Иранские средства массовой информации в начале этого месяца сообщили об аресте иностранного танкера, якобы за контрабанду топлива. Достаточно громкое событие на фоне "танкерной войны" последних месяцев, но молчание мировой прессы и отсутствие информации о названии и национальной принадлежности судна позволяет расценивать это сообщение исключительно как декларацию Ирана в стиле "задерживали и будем задерживать". Украина вскоре задержала российский танкер, участвовавший, как утверждают в Киеве, в керченском инциденте, Северная Корея задержала рыболовецкое судно с российским экипажем. Случайные совпадения или все-таки тенденция в международных отношениях?
"Всё живое вышло из воды", – сказал небезызвестный герой популярных российских фильмов о национальных особенностях. Это высказывание вполне применимо и к сложившейся системе международных отношений. Не вдаваясь в глубокий исторический экскурс, важно отметить два основных момента: международное морское право – одно из старейших форм международных отношений, основано оно на принципах свободных и равноправных отношений, мирного сотрудничества и доброй воли. Его законы предполагают добровольное исполнение основополагающих принципов и зачастую не создают правовых прецедентов и запретов, отсутствуют механизмы принуждения, юрисдикция их довольна размыта. Основной эпитет здесь "свободный" – свободное судно со свободным грузом в свободном море. Основные принципы "свободного моря" (Mare Liberum) сформировались практически одновременно с Вестфальской системой международных отношений, основанной на приоритете суверенных интересов государств, причем именно как механизм ограничения национального в пользу интернационального. Можно долго дискутировать об особенностях морской международной правовой сферы, на это первый тип международного права, основанный на этих принципах. При образовании ООН основные положения международного морского права почти без изменений вошли в законодательную базу как Конвенция ООН по морскому праву, все последующие изменения просто дополняют или детализируют нормы этой конвенции.
"Керченский инцидент" 25 ноября 2018 года ознаменовал собой начало "парада задержаний". Его активно обсуждали в прессе, с самых различных трибун, с самыми разными вариантами интерпретаций, отдельными юрисдикциями, включая международные, даже были приняты судебные решения. Результат, помимо задержанных судов и арестованных экипажей, один: мировое сообщество, может, содрогнулось от такого насилия над международным морским правом, но… выводы были сделаны иные, в духе очень нам знакомого "Можем повторить" вместо "Не допустить повторения".
"Суверенные" течения современной международной практики подточили либеральные принципы международных отношений
И вот в начале июля этого года Гибралтар (корабль флота Великобритании) задержал иранский танкер Grace 1 с нефтью, якобы для находящегося под международного санкциями режима Башара Асада. Опять – информационный всплеск во все стороны. О правомерности задержания с юридической стороны можно дискутировать бесконечно (как, например, и о криминальном характере факта нарушения санкционного законодательства, о главенстве национального законодательства над международным и т. д. и т. п.) Но главное здесь вот что: нарушен принцип мирного прохода, который юридически сродни презумпции невинности. Чтобы задерживать морское судно, нужны убедительные доказательства противоправной деятельности (такие доказательства были обещаны властями Гибралтара, но общественности предъявлены не были). Можно уверенно констатировать две очевидные вещи: транспортировка нефти не является уголовно наказуемым деянием; факт доставки нефти в пункт А для получателя Б неопровержимо можно доказать только констатацией факта непосредственной выгрузки.
Ответного удара долго ждать не пришлось, 19 июля Корпус стражей Исламской революции задержал в Ормузском проливе два британских танкера, один из которых, Stena Impero, впоследствии был арестован. Танкеры задержаны, по уверениям иранской стороны, за нарушение международного морского законодательства. Опять бурные дискуссии, включая юридические и международные. Я согласен со словами заместителя министра иностранных дел России Сергея Рябкова о том, что Иран предоставил более аргументированные доводы для задержания морского судна, чем власти Гибралтара и Великобритании. Иранская логика сработала: 15 августа власти Гибралтара позволили танкеру Grace 1 покинуть порт, несмотря на возражения США, которые, по некоторым сообщениям, добивались ареста судна. Правительство Ирана пообещало, что судно не будет транспортировать нефть в Сирию. Каковы действительные условия освобождения судна - неизвестно; смысл случившегося не поменялся, может быть, просто более вменяемые одумались.
В таких случаях доводы разума, а тем более чья-то вера в них очень часто неважны, важен сам факт задержания судов как свидетельство пренебрежения всё тем же самым принципом свободного мореплавания. Общее во всех вышеперечисленных случаях – отсутствие доброй воли в следовании международным нормам. "Суверенные" течения современной международной практики подтачивают либеральные принципы международных отношений в самом краеугольном камне их фундамента, в вопросе о международном морском праве. Бумага, на которой они написаны, стала слишком ветхой для чтения и мягкой для исполнения, ей теперь предназначено совсем иное применение. Неэстетичные, зато "дешевые, надежные и практичные методы" через "воду", через факт грубого попрания существующих международных морских норм, de facto становятся международной практикой.
Сергей Елединов – специалист по управлению
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
