Почему Эстония стала одной из тех стран Запада, кто решительнее всех поддерживает Украину в ее противостоянии российскому вторжению? Какие чувства испытывают сегодня эстонцы к россиянам и боятся ли они стать новой жертвой агрессии с Востока? Что думают о происходящем русскоязычные эстонцы, какие настроения превалируют в их среде? Остались ли еще в Эстонии предприниматели и политики, которые ведут дела с Москвой и поддерживают действия Кремля?
Депутаты Рийгикогу (парламента Эстонии) и премьер-министр Кая Каллас раз за разом отмечают, что война Российской Федерации против Украины является самым жестоким актом агрессии в Европе со времен Второй мировой войны. Парламент Эстонии 17 июня принял заявление с требованием привлечь к ответственности всех российских руководителей, которые спланировали, инспирировали и совершили преступления и акты агрессии против Украины. По сути это – призыв создать для такой цели международный трибунал под эгидой ООН. Правительство Эстонии 22 июня решило предоставить Украине очередной пакет военной помощи.
Когда 23 июня вступил в силу 11-й пакет санкций ЕС в отношении России, первым о его имплементации сообщило министерство иностранных дел Эстонии. Глава ведомства Маргус Цахкна отметил, что по предложению Эстонии Евросоюз решил ужесточить ограничения на экспорт автомобилей в Россию. Также запрещен экспорт в Россию пневматического и газового оружия. Судам, нарушившим правила потолка цен на нефть или отключившим систему автоматической идентификации местоположения, запрещен заход в порты Европейского союза. По предложению Эстонии запрет на заход в порты Финского залива распространяется и на якорные стоянки за пределами юрисдикции портов.
При этом в самой Эстонии сейчас развивается политический кризис, вызванный сразу несколькими причинами. Оппозиция эстонского парламента 19 июня передала спикеру для регистрации законопроект о вотуме недоверия Кае Каллас. По уровню инфляции страна вышла на одно из лидирующих мест в Евросоюзе. Социально-экономическая ситуация в Эстонии в последние годы постоянно ухудшается. Однако эстонские политики и общественность по-прежнему едины в одном – в решимости поддерживать Украину во что бы то ни стало и в оценке общей мировой ситуации и внешних угроз безопасности эстонского государства.
О решимости Эстонии и об отношении эстонцев и их властей к войне в Украине, к России и к обеспечению мира в Европе в интервью Радио Свобода рассказывает работающая в Таллинне журналистка Олеся Лагашина, соведущая программы "Анатомия мира" на эстонском "Радио 4" и обозревательница эстонского издания "Деловые ведомости":
– Какие чувства спустя 16 месяцев после начала вторжения в Украину преобладают сейчас в эстонском обществе в отношении России? Страх перед условным "русским медведем", то есть опасения стать также жертвой агрессии, или скорее искреннее возмущение?
– Опасение стать жертвой агрессии – это вечная фоновая тема. С одной стороны, этот страх есть всегда, в силу исторических причин. С другой стороны, по сравнению с прошлым годом этот страх несколько притупился на фоне экономического кризиса и грядущего повышения налогов. То есть тема эта актуальна, но она сегодня явно не самая обсуждаемая. Сейчас для всех тут гораздо важнее то, что наш парламент проголосовал за легализацию однополых браков.
– Вторжение в Украину ухудшило отношение к России во всех постсоветских странах. Например, об этом свидетельствуют данные опроса "Гэллап", опубликованные примерно месяц назад. Важно отметить, что о своем неодобрении всех действий России впервые за 15 лет таких опросов "Гэллап" заявили большинство именно этнических русских, живущих в Эстонии. Насколько это заметно в повседневной жизни?
Дедушка с бабушкой включают телевизор, а ребенок его отключает, если он слышит там российские новости
– Это заметно на уровне поколений. Условно говоря, русские бабушки и дедушки до сих пор всеми правдами и неправдами пытаются смотреть российское телевидение. Хотя у нас в спутниковых пакетах отключили российские телеканалы, но возможность все равно сохраняется – у тех, у кого тарелки стоят, и по интернету, естественно, кто-то смотрит. Молодое поколение же этого не одобряет, так что конфликт этот проходит внутри семей. Бывает так, что дедушка с бабушкой включают телевизор, а ребенок его отключает, если он слышит там российские новости или какую-нибудь Скабееву.
Плюс, конечно, все произошедшее очень сильно пошатнуло позиции русскоязычных эстонцев внутри страны, в частности, позиции русского языка. Это сказалось и на отношении к русскоязычным в эстонском обществе, и на позиции властей относительно русскоязычного образования – мы практически его потеряли сейчас. Разумеется молодое поколение осознает, что и кто тому виной, и понятно, что между собой мы это активно обсуждаем. Со старшими же мы стараемся не говорить на такие темы, потому что это неизбежно приводит к ссорам.
– Власти Эстонии решили совсем сворачивать деятельность русскоязычных школ, чтобы полностью отказаться от обучения на русском языке к 2035 году. Первыми, по-моему, на полностью эстонское обучение перейдут детские сады и студенты вузов?
– Это было ожидаемо, тем более что в марте у нас пришла к власти, в том числе, партия Eesti 200, для которой переход на эстонский язык и единая эстонская школа – это вообще программная установка. После начала войны в Украине сомнений в кончине здесь русскоязычного образования, по-моему, ни у кого не осталось, и то, что сейчас реформа школьного и садовского образования форсируется, – это логично. Другое дело, что у нас уже много лет говорят о том, что ресурсов для этого нет, не хватает преподавателей. В частности, в той школе, где учится наш ребенок, открыто одновременно более десяти ставок, потому что в русскоязычной общине никто не горел желанием идти преподавать на эстонском языке. А те учителя, которые там работали, оттуда просто вынуждены уйти.
После начала войны в Украине сомнений в кончине в Эстонии русскоязычного образования ни у кого не осталось
Соответственно, власти закладывают этой реформой проблему образования русскоязычных детей, потому что в эстонские школы их не очень хотят брать, чтобы их не стало слишком много. Эстонцы логично переживают и из-за будущего качества образования, и из-за качества владения языком своих собственных детей. Если же переводить на эстонский язык русские школы, то сами дети этого не поймут: почему они должны учиться на этом языке, хотя кругом все русские. И друзей-эстонцев у них тоже не появляется. В результате качество образования, естественно, страдает, когда на ломаном эстонском тебе кто-то пытается преподавать. Это сейчас большая проблема, и ее пытаются решить за счет привлечения кадров в школы, за счет искусственного повышения зарплат. В частности, это касается северо-востока нашей страны, уезда Ида-Вирумаа, где учителя, способные преподавать на эстонском, просто будут получать откровенно высокие зарплаты, даже по сравнению с Таллинном.
– Проблема в том, что есть еще немало русскоязычных эстонцев, которые находятся под влиянием российской государственной пропаганды – но, кстати, при этом они уезжать в Россию совершенно не хотят, понимая, что в стране ЕС им живется в разы лучше. С точки зрения правительства представляет ли русскоязычная община вообще сейчас опасность для государства?
– Отчасти да. Потому что проблема отношения к традиционным европейским и либеральным ценностям – это также поколенческая проблема, и есть упомянутая проблема, связанная с языком. Увы, часть русскоязычного населения готова голосовать совершенно не за те политические силы, которые разделяют демократические ценности, и предыдущие выборы это показали. В частности, у нас сейчас правительство рассматривает возможность временно лишить российских граждан, у которых есть долгосрочное ВНЖ, и обладателей так называемых "серых паспортов" (то есть наши "неграждане") права голоса на местных выборах. До сих пор у них это право сохраняется, и таким образом местные россияне могут повлиять на результат муниципальных выборов, которые у нас намечены через пару лет.
Собственно, последние весенние парламентские выборы, на которых сами российские граждане не могли голосовать, для этого у них права голоса просто нет, и так уже показали, что у нас есть в стране пророссийские политические силы, и в некоторых регионах они достаточно популярны. На северо-востоке страны, в частности – это Нарва, Кохтла-Ярве. Поэтому правительство сейчас как-то пытается воспрепятствовать еще большему успеху этих политических сил на последующих выборах.
– Министр обороны Эстонии Ханно Певкур на днях на встрече глав оборонных ведомств стран НАТО в Брюсселе заявил, что Кремлю точно не стоит надеяться на то, что Запад ослабит поддержку Украины. Насколько чувствуется эта решимость, если мы с вами говорим именно о позиции эстонского государства?
– Она чувствуется абсолютно, и в плане моральной, и в плане материальной поддержки. Эстония всегда в числе первых стран ЕС и НАТО, кто постоянно сообщает, что отправила опять Киеву какое-то количество боеприпасов или там противотанковых мин. Но, естественно, без своих скандалов и у нас не обходится. В частности, в конце марта стало известно, что Эстония отдает часть своего старого вооружения Украине, а в обмен на это у Евросоюза требует компенсации за него, как за новое вооружение, и таким образом перевооружается. За это нас довольно много критиковали. Но в принципе, эта поддержка очевидна, и в СМИ это превалирующая позиция, и наше правительство постоянно об этом заявляет. Мне кажется, что относительно поддержки Украины в этой войне в эстонской политике и в эстонском обществе существует практически полное единение, за редкими исключениями.
– Эстония в начале этого года стала первой страной в Европейском союзе, которая начала готовить свою правовую базу для изъятия арестованных на Западе российских активов. Справились власти с этой задачей?
– Министерство иностранных дел Эстонии планировало в январе представить законопроект, согласно которому ущерб, нанесенный Украине войной, можно было бы компенсировать за счет замороженных российских активов. Они говорили тогда, что этот законопроект должен быть готов в ближайшие месяцы. И на самом деле наше министерство юстиции такой предварительный законопроект уже подготовило. Но до сих пор его обсуждение, насколько мне известно, продолжается, он еще не в той форме, чтобы его можно было опубликовать. В случае Эстонии речь идет о десятках миллионов евро российских активов.
– В марте эстонская полиция арестовала очень известного у вас персонажа, политика Айво Петерсона. Его и двух его соратников подозревают в работе на иностранное государство, под которым, конечно, подразумевается Россия. Айво Петерсон – лидер движения "Коос" ("Вместе"), которое все называют пророссийским, выступавший всегда в поддержку Кремля. По-моему, еще до войны он баллотировался в ваш парламент, но не набрал нужного числа голосов. А потом ездил, например, в занятый российскими войсками Донецк и выступал в телепередачах на российских телеканалах. И в одной из программ у телеведущего Владимира Соловьева Петерсон заявлял, что Эстонии – ни больше ни меньше, меня это просто поразило – необходима "смена власти путем народного восстания". Эта история с тех пор получила какое-то развитие?
– Да, он персонаж крайне колоритный, и он не один, на самом деле, такой. Бывший массажист, бывший народный кандидат в президенты, Петерсон, действительно, обвиняет эстонские власти в том, что они, дескать, крайне несамостоятельны и, грубо говоря, работают на Брюссель и Вашингтон и, таким образом, "ведут Эстонию в пятерку беднейших африканских стран". У него есть еще замечательный соратник, Олег Иванов, "крипто-бизнесмен" крайне сомнительного толка, о его бизнес-делах неоднократно местные СМИ писали. Они сами брали интервью у всяких прокремлевских персонажей, и в этих беседах неоднократно звучит мысль, что, если будет все так продолжаться, то "местных русских заставят отрекаться от своих корней, над нами будет осуществлен геноцид в чистом виде".
Петерсон из-за своей поездки в Донецк теперь находится под стражей, а Олег Иванов, его соратник по партии, успел покинуть Эстонию
Петерсон из-за своей поездки в Донецк теперь находится под стражей, а Олег Иванов, его соратник по партии, успел покинуть Эстонию. Причем его сторонники объявили, что он опасается политических преследований, а сам же он пишет в фейсбуке, что он сейчас находится в Сочи и оттуда собирается координировать первый конгресс партии "Коос", которую все-таки зарегистрировали. Первоначально им это не удалось к выборам сделать. А теперь они собираются готовиться к выборам в Европарламент. Вообще у них там замечательная, конечно, компания в "Коос". От них баллотировалась, например, такая дама, как Лейла Ээритс, которая вообще судима за содержание борделя, причем она, совершенно не смущаясь, об этом пишет сама и воюет с эстонской судебной системой, которую считает несправедливой.
– А в каком состоянии сейчас находятся вооруженные силы Эстонии? В частности, я знаю, Таллинн собирается закупать французские ПЗРК "Мистраль".
– Это свежая новость, да, Эстония планирует приобретение "Мистралей" вместе с Францией, Бельгией, Кипром и Венгрией. Они уже состоят вообще-то на вооружении наших вооруженных сил, скажем так, просто мы нуждаемся в пополнении этих запасов. Что касается наших уязвимых сторон – Эстония сейчас всеми силами пытается увеличить количество своих вооружений, но денег у нас на это нет. Наш главнокомандующий в прошлом году подсчитал, что на краткосрочные нужды Эстонии нужен где-то миллиард евро, его хватило бы на то, чтобы покрыть всю Эстонию комплексами ПВО против ракет средней дальности. Но при этом мы все равно будем плохо защищены от крылатых и баллистических ракет. Кроме того, у нас нет практически бомбоубежищ, и гражданская оборона развита крайне слабо. И в связи со всем этим, естественно, мы пересматриваем наши оборонные планы. В принципе Эстония и так очень прилежно выполняла правила, установленные НАТО, сейчас мы их даже немного опережаем, то есть у нас поставлено целью, чтобы мы в оборону вкладывали не менее 3 процентов от ВВП, и в ближайшие три года наши оборонные инвестиции составят порядка 4 миллиардов евро. Примерно половина из этих средств будет направлена на закупку нового вооружения. Естественно, все это требует повышения налогов, и народ, конечно, этим не очень доволен.
– Эстонская молодежь что говорит по поводу происходящего и обороны своей родины? Она готова служить в армии, защищать страну в случае нападения, рисковать жизнью?
– Мне кажется, что у нас сейчас среди молодежи, скорее, шапкозакидательские настроения, поскольку армия России в войне с Украиной продемонстрировала собственную уязвимость. Плюс у нас существует понимание того, что Эстония является частью НАТО, поэтому здесь каждый первый, думаю, уверен в том, что в случае чего Североатлантический Союз придет к нам на помощь. Что касается желания молодежи защищать родину, то "Кайтселийт", или "Союз обороны Эстонии", у нас достаточно популярен, это наше местное ополчение, или территориальная оборона. Причем туда, насколько мне известно, хотят вступать и местные русские. Далеко не всегда и не всех берут туда, правда, в первую очередь потому что чисто в плане физподготовки очень многие молодые люди не готовы к военной службе. В последнее время у нас и призыв увеличивается, и учения стали проводиться чаще, и никаких протестов в обществе это не вызывает. Сейчас все понимают, что это необходимо.
– А как обстоят дела с сохраняющейся зависимостью Эстонии от российского электричества, например, той же "Балтийской энергосистемы", от российских энергоносителей, вообще от России в товарно-экономической сфере?
– От российских энергоносителей Эстония стремится отказаться давно, и курс на энергетическую независимость был, на самом деле, взят еще до войны. Другое дело, что альтернатив не так много, поскольку наш традиционный источник энергии – это сланцевый газ, который у нас разрабатывают опять же на северо-востоке, в русскоязычном преимущественно регионе. И он, как всем известно, не экологичен, и от него мы тоже стремимся отказаться, потому что у нас есть свои цели в области "углеродной нейтральности" и так далее. Мы активно строим ветряные электростанции, у нас полстраны застроено солнечными панелями. Но с ветряками тоже есть проблема, потому что они мешают, например, работе военных радаров, поэтому их не везде можно установить. И в частности, в том же уезде Ида-Вирумаа нельзя их ставить. Есть разные проекты по использованию геотермальной энергии, на северо-востоке и под Таллинном. И, разумеется, у нас идут дискуссии о том, нужна ли нам атомная электростанция, и если да, то какая, и как мы обеспечим ее безопасность в случае чего?
Некоторые эстонские компании все-таки продолжают вести бизнес с Россией
Что касается отношений с Россией в плане бизнеса, как ни странно, некоторые эстонские компании все-таки продолжают его вести. В общем-то, санкции ударили прежде всего по тем фирмам, которые были основаны на местном условно русском капитале. Периодически всплывают какие-то случаи, когда местные фирмы подозреваются в том, что они эти санкции нарушают. В частности, буквально на днях очередная новость была о том, как одна нефтетранзитная компания вроде как нарушает санкции, прикрываясь липовыми документами Казахстана.
– Мы все помним, как в прошлом сентябре Польша, Чехия, Литва, Латвия, Финляндия и Эстония окончательно наглухо закрыли свои границы для всех россиян, которые имеют туристические визы. Насколько действенна оказалась эта мера? Вообще, россиянину сегодня возможно попасть в Эстонию?
– Как-то все-таки возможно, но меры в принципе эффективны. Я лично наблюдала на границе, как россиян не пропускают через нее даже транзитом. Более того, к нам зачастую не могут попасть и граждане Украины, если они едут через территорию РФ и задержались там на некоторое время, даже если они объявляют себя беженцами. Проверяют эстонские погранслужбы, на самом деле, всё, вплоть до фотографий в соцсетях и, не дай бог, если там проверяемый где-то на снимке с георгиевской ленточкой стоит – тут ему и украинское гражданство не поможет. Но к близкому родственнику из России попасть можно, а местные российские граждане, у которых есть ВНЖ в Эстонии, вообще спокойно пересекают границу туда-сюда. У многих жителей Нарвы в России есть и родственники, и недвижимость, они на дачи ездят туда. А вот россияне к своей недвижимости в Эстонии попасть не могут, если у них других весомых причин нет. И это, на самом деле, проблема, потому что денежные переводы, как мы знаем, тоже затруднены, а обслуживать свою недвижимость им как-то надо. Ну, они ищут всякие обходные пути. Даже говорят, есть фирмы, которые помогают это осуществить.
– В мае случилась нашумевшая история, когда из русскоязычной программы международного литературного фестиваля Prima Vista в городе Тарту исключили выступление Линор Горалик, русскоязычной писательницы с гражданством Израиля. А недавно был еще один скандал: в Тарту отменили выставки израильских художников Тэнно Пента Соостера и Сергея Бунькова, потому что власти Эстонии их назвали "лицами, которые определяют себя как русские художники независимо от их гражданства".
– Здесь это расценивается как глупость, в том числе так это оценивают представители эстонской интеллигенции. Это очень бурно обсуждалось в соцсетях. Первый случай, наверное, больше обсуждался русскоязычными пользователями: каким образом организаторы умудрились в последний момент запретить участие в фестивале автора антивоенного романа? А с Соостером получилось совсем уже глупо. Какое отношение он к России имеет? Мне кажется, весьма опосредованное. В то же время это, наверное, зря преподносится сейчас кое-кем как этакая "отмена русской культуры в Эстонии". У нас, например, когда вице-канцлер Минкульта заговорил о сокращении Русского театра, министерство в итоге сократило его самого, а Русский театр как существовал, так и продолжает работать.
– В первый год войны в страны ЕС, непосредственно граничащие с Россией, мигрировали больше 11 тысяч россиян. Это вдвое выше среднего показателя за последние 10 лет. Такие цифры на днях опубликовало издание "Верстка" на основе данных статистических служб шенгенских государств. Сравнивались данные по Финляндии, Латвии, Литве, Эстонии и Норвегии. Больше всех мигрантов переехали в Финляндию – больше 6 тысяч, на втором месте Литва – почти 2200 человек, а Эстония на третьем, ее выбрали новым местом жительства тоже почти 2 тысячи российских граждан. По вашим личным наблюдениям, заметно ли больше стало русских эмигрантов в Таллинне? Они видны? Что это за люди?
– Это неожиданно высокая цифра. Я лично больше знакома с русскими эмигрантами, которые здесь прожили несколько лет еще до войны, с теми, кто эмигрировал сюда уже после 2014 года, после аннексии Крыма. А вот сейчас многие были вынуждены уехать и отсюда, потому что эстонское государство им не очень радо. Айтишники, например, уезжают отсюда, потому что даже если у тебя есть частная фирма, это далеко не гарантирует, что тебе сохранят банковский счет. С другой стороны, в моей сфере, где я работаю, русских эмигрантов стало больше. Практически во всех русскоязычных редакциях сейчас работают граждане России, и зарплаты им, кстати, платятся за счет гранта, который финансирует эстонское министерство культуры. Как правило, это демократически и либерально настроенные прозападные молодые люди, которые, мягко говоря, не согласны с политикой РФ. Естественно, в случае возвращения в Россию их там ничего хорошего не ожидало бы. И мы всячески пытаемся их здесь удержать. Плюс есть деятели культуры, и еще те, кто как-то связан с ФБК Навального, с разным сопротивлением. Словом, это всё люди, которые как-то связаны с необходимостью публично высказываться, и у кого в России такой возможности больше нет. Естественно, что они заметны в СМИ. Я бы, наверное, сказала, что их позиция по отношению к России даже более жесткая, по сравнению со многими местными жителями.
– То есть этаких жирных котов, которые "мы политикой не интересуемся, нам бы сохранить наши капиталы и приятно пожить в Европе, но вообще-то мы всей душой остались в Москве", немного?
– Нет, я бы не сказала, что профиль местных русских таков. Есть некоторые люди, которые, переехав сюда, конечно, по-прежнему практиковали свои московские замашки, у которых все равно остается ощущение некоторого превосходства над всеми окружающими. Но это, скорее, в поведении совершенно неуловимо проявляется – но никогда не декларируется.
– Еще одна была для многих болезненная история. В прошлом августе правительство Эстонии решило устранить все советские памятники из публичного пространства. Ведь до последнего момента в Эстонии оставалось до 400 монументов советской эпохи. Как идет процесс?
– На самом деле, списки этих "монументов" могут включать в себя просто какие-то надгробные плиты. Могил советского времени здесь хватает. Процесс идет медленно. В феврале наш парламент принял соответствующие законодательные поправки, которые регламентируют демонтаж советских памятников. Но, как мы помним, президент Эстонии Алар Карис эти поправки не утвердил, поскольку, по его мнению, они противоречат Конституции. Плюс возникло достаточно сильное противодействие многих эстонских творческих объединений, которые опасались, что жертвами этой борьбы с советской символикой просто станут нейтральные памятники культуры, имеющие художественную ценность, например, какие-нибудь расписанные потолки в театрах. Но работу, тем не менее, планируется продолжить. Пока у нас самое громкое, наверное, – это перенос советского танка из Нарвы в Военный музей в пригороде Таллинна. Это было достаточно скандально.
– По уровню инфляции ваша страна вышла на одно из лидирующих мест в Евросоюзе. Вы сами уже упомянули, что социально-экономическая ситуация в Эстонии ухудшается, как и везде, цены растут. И вот оппозиция эстонского парламента 19 июня передает спикеру для регистрации законопроект о вотуме недоверия премьер-министру Кае Каллас. Всего три месяца назад вроде бы ее Партия реформ уверенно победила на парламентских выборах. Именно вопросы безопасности страны на этих выборах тогда доминировали, и как раз наиболее активно эту повестку Партия реформ и продвигала, сочетая ее с либеральными проевропейскими идеями. В итоге они завоевали рекордное количество мест в парламенте, и Каллас стала премьером. Как так?
– И тут произошло то, о чем мы уже говорили: повышение налогов в связи с необходимостью финансирования обороны. У нас гигантская инфляция. Она в прошлом августе была самой высокой в Евросоюзе – превышала 25 процентов. Сейчас 11 процентов "всего". Почему Партия реформ стала терять свои позиции? Почему выдвинули этот вотум недоверия? Дело в том, что Партия реформ до выборов не говорила о том, что она будет вообще повышать налоги. Это либерально-экономическая партия, которая исповедует всякие налоговые свободы и ориентирована на бизнес. А тут вдруг они себя повели как классические социалисты, сдирающие с бизнеса последнюю рубашку. У нас растут буквально все налоги – налог с оборота, подоходный налог, акцизы, отменяются налоговые льготы, для СМИ повышается налог, для гостиниц. В общем, это ударит сразу по всем сферам, конечно. И если бы они хотя бы честно перед выборами об этом говорили, у нас, скорее всего, была бы другая политическая ситуация на этих выборах.
Плюс есть еще одна вещь, которую они сделали и за которую их критикует оппозиция, – отмена семейных пособий. Партия реформ входила и в предыдущее правительство, но тогда она составляла блок с консервативными партиями – и под их давлением она была вынуждена принять закон о повышении семейных пособий, и буквально с января этого года их повысили. Но, как только правительство сменилось, чуть ли не первым делом новый кабинет отменил эти семейные пособия. Как бы обещали одно, а получили другое. Естественно, оппозиция сейчас упирает на то, что это чистый обман избирателей. И, наконец, последняя капля – недавно принятый закон о легализации однополых браков, который консервативные партии вообще не принимают, критикуют и грозят отменить, как только они придут к власти. Подобно тому, как это произошло с законом о семейных пособиях.
– Но, как бы ни развивались дальше эстонские внутренние политические дела, внешняя политика страны, скорее всего, не будет меняться?
– Конечно, не будет, тут абсолютно без вариантов. Эстония – член НАТО и ЕС. Наши ближайшие союзники, от которых зависит наша безопасность, – это США и Великобритания. Наш ориентир – это скандинавские страны. Наша угроза номер один – это Российская Федерация. Исходя из этого и будут приниматься все внешнеполитические решения.
