России грозит исключение из международной системы противодействия отмыванию грязных денег. Вопрос о включении РФ в черный список соответствующей организации, которая называется FATF (Financial Action Task Force), рассматривался с подачи Украины на недавней сессии FATF. Решение пока не принято, но, возможно, лишь отложено на несколько месяцев – до зимней сессии. При этом сама система далеко не совершенна, поскольку позволяет не только останавливать работу финансовых "стиральных машин" или отслеживать денежные потоки террористических организаций, но и преследовать диссидентов и правозащитников в недемократических странах. Как это работает и что с этим делать?
Структурой, занимающейся сбором информации для системы FATF в России, является Росфинмониторинг. В самой системе РФ состоит с 2002 года. "Значительная часть работы Росфинмониторинга направлена на преследование людей, которых российские власти воспринимают как своих врагов или политических конкурентов. Это оппозиционные политики, независимые журналисты, лидеры общественного мнения, представители некоммерческих организаций, – говорит в недавнем интервью изданию Republic глава антикоррупционной НКО "Transparency International – Россия" Илья Шуманов. – В материалах судебного дела практически каждого иностранного агента присутствуют свидетельства, которые дают Министерству юстиции право говорить о том, что человек получал денежные средства из-за рубежа. И эти свидетельства приходят от Росфинмониторинга".
Впрочем, подобная практика характерна не только для российского режима, о чем говорит история фонда "Открытый диалог" и его основательницы Людмилы Козловской. Против нее ополчились три государства, чьи не слишком либеральные режимы смогли сделать невыносимой ее жизнь в демократической и либеральной Бельгии. Виной тому оказалась как раз святая святых современного миропорядка – международное законодательство по борьбе с отмыванием незаконно полученных доходов и финансированию терроризма. Автократы, диктаторы и коррупционеры пользуются им, чтобы преследовать своих оппонентов далеко за пределами их стран. Людмила Козловская решилась добиваться его реформирования, собирая истории пострадавших по всему миру.
– Для правозащитников и гражданского общества злоупотребление международными организациями сейчас является критическим, – рассказывает она в интервью Радио Свобода. – Я хочу сфокусироваться на механизме противодействия отмыванию грязных денег и финансирования терроризма (AML/CTF, Anti-Money Laundering and Counter-Terrorist Financing Ordinance). Это ключевой компонент преследования инакомыслящих надгосударственными и межгосударственными платформами. Вопросы безопасности, борьба с терроризмом – ключевые понятия. Что это значит? Конвенции и любое законодательство, которое регулируется в рамках борьбы с грязными деньгами и терроризмом, во-первых, дают государствам неограниченный доступ к информации. Во-вторых, возникает возможность работать над законодательством, которое регулирует этот процесс, в очень короткие сроки и за закрытыми дверями, без участия гражданского общества. Государства нас "оберегают", поэтому они вместо нас и без нас решают, что делать для нашей безопасности.
В этой области любые информационные системы для обмена данными между государствами непрозрачны. И это становится их уязвимым местом, потому что многие авторитарные режимы ищут возможность злоупотреблять этими механизмами. И удивительным образом демократические государства здесь по умолчанию доверяют автократам. Разве что Северная Корея является исключением. Есть масса примеров, когда демократические и гибридные страны выдают граждан в Россию даже сейчас, во время войны, или рассматривают в принципе такие запросы. И не только в Россию. Китай, государства Африки, другие страны, где нарушаются права человека и где вообще трудно поверить в наличие правосудия, рассматриваются как партнеры.
Существуют межгосударственные конвенции по обмену банковскими данными в рамках AML/CTF. Этот обмен происходит без уведомления и сознательного участия клиента банка, даже если он получил статус беженца. А что государство-получатель с этим сделает, никто не проверяет. Потому что в этой области между государствами есть доверие.
Есть масса примеров, когда демократические и гибридные страны выдают граждан в Россию даже сейчас, во время войны
– Как этот механизм работает?
– Банковские данные, например данные о транзакциях, используются для того, чтобы атаковать вас, ваших доноров и тех, кому вы оказываете финансовую помощь – скажем, как правозащитная организация. Целями атак становятся члены вашей команды, семьи, даже адвокаты и аудиторские компании. Вы фактически находитесь за стеклянной стеной, и у вас нет механизмов защиты. Неважно, какой у вас паспорт и в какой стране вы находитесь. Я испытала это на себе. Три государства смогли получить мои банковские данные, хотя я проживаю в демократической Бельгии, в самом центре Европы. Кроме того, вас в новой стране пребывания могут подвергнуть так называемому дебанкингу – исключить из финансовой системы.
Вот один пример. Я правозащитник, который занимается международной деятельностью. Несколько лет назад мы приглашали тогдашнюю молдавскую оппозицию вместе с представителями гражданского общества, судьями, журналистами для выступления в Европейском парламенте и на встречи с Еврокомиссией. Впоследствии и Европарламент, и Еврокомиссия поддержали наши рекомендации по определению условий для предоставления макрофинансовой помощи Молдове: освободить всех политических заключенных, соблюдать требования правового государства, международные конвенции. Прежний режим олигарха Владимира Плахотнюка был настолько зол из-за потери доступа к финансовой помощи на сотни миллионов евро, что решил устранить, дискредитировать нас.
В 2016–2019 годах Молдова в США, Европейском союзе, других демократических странах обозначалась как "захваченное государство". Олигарх Плахотнюк контролировал все ветви власти. Вместе с оппозицией и гражданским обществом Молдовы мы представили доказательства этого международным организациям, ЕС и США с требованием остановить финансовую помощь Кишиневу до момента освобождения политзаключенных и соблюдения международных договоров по правам человека. Атака Плахотнюка на наш фонд началась в 2018 году, как только международные организации последовали нашим рекомендациям. Плахотнюк объявил меня угрозой национальной безопасности, а всех людей, которых я приглашала от имени фонда в Европарламент и в Еврокомиссию, – связанными со мной лицами. Он заявил, что мы действовали в интересах России, хотели подорвать национальную безопасность. На основании этих голословных обвинений правоохранительные органы Молдовы выслали запрос в Бельгию, чтобы получить доступ к моим банковским данным.
– На вас завели уголовное дело по антитеррористической статье?
– Мне неизвестно, по какой статье на меня завели уголовное дело в Молдове, так как оно было засекречено. Мы много раз пытались получить доступ к нему, но нам отказывали. Но публично представители властей Молдовы обвиняли меня отмывании грязных денег российских олигархов и шпионаже в пользу России. Затем в Молдове сменилось правительство, генеральная прокуратура признала уголовное дело политически мотивированным и закрыла его. Вслед за этим парламент принес мне извинения. Но даже после этих решений у меня не было механизмов для восстановления права на получение финансовых услуг в бельгийских банках, как и не было законодательных механизмов, которые принудили бы банки открыть мне и нашей организации счета.
Другой метод финансово вас изолировать – это очерняющая кампания. Для этого достаточно направить против вас поток дезинформации на разных языках в псевдоСМИ, социальных сетях или же при помощи так называемых гостевых статей, блогов на сайтах настоящих СМИ. Поисковые системы, как, например, Refinitiv World-Check Risk Intelligence, будут опираться на эти публикации и классифицируют вас как "рискованного клиента" для финансовых институций. Поэтому все учреждения, пользующиеся услугами Refinitiv (или сами собирающие о вас информацию в интернете), автоматически считают такие обвинения основанием для закрытия счетов и лишения вас права на получение финансовых услуг. Или отказывают вам в услугах проведения аудита.
Вы не можете снять квартиру, получить страховку, открыть и иметь банковский счет, получить кредит. Вы не можете подавать заявки на гранты, потому что все межгосударственные институты ориентируются на финансовые базы данных. И самое главное, что вы часто даже не знаете, что вы есть в этих черных списках, и не можете себя из них удалить, потому что соответствующей процедуры просто не существует. А если вы пытаетесь это сделать, то часто такие структуры, как Refinitiv – это одна из крупнейших баз данных, на самом деле их огромное количество, – говорят, мол, хорошо, мы поставим отметку о том, что вы нам сообщили, но не будем удалять ваши данные, потому что они могут быть полезны с точки зрения общественного интереса. Это означает, что ни одно финансовое учреждение не будет с вами работать.
Вы часто даже не знаете, что вы есть в этих черных списках, и не можете себя из них удалить
– Refinitiv World-Check Risk Intelligence – это, насколько я понимаю, коммерческая компания, которая обслуживает на аутсорсинге банковскую систему?
– Это абсолютно независимая финансовая аналитическая компания. Она и ей подобные фирмы собирают данные посредством искусственного интеллекта. Все связанные с вашим именем публикации в интернете с уже упомянутыми ключевыми словами, а также любыми обвинениями в коррупции, финансовых махинациях, торговле людьми, педофилии и т. п. Они заявляют, что тщательно проверяют информацию. На самом деле это не так. Вы потратите годы, чтобы отмыть свое имя в интернете, или в принципе не будете в состоянии это сделать, потому что это могут быть какие-то странные сайты, у которых не указан ни собственник, ни какие-либо контакты. Они просто индексируются, поэтому при поиске в Google они всегда находятся вверху, а реальная информация о вашей деятельности может оказаться где-то на шестой или седьмой странице. Таким образом искажается ваша электронная идентичность: о вас видят прежде всего негативную информацию в интернете. Вы не можете заставить Google удалить это из поиска, потому что у вас на это нет средств, а у поисковика – четкой процедуры. Вас просто будут игнорировать, пока вы не наймете супердорогих адвокатов. Но откуда у вас деньги на адвоката, если вам закроют счета?
– Почему вообще такие непрозрачные процедуры оказались возможны?
– Сегодня так построены рекомендации FATF – межправительственной организации, которая занимается выработкой мировых стандартов в сфере AML/CTF и оценивает соответствие им национальных систем. Она создает такое правовое пространство для финансовых институтов и программ вроде Refinitiv, что они не обязаны отчитываться о том, на основании чего они сделали свои выводы. Потому что если они отчитываются, то якобы дают аргументы преступникам для обеления себя. Получается, что демократическими государствами в абсолютно благих целях создана совершенно закрытая неправительственная организация, плодами труда которой пользуется весь мир. А напомню, что мы живем в мире, где более 80% стран являются режимами гибридными, авторитарными или тоталитарными.
Презумпция вины заложена в законодательство в сфере AML/CTF. Априори все агенты подозреваются в совершении преступлений и должны доказывать обратное. Именно поэтому банковский отдел комплаенса (соответствия каким-либо внутренним или внешним требованиям или нормам. – РС) не обязан перед вами отчитываться.
– Чем для вас закончилось попадание в черные списки?
– Нас лишили четырех банковских счетов в Бельгии. А в этой стране всего четыре банка, которые могут предоставлять услуги неправительственным организациям. Нам просто прислали письмо, что наши счета закрываются и у нас есть месяц, чтобы найти новый банк и вывести деньги. Мы новый счет, естественно, открыть не смогли. Чтобы открыть счет в другой стране Евросоюза, нужно пройти полную перерегистрацию. Вам фактически придется переехать. Но невозможно же постоянно скитаться по странам. Адвокаты нас пугали, что если мы заявим об этом публично, то окончательно разрушим свою репутацию. Но у нас была бедственная ситуация мы пошли в суд и начали защищаться, сообщили об этом депутатам бельгийского и Европейского парламента, в Парламентскую ассамблею Совета Европы, ОБСЕ о том, что нас финансово исключили по политическим мотивам.
– Во всех этих организациях вас знали давно?
– Мы работаем с ними уже больше 13 лет. Они нас знали по работе над реформой Интерпола, Шенгенской информационной системы, защите политических заключенных, продвижению санкционных механизмов. И тут я к ним прихожу и говорю: "Нас вообще лишили возможности функционировать". Мы не оперируем наличными, платим все налоги, соответствуем всем законодательным правилам. Получается, что те, кто действует в серой или черной зоне, выживут, а если ты прозрачен и легален, ты не можешь выдержать удар, потому что твои оппоненты знают, как тебя уничтожить.
После рассмотрения дела судья сказал нам, что законодательно нельзя заставить банк открыть или возобновить нам счет, потому что он не обязан это делать – это частная структура. Но это же неправда! Сейчас деятельность банков полностью регулируется правительствами. И это не вина банка, что он меня выкинул, потому что у него не остается иной перспективы, кроме как удалять таких клиентов, как я. В отношении меня разными режимами постоянно генерируется пропаганда минимум на 20 языках. Не будет банк тратить средства на меня, клиента, который не приносит ему никакой прибыли, а только двигает туда-сюда какие-то пару тысяч евро в месяц. Я – один большой расход для финансового учреждения. Поэтому никто не собирается вникать, они просто говорят "до свидания".
В феврале этого года в Бельгии вступил в силу закон, разработанный в том числе и с учетом нашего дела, о предоставлении услуг "банка последней инстанции" гражданским организациям, дипломатам, лицам, ассоциированным с ними, частным компаниям. Он является ответом на критическую ситуацию, в которой многие резиденты и граждане Бельгии лишены права на получение финансовых услуг. Любой из четырех крупнейших банков может и должен открыть такой счет. Тем не менее банки идут на различные уловки, чтобы не рисковать, и перекидывают нас, как горячую картофелину. Мне, например, предлагают прийти к ним лично и не подтверждают встречу. Все это время бесконечных атак и финансовой изоляции мы выживали только за счет биткоина.
Никто не собирается вникать, они просто говорят "до свидания"
– Это делается только с помощью очерняющих кампаний в интернете или есть еще какие-то способы?
– Еще фабрикуются уголовные дела с обвинениями из того же списка. В таком случае появляется запрос в Интерпол, в Шенгенскую информационную систему, как следствие – лишение вас визы в США, Великобританию, куда угодно. Наша организация с 2013 года продвигала кампанию по реформе Интерпола. Мы не понимали, откуда такая скорость, почему Интерполом так легко злоупотребить. С тех пор мы добились в этом деле значительных результатов. Но злоупотребления продолжаются. Ключевые слова из сферы безопасности ускоряют продвижение информации по всем каналам. Интерпол тут вторичен. Над ним и над всеми остальными организациями, как зонтик, возвышается AML/CTF.
– Однако Бельгия не первая европейская страна, в которой вы обосновались. Вы переехали в Брюссель, спасаясь от преследований в Польше.
– Я приехала в Польшу из Украины по стипендиальной программе и в 2009 году инициировала создание правозащитного фонда "Открытый Диалог". До 2015 года Польша была примером демократической трансформации в посткоммунистическом мире. С приходом к власти партии Ярослава Качиньского "Право и справедливость" (ПиС) там началась постепенная узурпация власти, и европейские структуры прямо называли Польшу "нелиберальным режимом". В какой-то момент в Польше появились даже политические заключенные. Людей арестовывали совершенно произвольно, содержали под стражей от нескольких недель до нескольких месяцев. Занимались рейдерскими атаками на предприятия, не желавшие участвовать в коррупционных схемах режима. Преследовали активистов LGBT и тех, кто выступает за права женщин, журналистов, независимой судебной системы. Все это мы документировали и представляли на международной арене. Мы защищали и защищаем независимых судей, адвокатов, прокуроров, активистов. Режим решил показательно наказать меня как одну из известных на тот момент украинок, проживающих в Польше, – смотрите, мол, что может случиться с иностранцем, который здесь выступает против правительства.
В 2018 году Польша также объявила меня угрозой национальной безопасности. Хотя я выиграла иск в Верховном административном суде, доказав, что это абсолютно незаконное, произвольное преследование. В 2019 году мы подали 20 исков о клевете и выиграли процессы по семи из них. Остальные еще идут. Мы выиграли даже тяжбу с бывшим министром МВД, теперь – руководителем избирательной кампании ПиС. Он обвинял меня в связи с российскими олигархами, российскими и немецкими спецслужбами, отмывании денег, в намерениях организовать "кровавый Майдан". То же самое утверждали провластные СМИ, выпускавшие публикации с обвинениями со стороны высоких должностных лиц. Мы-то продолжаем бороться, но многие люди просто не в состоянии дойти до победы, и этим и пользуются режимы, потому что думают, что никто их привлекать к ответственности не будет.
– Какая третья страна имеет к вам претензии?
– Осталась проблема еще в Казахстане. Там мы вели широкую кампанию по защите политических заключенных и оппозиции, преследуемой за пределами Казахстана. Эта страна – один из лидеров по изобретению методов преследования оппонентов за пределами страны. Они, в частности, были первыми, кто использовал банк как инструмент для транснациональных репрессий. Они злоупотребляли механизмами межгосударственного сотрудничества AML/CTF в каждой доступной юрисдикции, для того чтобы преследовать всех, кто связан с казахским оппозиционером Мухтаром Аблязовым.
БТА Банк обвинил Аблязова в хищении и отмывании денег. Немедленно прокуратура и МВД Казахстана сфабриковали уголовное дело на сотни томов и высылают их в разные юрисдикции. Представьте, сидит прокурор в Германии или Франции и получает сто томов на французском, немецком языках – это же целая комната документов. Только на их чтение понадобится несколько лет. Прокурор думает, мол, это же ужас, человека нужно на всякий случай арестовать, не будет же другое государство напрасно писать такую кучу документов! А что стоит Казахстану их наштамповать и выслать, чтобы эффективно нейтрализовать, парализовать человека? В США, Канаду, Великобританию, все страны Европейского союза, повсюду, где прошла хоть одна связанная транзакция с Аблязовым или ассоциированными с ним людьми. Точно так же как запрос в Интерпол дает возможность вас арестовать везде, так и в AML через банковские запросы могут по уголовным и гражданским процессам с помощью механизмов межгосударственных взаимодействий создать вам непреодолимые проблемы.
Многие люди просто не в состоянии дойти до победы, и этим и пользуются режимы, потому что думают, что никто их привлекать к ответственности не будет
– На вашем сайте собраны свидетельства жертв этой системы в разных странах. Меня поразил случай палестинца, дом которого расстреляли из-за того, что его банковские данные стали доступны.
– Фади Эльсаламин – гражданин США и один из самых известных антикоррупционных активистов у себя на родине. Он расследовал, как палестинские власти присваивают средства, предназначенные для гуманитарной помощи. В связи с тем, что он также занимался бизнесом, у него были открыты счета в Палестинской автономии. Его банковские данные, данные его американского и израильского паспортов были переданы экстремистам из группировки "Хезболла". Правительство Палестинской автономии, полностью контролирующее банки, связано с этой организацией. Однажды они подъехали к его дому и расстреляли его из минометов. По счастливой случайности никто не погиб, потому что большинства обитателей просто не было дома.
Мы знаем и другой случай в Палестинской автономии – дело Низара Боната, одного из ведущих оппозиционеров. Он был убит за то, что, как и Фади, требовал введения санкций против лиц, которые в правительстве ответственны за коррупционное злоупотребление помощью Евросоюза. Его жестокие пытки в момент ареста сотрудниками секретной полиции сняты на видео.
– Вы только собираете эти истории или люди, которые с вами ими делятся, являются вашими клиентами?
– Они не наши клиенты. Мы документируем их случаи, для того чтобы предложить способы реформирования законодательства, рекомендаций, мировых стандартов AML. Для того чтобы вести аргументированный диалог с каким-либо депутатом из Германии или Италии, Финляндии или Швеции – стран, которые сейчас формируют политику FATF, необходимо иметь доказательства. В нашем архиве представлены африканские страны, Афганистан, Латинская Америка, Восточная Европа, страны Евросоюза, США, Канада, Великобритания. Мы делали то же самое в случае с Интерполом: на тот момент у нас было более ста документированных случаев из различных стран. Мы благодарны каждому, кто согласен поделиться с нами своей историей публично или анонимно. Тем более что сейчас все идет к тому, что вся наша информация собирается в одном месте: страховая, медицинская, финансовая, учебная – любой аспект жизни.
– Против вас уголовное дело открывала также Украина – вслед за Польшей. Сейчас вас по-прежнему уголовно преследуют в каких-нибудь странах?
– Так называемое уголовное дело в Украине – это очередной пример очерняющей кампании, организованной при помощи псевдоантикоррупционных организаций. Суд Украины признал недостоверной и унижающей честь, достоинство и деловую репутацию истца информацию, размещенную в 2018 году на сайте stopcor.org в одной из публикаций о так называемом "открытом уголовном деле спецслужб Украины" против меня. Суд также обязал именно организацию "Стоп коррупции" выплатить мне моральную компенсацию в размере 50 тысяч гривен и в течение 10 дней с момента вступления решения в законную силу опубликовать опровержение у себя на сайте. На данный момент мне неизвестно об уголовном преследовании в других странах, но любой из режимов, с которым у меня возникнет конфликт, может открыть дело за три минуты. Еще один из примеров – использование в качестве цензуры обвинений в угрозе национальной безопасности. С июля 2022 года правительство Узбекистана добивалось удаления моих публикаций и отчетов фонда "Открытый Диалог", которые разоблачают факты массовых расстрелов и пыток в Каракалпакстане в 2022 году, при этом опять же ссылалось на "угрозу национальной безопасности". К счастью, твиттер (ныне эта социальная сеть называется Х. – РС) отказался удалять наши публикации.
– Насколько сейчас ваша деятельность ограничена?
– Мы продолжаем свою работу как правозащитная организация. Шенгенская зона для меня открыта, но я не езжу в Польшу, а также в Венгрию, у которой ко мне нет вопросов, но я понимаю, что тамошний режим сотрудничает с Россией, Польшей и рядом других стран, – говорит Людмила Козловская.
В октябре этого года в Польше прошли выборы, на которых большинство мест в парламенте получили оппозиционные партии, заявившие о готовности сформировать новое правительство. Пока политический процесс не закончен, и рано говорить о том, продолжатся ли проблемы фонда "Открытый диалог" в этой стране.
Радио Свобода обратилось за комментариями в организации FATF и Refinitiv, которые критикует правозащитница, но ответа на момент публикации статьи не получило.
