Олега Орлова, бывшего члена Совета правозащитного центра "Мемориал", политзаключенного, осужденного на 2,5 года колонии за "повторную дискредитацию армии", в середине апреля этапировали из московского СИЗО в Сызрань, хотя приговор в отношении него еще не вступил в силу и на 5 июня назначено рассмотрение апелляционной жалобы осужденного и его защиты в Мосгорсуде. То есть получается, что по этапу отправили невиновного. Как сообщали мемориальцы, Орлов прислал из сызранского СИЗО письмо, в котором рассказывает о большом количестве арестантов в московских тюрьмах и о том, как тяжелы для заключенных этапы в суды и обратно.
Сходная история с публицистом Александром Скобовым, диссидентом советских времен, которого теперь обвиняют в "оправдании терроризма". Его перевезли из Петербурга в СИЗО в Сыктывкаре, хотя на тот момент даже суда над ним не было.
С неугодным человеком могут сделать все, что заблагорассудится
Политика, историка, публициста Владимира Кара-Мурзу из ИК-7 Омска, где он отбывает 25-летний срок по надуманным обвинениям в распространении "фейков" о российской армии, государственной измене и сотрудничестве с "нежелательной организацией", пытались вернуть в Москву для участия в кассационном заседании Верховного суда РФ, хотя он настаивал на телемосте. По словам жены осужденного Евгении Кара-Мурзы, принудительное этапирование в Москву означало бы, что родные в ближайшее время потеряли бы связь с Владимиром: "По российскому законодательству власти даже не обязаны представлять информацию о местонахождении заключенного, о его состоянии здоровья". Российские реалии таковы, что этап мог бы затянуться на несколько месяцев. Между тем Кара-Мурза страдает хронической полиневропатией, являющейся одним из последствий двух попыток отравления.
Рядовое событие в современной России – фигурантов сфабрикованных, политически мотивированных уголовных дел куда-то этапируют в условиях, которые вполне можно назвать пыточными. С неугодным человеком могут сделать все, что заблагорассудится, не предусмотренное никаким законом. До недавнего времени еще не осужденных, как правило, никуда не этапировали. Теперь же обычные процедуры, принятые в пенитенциарной системе, используют таким образом и для того, чтобы они стали давлением на политзаключенных (а с учетом российских условий такие практики можно назвать пыткой).
В России уже давно обвиняемого лишают свободы не потому, что он опасен для общества или может скрыться, а потому, что неугоден власти. И когда кого-то осуждают к какому-то сроку заключения, неизбежны дополнительные издевательства, связанные с исполнением приговора. Система устроена так, что лишенный свободы утрачивает любые права. Пока в России силовые инструменты государства используют не по назначению, ни о какой гуманизации пенитенциарной системы говорить не приходится.
Впрочем, не стоит надеяться, что это все касается только осужденных, о чем и свидетельствуют примеры Орлова или Скобова. Высказался против войны в Украине или неугоден правящему режиму по другим причинам – уже виновен.
