23 декабря сотрудник ФБК Руслан Шаведдинов вернулся в Москву. В конце 2019 года был фактически похищен и вывезен на Новую Землю для прохождения срочной армейской службы. "Чувствую, что попал в новую реальность", – говорит он, но добавляет, что есть и ощущение, что он просто вернулся в тот же день 2019 года, когда его забрали в армию.
Руслан дал это интервью Радио Свобода из офиса ФБК. Он еще удивляется тому, что просто держит в руках свой телефон и что друзья и коллеги вместо скайпа для видеосвязи используют Zoom. А еще Руслан много шутит про белых медведей, рядом с которыми прожил 9 месяцев в Заполярье.
– Руслан, как прошли твои первые два дня после возвращения?
– Прекрасно прошли! Я очень счастлив. Я смог увидеть родных. И почти сразу приехал в офис, потому что безумно соскучился по коллегам и по работе.
– Что тебя больше всего за эти дни шокировало?
– Мне казалось, что это у меня там адочек, но у вас тут тоже безумия хватало. (Смеется.) Мне еще, видимо, предстоит понять, что тут изменилось глобально. А так, мне бросилось, что все в масках ходят. Меня сначала это удивило, но я посмотрел, удивился и теперь тоже так делаю.
Если отшутиться, то я могу сказать, что какие-то мемчики меня удивляют, которые мне сейчас показывают, или песни Моргенштерна, о которых я только узнал. Я послушал их и долго пытался разобрать, что же он поет. А все остальное… Как человек, который пропустил год, я в целом офигеваю от того, что у вас тут происходит. Все сейчас по-другому себя ведут. Я это замечаю, потому что я помню вас всех год назад, а сейчас я вижу, как все изменились.
Окружающие говорят, что у меня получается довольно быстро адаптироваться. Я все впитываю, что мне рассказывают, и уже выгляжу не совсем человеком, который только что вышел из комы. Хотя сейчас буквально все пытаются рассказать мне какие-то новости и посмотреть на мою реакцию. И я тысячу раз переспрашиваю: "Что?! Да ладно, не может быть!" Но такое удивление скорее вызывают какие-то бытовые вещи, а не что-то связанное с политикой.
Я был шокирован, что у вас не ходят белые медведи по улицам. Мне казалось, что они же везде есть. А сейчас смотрю – вроде бы так и должно быть. (Снова смеется.)
– А про белых медведей ты не выдумываешь?
Последний год моими домашними животными были два белых мишки
– Что значит выдумываю? У меня есть дома мой любимый кот. Но последний год моими домашними животными были два мишки: медведь по кличке Медведь и медведь по кличке Володя. Эти два медведя жили у меня на крыльце и не уходили ни при каких обстоятельствах. Я их мог отличить от других медведей, которые к нам приходили, потому что эти два были самые прожорливые. Когда собирали и поджигали мусор в бочке раз в пару дней, то эти два медведя (как самые голодные) залезали туда, даже когда бочка горела. Поэтому у них морды были в копоти. Вот такие белые мишки с черными мордашками. Они реально жили на крыльце, на ступеньках ночевали. Можно было из окна им кинуть чего-нибудь, чтобы покормить, потому что они все равно не уходили. Они выглядели довольно печально, потому что прямо было видно, что они очень хотели есть. Но никакой агрессии эти медведи не проявляли.
– Руслан, вы с коллегами по ФБК год назад были готовы, что в любой момент любой из вас может оказаться в спецприемнике. Но рассматривали ли вы вариант, что в качестве меры наказания власть может использовать военную службу?
– Я всем хочу освежить память. 2019 год проходил под знаком массовых протестов из-за недопуска независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму (я про Москву говорю, где я проживаю). А еще мы запустили большой проект под названием "Умное голосование". И весь год для ФБК проходил под большим прессингом. Это был первый год в моей жизни, когда у меня были арестованы все счета. Это год, когда у меня прошли два обыска, когда мне пришлось посидеть [в спецприемнике]. А 23 декабря 19-го года [в этот день Шеведдинова забрали в армию] стало такой жирненькой точкой на бесконечном преследовании, в частности, меня. И случилось то, что случилось.
Меня ведь [в армию] довольно эпично забирали – выломав двери, отрубив мне всю связь, чтобы я не мог ни с кем связаться. А еще до Архангельска меня везли в наручниках.
Моя служба в армии – такое послание всем молодым: сидите и не высовывайтесь
Но конечно, мы не рассматривали, что воинскую обязанность будут использовать как меру давления. Это какая-то новая приблуда, которую они придумали в Администрации президента. А теперь они ее на мне обкатали, чтобы я не высовывался, а потом поняли, что, в принципе, это отличный инструмент для того, чтобы со всеми молодыми людьми это делать. Это такой своеобразный ящик Пандоры открыли. И сейчас мы знаем, что Артема Ионова, моего коллегу, нашего айтишника, похитили так же. А у него астма. И дай бог бы ему пережить этот год на Чукотке без квалифицированной медицинской помощи. То же самое произошло с Ваней Коноваловым, пресс-секретарем "Альянса врачей". Ребят в Кургане, в Омске и еще много-много где пытаются незаконно отправить в армию. Это такое послание всем молодым: сидите и не высовывайтесь. Если не будете ходить митинговать, то мы вас трогать не будем.
– А ты для себя за год понял, как можно противодействовать такой тактике властей?
– Да, власти опробовали службу в армии как инструмент. И единственное, как мне кажется, чем можно противодействовать этому, – просто максимальной оглаской и поддержкой нас со стороны тех, кто остается на свободе. Письма, которые пишут люди ребятам в армию и всем политзэкам, которые лишились свободы из-за своих политических взглядов, это мегаважно. Я благодарен всем, кто писал бесконечное число писем мне, и тем, кто сейчас пишет ребятам, которые оказались в сложной ситуации.
– Ты считаешь себя политзэком?
– Конечно, моя служба на Новой Земле – это политическая ссылка. Я действительно так считаю. Ну не бывает такого, что из Москвы набирают и указывают, что делать с тем или иным чувачком! В конкретном смысле – со мной: куда меня отправить, что со мной сделать, что мне можно, а что нельзя. Всем было понятно, что эта история – спецзаказ. Об этом мне часто говорят юристы.
Конечно, я уверен, что это была политическая ссылка
Не бывает так, что у мальчика призывного возраста выпиливают дверь, потом люди в масках катают его по Москве, закидывают в самолет и он за пять часов проделывает путь от квартиры на севере Москвы до Северного Ледовитого океана. Такого просто не бывает! Поэтому, конечно, я уверен, что это была политическая ссылка.
– А на твоей службе как-то сказывалось то, что это был, как ты говоришь, "политический заказ"?
– Когда я был в части, то за мной ходил офицер и постоянно меня снимал. Это было почти все три первых месяца моего нахождения там. Ну, например, лишили связи. Из-за того, что я просто был, в части поставили глушилки и все ребята лишились связи. Они даже на Новый год не смогли позвонить своим родителям, потому что была команда не давать никому звонить, пока Шаведдинов там. Они боялись, что кто-то из срочников может что-то про меня передать. Я не придумываю и не додумываю. Это мы знаем из бесед, которые там проводились постоянно.
– Расскажи, с кем ты служил? Эти ребята, они знали, кто такой Алексей Навальный и чем занимается ФБК?
– В России армия – это налог на бедность. Молодежь из Москвы и Питера не служит, потому что все откупаются. Обычно служат ребята из провинции. Собственно говоря, в моей "бочке" все ребята были из Архангельской области, из небольших поселков и деревень. Все точно так же проклинали российские власти. Но я-то – потому что их ненавижу, а они – потому что живут в селах, где средняя зарплата 13 тысяч рублей. Все шутят про то, что Шаведдинов всех прокачал в плане политической информации, но на самом деле мне даже ничего делать не надо было.
– Как с учетом всего того, что ты рассказываешь, на тебя реагировали твои сослуживцы? Удалось их настроить против тебя?
– Нет, не удалось. Если говорить про часть, где я был первые три месяца, то там все знали меня. Еще до того, как меня туда доставили, там до этого всех проинструктировали, что со мной надо быть поосторожней. В части у всех была связь до моего прилета. Поэтому когда я приехал, самыми популярными вопросами были: "А тебя правда в наручниках везли? Реально люди в масках?"
Никаких проблем во взаимодействиях с сослуживцами у меня не было
Конечно, всем сказали, что им не надо со мной общаться. Но ты же понимаешь, когда тебе 18–19 лет и тебе что-то запрещают или говорят, что вот это – очень опасный человек, то тебе, скорее всего, только больше захочется с ним общаться. Поэтому никаких проблем во взаимодействиях с сослуживцами у меня не было. Другое дело, что у них возникали проблемы из-за моего нахождения там. И за это мне немножечко неловко перед этими ребятами. Они ведь ни в чем не виноваты, а их лишили связи с близкими на пару месяцев, просто потому что я находился в части.
– А как командование себя с тобой вело?
– Офицеры, во-первых, понимали, что это политический заказ, что вся история со мной – непростая. Однако они ничего не хотели с этим делать, потому что "у нас приказ". "Понимаешь, Руслан, – говорит мне один из офицеров, – я из города Каргополя Архангельской области. Там зарплата 13 тысяч рублей была бы, а здесь я получаю 45. Конечно, я буду выполнять любой приказ, потому что мне надо семью кормить".
А офицеры, с которыми я разговаривал тет-а-тет и которые тайно относились ко мне с симпатией, мне буквально шепотом рассказывали, что их взрослые родители, пока они тут служат, выходили на митинги против Шиеса, что их все достало; и что [экс-губернатор Архангельской области Игорь] Орлов – просто какой-то отмороженный жулик и что они все его ненавидят.
– Руслан, ты часто говоришь "бочка, жил в бочке". Ты можешь рассказать, что, собственно, это за бочка такая и как ты там оказался?
– Ровно как в целом в призывной службе в России – никакого смысла в этом нет. Это место, в котором находится всегда несколько человек. Как правило, это два контрактника (они живут там круглый год и получают зарплату) плюс туда на полгода приезжают ребята, которые прошли до этого несколько месяцев учебки и обучились на эти должности – дизелистов, связистов. И вот мы сидели в последние четыре или пять месяцев втроем – я, еще два человека, два белых медведя и три пса.
Ровно как в целом в призывной службе в России – никакого смысла в этом нет
– В чем смысл этой "бочки"?
– Ровно как в целом в призывной службе в России – никакого смысла в этом нет.
– Но зачем же там люди находятся все-таки?
– Рядом с моей "бочкой" находилась маленькая вертолетная площадка – 10 метров на 10 метров. И вот задача этой "бочки" была в том, что если вдруг будет лететь вертолет, то на этой вертолетной площадке не должны спать медведи и не должно быть много снега, чтобы вертолет мог сесть. Предназначение этой "бочки" – это передавать погоду по связи на Новую Землю и обеспечивать посадку этого вертолета. Но, наверное, как ты догадываешься, погода там не часто позволяла летать, поэтому полетов было немного. Так что по прямому предназначению это место использовалось довольно редко. И по большому счету ты весь год занимаешься самообеспечением своей жизни: делаешь крышу, меняешь полы, заливаешь окна, чтобы не окочуриться от холода, бесконечно нарезаешь эти квадратики снега, чтобы их растопить и чтобы у тебя была вода. Нет, никакого смысла в этом нет.
– Ты рассказывал, что в бочку тебя перевели где-то в марте. Как раз в это же время весь мир (и Россия вместе с ним) ушел на самоизоляцию. Вы вообще там знали, что началась эпидемия коронавируса и что есть какой-то режим самоизоляции?
– О режиме самоизоляции и о том, что тут вы все сидите по домам и все закрыто, я узнал в конце мая, когда мне пришли первые письма. Если не ошибаюсь, то Кира [Ярмыш – пресс-секретарь ФБК] как раз мне написала об этом. Я первый раз похихикал, потому что я решил, что это шутка. Но потом я слышал эту шутку бесконечное число раз от всех остальных. Но если серьезно, то я узнал, что все на самоизоляции, в конце мая. А о том, что есть такая штука, как коронавирус, я узнал в марте. В "бочке" был телевизор, но из-за того, что там постоянный сильный ветер и частые снегопады, он практически не работает. Антенну заметает. Но был момент, когда в 9 часов вечера я смотрел программу "Время" на Первом канале. И там рассказали про этот вирус и про то, что он и на Европу перекинулся из Китая. Был момент, когда (это, видимо, только пришло в Москву) начали говорить, что в Москве огромное количество заболевших, что люди там пачками умирают и все плохо-плохо. Это был тяжелый момент, потому что ты сидишь, а у тебя нет связи, чтобы позвонить и узнать, а вообще, живы ли твои родители и важные тебе люди, все ли с ними в порядке.
– А на Новой Земле как обстояла и обстоит ситуация с коронавирусом?
– В "бочке", где я жил, не было никакого коронавируса. Но он был на самой Новой Земле, где располагаются воинские части. Там помимо солдат есть еще очень много гражданского персонала – ученые и строители, которые обслуживают – и это не секрет! – объекты "Росатома". Они работают там вахтовым методом. И вот среди вахтовиков было много заболевших. Об этом мне уже рассказали, когда меня привезли из "бочки". Я начал расспрашивать: "Что, тут много заболели?" Мне говорят: "Среди солдат никого нет, а вот среди гражданского населения довольно много случаев заболевания коронавирусом".
– Ты говоришь, что до тебя более-менее новости начали доходить в мае, когда начали приходить письма. А как ты узнал об отравлении Алексея Навального? Тоже ведь не сразу?
– Мне об этом рассказал просто сочувствующий офицер, который добрался до связи. Потому что ни до, ни после этого не было, чтобы кто-то по рации передал: "Позовите Шаведдинова к рации".
Это был довольно тяжелый момент, когда мне сообщили, потому что потом никакой информации о том, что с Навальным дальше происходит, мне никто уже не сообщал. Мне сказали, что он в коме, что, возможно, отравили. Это все, что я знал. Я был просто в шоке и места себе не находил, не понимая, что там происходит. Наверное, через месяц (плюс-минус пару дней) мне пришло письмо, в котором мне уже рассказали подробности о том, что произошло с Алексеем, что он вышел из комы. Я успокоился, но до этого, конечно, был психологически неприятный момент.
– А что ты чувствовал этот месяц, пока ты не знал буквально, а жив ли еще Навальный?
Ты только знаешь, что твой друг при смерти
– Довольно сложно описать, что я чувствовал в тот момент. Я уверен, что здесь, когда все это произошло, все были просто в шоке и также переживали и старались всячески гнать от себя все плохие мысли. А теперь все это умножь просто на сто! Вот это я испытывал. Ты ходишь и не понимаешь, а что там, а как там. Ты только знаешь, что твой друг при смерти.
– Какие сейчас у тебя планы? Чем собираешься заниматься в эти дни перед Новым годом?
– Планов вагон и маленькая тележка. Мне кажется, что наступит такой момент, когда в Фонде по борьбе с коррупцией будут еще вспоминать мое годовалое отсутствие как праздник, потому что идей и планов очень много. Я понимаю, что сейчас праздники и, скорее всего, все реализовывать придется уже после новогодних каникул. Так что сейчас просто хочется немножечко отдохнуть. Но при этом я так соскучился по всей движухе, что вот ночь, а я сижу в офисе ФБК, потому что безумно по этому всему соскучился.
2021 год будет безумно важен для всех, потому что будут суперважные выборы в Госдуму. И мы с нашим "умным голосованием" должны хорошенько поработать и каких-нибудь парочку засидевшихся "единороссовских" туш выкинуть из Госдумы.
