, а кремлевский лидер якобы нерукопожатен. Напомню, что до этого президент России решил не рисковать и отказался лично участвовать в саммите лидеров государств БРИКС в ЮАР, подписавшей Римский статут Международного уголовного суда, а потом и в саммите "Большой двадцатки" в Индии. Но эти детали кремлевская пропаганда опускает.
А о чем конкретно говорил российский президент с лидерами Ближнего Востока и Ирана, официальная пресса умалчивает: тут для путинского электората картинка важнее, чем сами переговоры. Нет сомнений: одна из главных тем – цены на нефть. Пойдет ли реально на снижение добычи углеводородов Россия в угоду партнерам из арабских стран – вопрос открытый. Путину нужны деньги на войну, и сегодня именно нефть приносит доходы, которые превращаются в оружие и боеприпасы.
Война набирает обороты
Мумин Шакиров: Впервые за время полномасштабной войны Украина оказалась в тяжелейшем экономическом положении. Внутренние разногласия в Конгрессе США и Европарламенте совпали по времени с необходимостью выделения для Украины очередных траншей военной и экономической помощи. И все это происходит в то самое время, когда военная машина России лишь набирает обороты.
Больших шансов на то, что главные тренды будут складываться более позитивно, в том числе по отношению к Украине, нет
С нами на связи – Витаутас Бруверис. Когда-то Черчилль бросил фразу: "Американцы всегда находят единственно верное решение после того, как перепробуют все остальные". Дадут ли деньги и оружие Украине? Или вопрос безопасности и судьбы украинского фронта ляжет уже целиком на Европу?
Витаутас Бруверис: Я надеюсь, что старина Черчилль был прав. История подтверждала не раз эту его фразу... У меня, увы, нет больших надежд на то, что эта пробка как-то существенно будет пробита и все-таки будет разблокирован поток помощи в таком объеме, как было раньше. Тучи внутренней политики в Америке сгущаются, политическая система и политический ландшафт идут вразнос, и к сожалению, больших шансов на то, что главные тренды будут складываться более позитивно, в том числе по отношению к Украине, нет.
Мумин Шакиров: Какая из стран возьмет на себя ответственность за судьбу Евросоюза и его безопасность, если американцы не смогут оказать Киеву помощь?
Витаутас Бруверис: Вся геополитическая конъюнктура, складывавшаяся в последнее время, говорит о том, что все надежды и все взгляды на Германию, которая все еще идет по этой дороге. Германия должна стать политическим, геополитическим, а не только экономическим лидером Европейского союза другого исторического выхода для этой страны я не вижу. Но как они будут со своими историческими, психологическими и другими проблемами договариваться сами с собой – это уже другой вопрос. Конечно, это опять же займет некоторое время, которого, увы, у Украины нет.
Мумин Шакиров: Удобен ли в этой ситуации премьер-министр Венгрии Виктор Орбан? Я так понимаю, что с исторической памятью у него все хорошо. Он блокирует многие инициативы Берлина, Парижа и других партнеров, которые хотят выделить деньги Украине на оружие и поддержание экономики. Речь идет о 50 миллиардах евро – это космические суммы. Можно ведь все свалить на политического сепаратиста Орбана и снять с себя ответственность – так может произойти?
Витаутас Бруверис: Вы предугадали мою следующую мысль. Орбан – это только часть проблемы, половина, треть или четверть беды. Тут арифметика неважна.
Очень часто те части элит главных западных стран, которые не хотят принимать существенные и решительные решения в поддержке Украины и борьбе с российской диктатурой, прикрываются орбанами: им это удобно. И я подозреваю, что на следующей неделе, когда мы будем видеть саммит Европейского союза, где должно быть принято решение по поводу того, начать ли или не начать официально переговоры с Украиной, вся главная политическая конъюнктура сложится так, что Орбан будет удобен и использован.
Мумин Шакиров: Вы проживаете в Литве и к ней имеете прямое отношение. Что может в этой ситуации сделать Литва, которая очень жестко критикует Россию, помогает Киеву деньгами и оружием как может и, естественно, находится под прямой угрозой вторжения России? Ведь давно идут разговоры о том, чтобы пробить коридор для транзита через Литву.
Витаутас Бруверис: В первую очередь, конечно, Литва должна и дальше как можно больше помогать Украине, усиливать как можно больше и как можно быстрее свою обороноспособность. Потому что это экзистенциальные вопросы и вопросы времени, которого остается намного меньше, чем многие тут надеялись, иногда глядя на ситуацию через розовые очки. Но главное, что мы можем делать, – кричать как можно больше. Я имею в виду, что наша дипломатия, и не только официальная дипломатия, должна опять набирать обороты и усиливать, удваивать, утраивать свои усилия, стараясь достучаться до умов и сердец тех людей, которые принимают главные решения на Западе. Необходимо убеждать, чтобы они наконец-то поняли, что происходящее с Украиной напрямую касается экзистенциально их, это их война, а не только региональный конфликт, который может быть заморожен каким-то политическим путем, как многие до сих пор наивно надеются.
Мумин Шакиров: Вы много раз бывали в Украине во время войны и общались с тамошними политиками. Насколько силен раскол между президентом Зеленским и военными, чтобы говорить о том, что президент может отправить в отставку Валерия Залужного, главного в армии сегодня?
Витаутас Бруверис: Насколько силен этот раскол – я не могу сказать. Но то, что этот раскол есть, – это факт. И это самый главный факт, самая главная деструктивная проблема. При этом можно сказать, что такие натуральные вещи (не нахожу другого слова), когда страна попадает в ситуацию войны на истощение, когда у нее заканчиваются свои главные ресурсы и живая сила, заканчиваются люди на фронте, – в этом самая острая и жестокая проблема. Международная помощь начинает пробуксовывать, геополитический горизонт темнеет, контрнаступление, на которое все так надеялись, по моему мнению, не то что провалилось, но не достигло своих даже минимальных целей… Тогда и начинаются шатания, старые политические конфликты и некоторый раскол между политической элитой и военным руководством. Он присутствует теперь и в Украине, и, к сожалению, это очень опасный и деструктивный факт.
Мумин Шакиров: Что может спасти Киев от поражения Москвы, учитывая, что не хватает людских ресурсов и боеприпасов? Вступит ли НАТО в войну, если российская армия вновь окажется под Киевом?
Витаутас Бруверис: Если в течение ближайших двух-трех месяцев России удастся прорвать или обвалить украинский фронт или продвигаться постепенно дальше, с переменным успехом, НАТО, Запад будет поставлен перед решением: оставляем так все, оставляем Украину на уничтожение... Потому что в такой ситуации никто со стороны России в первую очередь ни за какой стол переговоров не сядет. Тогда Запад должен принимать решение, вмешается ли он сам непосредственно своей живой силой, закрывая небо, давая какие-то гарантии безопасности или вводя некоторый военный контингент в ту часть Украины, которую контролирует украинская власть, или нет. Я боюсь, что достаточной политической воли на Западе на позитивный ответ на этот вопрос тоже нет.
Удачная находка прокремлевских апологетов?
Мумин Шакиров: О новом русском глянце и о том, почему икра на Красной площади не пришлась по вкусу полицейскому, я поговорил с Николаем Петровым.
Полиция запрещает россиянам снимать тренд с икрой на Красной площади: якобы в сложное для страны время шиковать нельзя. Почему эта демонстрация показного благополучия не пришлась по душе полицейскому?
Мы живем в такое время, когда отклонения в любую сторону воспринимаются как подозрительные и нежелательные
Николай Петров: Мы живем в такое время, когда отклонения в любую сторону воспринимаются как подозрительные и нежелательные. Это не какие-то рациональные решения, когда что-то негативное, с точки зрения Кремля, пресекается, а это просто желание, чтобы все вели себя по тому порядку, который установлен, и особенно не высовывались. Поэтому я бы за этим случаем не видел каких-то специальных, серьезных планов, хотя понятно, что то, как живет Москва, может негативно восприниматься в регионах, особенно в тех регионах, где война не просто фигура речи, а где она воспринимается как часть повседневной жизни.
Мумин Шакиров: Что первично: запрос россиян на стабильность или, наоборот, желание Кремля навязать свое видение картины благополучия и успехов России?
Николай Петров: Мне кажется, Кремль достаточно успешен в том, чтобы продемонстрировать гражданам успешность того курса, который он ведет, еще и потому, что пропаганда ложится на крайне подготовленную психологическую почву. Она эффективна не только в силу своей изощренности, но потому, что граждане сами обманываться рады. То есть невозможно жить в стране, которая развязала кровавую войну, и ты чувствуешь себя отчасти если не виновным, то несущим за это какую-то ответственность. Поэтому война вытесняется куда-то на периферию, и это вполне устраивает Кремль. Обратите внимание, Кремль же не хочет мобилизации граждан. Он хочет пассивного непротивления, и это он вполне получил.
Мумин Шакиров: Вышел клип Сергея Шнурова, в котором он восхваляет Ростех и российское оружие. Ксения Собчак запустила проект "Русская барыня" о моде: якобы анти-"хохлома, матрешка, водка". И сурковская воспитанница Кристина Потупчик с журналом "Москвичка", также пропагандирующая русский шик. Насколько русскость, со всеми ее атрибутами, может сработать на самоуважение россиян на фоне противостояния с западной культурой?
Николай Петров: Здесь есть много чего, и это не только демонстрация русскости, своеобычности, цивилизационной отдельности России, что идет в струе с нарративом Кремля и что мы, по-видимому, на следующей неделе увидим во время прямой линии и пресс-конференции Путина. Важно демонстрировать, что жизнь продолжается, она идет нормально. И при этом она идет как бы помимо Запада и по-своему. С одной стороны, война вытеснена на периферию сознания, с другой стороны, надо показать, что и те люди, которых граждане знают, селебрити, тут. Мол, они необязательно напрямую, но косвенно вписываются в ту идею, которую Кремль демонстрирует и на Выставке достижений народного хозяйства, и во всех остальных публичных выступлениях Путина. Им не надо граждан грузить тем, что Запад интригует все время против России, граждане должны радоваться той жизни стабильной, которую они видят, в частности, в Москве. И которую не так легко сегодня поддерживать и инсценировать, потому что многие селебрити уехали и далеко не все вернулись, многие говорят какие-то неприятные для Кремля вещи. Как найти золотую середину, чтобы и войны как бы не было в кадре, и злобного Запада не очень много, а чтобы был какой-то позитив? То, о чем вы рассказали, мне кажется, вполне вписывается в эти рамки.
Мумин Шакиров: То есть этакий глянцевый национал-шовинизм – это удачная находка прокремлевских апологетов от пропаганды?
Николай Петров: Думаю, да. И посмотрим, как люди на это реагируют. Но ведь не надо забывать, что Кремль все время очень тщательно замеряет общественное мнение, и это далеко не только вопрос отношения к войне и так далее, чего люди хотят, чего им не хватает. Он очень бодро и бойко на все это всегда реагирует, находит ответы на любые общественные запросы, будь то выборы, где: "Вам интересны пенсии? Значит, появятся люди, кандидаты, которые будут говорить об этом. Вам интересно что-то другое? Вы найдете себе все по интересам". Важно, чтобы меню было таким, чтобы охватить максимально широкий круг очевидных общественных запросов.
Мумин Шакиров: Навальный призвал россиян участвовать в выборах президента и голосовать за любого кандидата, кроме Путина. Это жест отчаяния или все же какая-то попытка сломать кремлевский сценарий?
Николай Петров: Смешно говорить, о сломе кремлевского сценария. Не надо забывать, что Навальный – это удивительный пример политика, который на прошлых выборах в 18-м году выиграл больше других, хотя его не зарегистрировали даже в качестве кандидата. Именно тогда он создал сеть отделений на местах, фактически он создал политическую партию. Сегодня ничего этого он делать не может, находясь в заключении. И сегодня, мне кажется, роль оппозиции может заключаться не в том, чтобы найти единого кандидата и каким-то образом призывать за него голосовать: его никогда Кремль не зарегистрирует. Роль оппозиции, конструктивная, позитивная, во время выборов заключается в том, чтобы поломать ту повестку, которую Кремлю выгодно строить. Насколько тот призыв, который мы сейчас обсуждаем, в это укладывается, – большой вопрос. Во всяком случае, хуже от этого не будет, если последовать совету Навального.
Мумин Шакиров: Политик Максим Кац заявил о необходимости создать оппозиционную коалицию и организовать информационную медиаатаку, чтобы отбить охоту у избирателей голосовать за Путина. То есть тупо сесть за телефон и убеждать людей лично. Насколько это креативный ход, по-вашему?
Николай Петров: Я думаю, правы и Кац, и Навальный. Но прав каждый политик, который предлагает какие-то варианты, работающие на его пользу.
Не надо думать, что каждый из них готов пожертвовать своими личными интересами ради какого-то абстрактного интереса общего. Вот если бы план Каца был реализован, то это позиционировало бы Каца как реального лидера среди тех оппозиционных политиков на выезде, которые могут предлагать разные вещи. Я не думаю, что это каким-то образом могло бы повлиять на сами выборы и на результаты голосования, но, конечно, это сыграло бы на пользу Кацу.
"Человек года"
Мумин Шакиров: Певица Тейлор Свифт – "Человек года", по версии журнала Time. Американская поп-звезда опередила Владимира Путина, Си Цзиньпина и куклу Барби. В чем феномен певицы, чьи концерты показывают в кинотеатрах по всему миру и бьют рекорды бокс-офисов, я побеседовал с Антоном Долиным.
Антон Долин: По поводу Тейлор Свифт, мне кажется, достигли своего максимума высказывания в духе: "Да черт побери, как можно было награждать?! Я послушал одну песню, слушать же невозможно. Вместо этого надо было награждать это или этого". Все это (особенно в отношении Нобелевской премии по литературе, каждый год происходит) немножко поиски под фонарем. Есть старый советский анекдот, очень он мне нравится, потому что он сущностный, а не потому что смешной. Про человека, который, впервые оказавшись в Москве, стоит у памятника Пушкину и местного спрашивает: "Кто это?" Тот говорит: "Пушкин". Он говорит: "Который "Му-му" написал?" Тот говорит: "Нет, "Му-му" Тургенев написал". А он говорит: "Как же, "Му-му" Тургенев написал, а памятник Пушкину поставили?!" Так и здесь. Кто-то скажет: "Си Цзиньпин же великий... А тут Тейлор Свифт наградили. Как же так?" Я пытаюсь понять, почему наградили, что это значит, что этот человек собой представляет. Потому что подобный выбор о чем-то говорит, необязательно о том, что мне нужно с ним соглашаться. Но вообще никому не надо соглашаться. Журнал Time кого-то выбрал. Ты можешь своего "Человека года" выбрать всегда. Тебя же никто не заставляет, и соглашаться не заставляет. Тейлор Свифт для меня очень интересный феномен. Я много лет за ней слежу. Мне ни разу не удалось получить удовольствие от прослушивания ее музыки, но я, может быть, не слушал ее достаточно. При этом я знаю, что в Америке вокруг нее настоящий культ. А когда так говорят, то сразу кажется: культ, значит, это какие-то тупые школьницы, скорее всего. Мы очень любим на поп-культуру смотреть сверху вниз. Мне кажется, что для человека моей профессии это губительный взгляд, вообще непозволительный. Недавно я общался в Штатах с Эллендеей Проффер, издательницей и подругой Бродского, Довлатова, Саши Соколова, человеком, который публиковал Булгакова, Мандельштама. В общем, представитель самой что ни на есть высокой культуры.
Главное оружие Кремля и сил зла против американской поп-культуры – это незнание русским человеком английского языка
Мумин Шакиров: Проводник русской культуры за рубежом.
Антон Долин: Да. Она сказала, что она благоговеет перед Тейлор Свифт, что это потрясающе интересный культурный феномен, что она невероятно талантлива, что у нее интереснейшие тексты. Мне этого одного мнения достаточно для того, чтобы никогда не говорить ни одного слова в адрес Тейлор Свифт. Моему старшему сыну очень нравилась в какой-то период Тейлор Свифт, он давал мне послушать, и я совершенно не прорубался. И я тогда подумал, что, возможно, это поколенческое, может быть, я уже такой старик, который не способен это понять, но попытку понять я сделаю. Сказав это все, я подведу черту одной формулой: когда "Человеком года" называют человека культуры, а не политика, лично для меня это бальзам и радость всегда, даже если он был бы ненавистной мне культуры.
Мумин Шакиров: Некоторые считают, что образ Тейлор Свифт несколько облагораживает Америку, ведь ее многие недолюбливают. Кремлевская пропаганда может что-то противопоставить этому популярному искусству, так как риторика антизападная существует, или кишка тонка?
Антон Долин: Главное оружие Кремля и сил зла против американской поп-культуры – это незнание русским человеком английского языка. Но в этом есть и плюс тоже, потому что иногда слова западных песен, например, взять тех же "битлов", очень тупые, а люди слушают, запоминают сочетание звуков и думают: "Как же это красиво!" Нет, простите меня, так называемые англосаксы в области поп- и рок-музыки непревзойденные, и дело не в Кремле. Можете взять любую культуру мира – в этой области их не побить, их не победить. Поэтому Тейлор Свифт, Бейонсе, Кендрика Ламара (а там вообще сплошной текст), Дрейка и прочих, прочих будут слушать по всему миру, и никто ничего с этим не сделает никогда. Кто-то не будет слушать музыку на чужом языке, а будет слушать на своем.
Так было во все времена. Тут ни при чем нынешняя риторика и пропаганда. Поэтому я думаю, что, если Тейлор Свифт возьмется воевать с Путиным и с Кремлем, у нее больше шансов на победу, чем у Байдена. Просто не знаю, каким оружием она будет воевать, но я-то верю в разрушительную силу культуры, в особенности большой поп-культуры.
Мумин Шакиров: Полную версию интервью с Антоном Долиным мы опубликуем на YouTube-канале Радио Свобода на следующей неделе.
Запрет на аборты в частных клиниках
Мумин Шакиров: С нами на связи – Леда Гарина. Откуда растут ноги у этой инициативы на запрет абортов в частных клиниках? И кто пытается на этом заработать политические очки, как вы думаете?
Леда Гарина: Мне кажется, что ноги растут из имперского мышления, потому что любая власть, которая озабочена расширением своих границ, как показывает история, проводит такую политику. И Россия здесь совершенно не является каким-то уникальным примером, к сожалению.
Мумин Шакиров: Для американцев тема запрета или разрешения абортов – это почти всегда битва за голоса избирателей между демократами и республиканцами? Будет Кремль играть на здоровье женщин, чтобы добавить какие-то голоса Путину, который, кстати, не чужд лезть в постель к избирателям со своими оценками? Или это не его игра?
Леда Гарина: У нас народ в принципе никак не влияет на выборы. И эта популистская риторика не дает ни голосов "за", ни голосов "против". А смысл запрета абортов – в страхе и разъединении, это один из способов установления абсолютного контроля над обществом. Так что я не думаю, что здесь какую-то роль играют выборы.
Мумин Шакиров: А если пойдет такая тенденция – будут запреты не только в частных клиниках, но и в государственных, что будут делать женщины, которые не готовы стать матерью, куда им бежать, в какие страны? Или будут какие-то подпольные медицинские услуги?
Леда Гарина: Когда мы делали одну из наших кампаний, посвященных праву на аборт, мы познакомились с врачом-гинекологиней, которая работала в области. И она сказала, что аборты с помощью луковиц делаются там до сих пор. То есть все эти варварские методы с удалением матки, с прыжками с крыши – это все будет работать, это все будет приводить к инвалидизации женщин. И вообще, к сожалению, в мире пять миллионов женщин становятся ежегодно жертвами подпольного аборта и получают инвалидность. Это будущее России, если она идет по пути запрета абортов. На рождаемости это никак не скажется. А на положении женщин в обществе скажется отрицательно.
Мумин Шакиров: Если объем материнского капитала увеличат – это может стимулировать рождаемость? Или все-таки нужны какие-то другие методы для того, чтобы стимулировать рождаемость?
Леда Гарина: Если это маргинальная семья, у которой вообще нет средств к существованию, то, вероятно, можно выживать и за счет материнского капитала. Но это чаще всего семьи с тяжелой алкоголизацией, откуда потом дети изымаются в приюты, и дальше уже очень мало шансов на то, что эти дети социализируются. Только в этом случае можно рожать нежеланного ребенка, имея какие-то меркантильные интересы. Потому что, как говорит наш патриарх, главная же задача брака – это любовь. Какая любовь может быть за деньги?.. Это проституция.
Если вы любите детей, пожалуйста, не рожайте их в России
Мумин Шакиров: Какие цели, на ваш взгляд, преследует православная церковь? Она не может выступать иначе, любая церковь – за сохранение плода.
Леда Гарина: Любая церковь – это инструмент в руках государства. Поэтому я не думаю, что у нашей церкви есть какая-то своя сепаратная политика, она делает ровно то, что ей говорят сверху. Наша церковь не хуже, чем наши чиновники, знает, что у нас число абортов только сокращается. И если оно до сих пор не сократилось до каких-то вменяемых количеств, то это потому, что у нас нет доступа к нормальной контрацепции и нет сексуального просвещения. А если бы они были, и православная церковь их не запрещала бы, то у нас уровень абортов был бы низкий, как в Финляндии, например, как в какой-то благополучной стране, когда не сработала контрацепция.
Мумин Шакиров: Когда я слышу про запрет абортов, хотят увеличить рождаемость, мне приходит в голову мысль, что нынешней власти, Кремлю нужны просто солдаты для пополнения армии. Что вы могли бы сказать на мое такое циничное высказывание?
Леда Гарина: Это, безусловно, так, я с вами совершенно согласна. Но это не работает при той демографической ситуации, которая у нас есть сейчас. Притом что у нас есть 400 тысяч абортов в год, то есть это очень и очень маленький процент, особенно в сравнении с тем, что у нас было до 90-х годов, когда было 6,5 миллионов в год, это никаким образом не повлияет на демографию. Хотя иметь солдат – это одна из наших базовых ценностей. И базовых ценностей любой империи, которая занимается захватнической, экспансистской политикой. Но я хочу обратить ваше внимание на то, с кем сейчас союзничает Россия, – это Иран, Афганистан, какие-то мусульманские страны. Так что в данном случае речь даже не о рождаемости, а о тотальном контроле над женщиной, который гораздо больше свойственен мусульманским странам, чем православным.
Мумин Шакиров: Лобовой вопрос: рожать или не рожать детей в России?
Леда Гарина: Ни в коем случае, никогда и никому, пока не сменится эта власть. Это бессмысленное кидание детей в топку. Если вы любите детей, пожалуйста, не рожайте их в России.
Мумин Шакиров: Какую инициативу вы бы проявили, чтобы что-то поменять в законодательстве, чтобы улучшить здоровье женщины?
Леда Гарина: Безусловно, в первую очередь – сексуальное просвещение и женщин, и мужчин со школьного возраста, с детского сада. Только это влияет впоследствии на здоровье, и не только на репродуктивное, но и на психологическое, на продолжительность жизни в целом и так далее.
Мумин Шакиров: Этого очень мало или почти нет?
Леда Гарина: Сексуальное просвещение у нас же запрещено. Даже в вузах, когда преподаватели пытаются говорить на тему сексуального просвещения, обязательно приходят родители молодых студентов, которые жалуются на то, что их детей развращают. А то, что отсутствие сексуального просвещения является одной из главных причин уровня сексуального насилия как в адрес детей, так и в адрес взрослых девушек и юношей, – это почему-то никого не волнует.
