Оказывается, дипломной работой Жени Беркович в школе-студии МХАТ была постановка пьесы Жана Ануя "Жаворонок". Содержание пьесы – суд над Жанной д'Арк. Жанна рассказывает свою историю на церковном суде. Потом на театральной площадке Общества Мемориал Беркович поставила спектакль "Человек, который не работал. Суд над Иосифом Бродским" на основе сделанной Фридой Вигдоровой записи судебного процесса над поэтом. И, наконец, пресловутый "Финист Ясный Сокол" – и здесь тоже сквозной нитью проходит диалог судьи и подсудимой. В основу положены стенограммы реальных судебных заседаний. То есть человек всю свою творческую жизнь воспроизводил на сцене судебные процессы.
В "Жаворонке" с первых минут подчеркивается: всё, что вы наблюдаете, не по-настоящему. Это всего лишь театр, условная сцена, всего лишь актерская игра. Актёры появляются перед зрителями в цивильном и подбирают для себя необходимые аксессуары, оставшиеся от предыдущего, может быть вчерашнего, спектакля. Один говорит другому: "Все собрались? Чудесно, значит приступим сразу же к нашему суду". Другой возражает: "Но, ваша светлость, надо сыграть всю ее историю".
5 мая 2023 года судья Замоскворецкого районного суда города Москвы Наталья Чепрасова заключила режиссера ("режиссёрку", как она себя называет) Женю Беркович под стражу. Заодно и её соавтора, драматурга Светлану Петрийчук. И это происходило не на условной сцене. Это не был театр. Судебная мантия была не на актрисе, а на настоящем профессиональном инквизиторе. В чём же состояло преступление двух молодых женщин? Преступлением был назван спектакль "Финист Ясный Сокол", который обвиняемые поставили в 2020 году, а потом запись разместили на ютьюбе. Спектакль рассказывает о российских женщинах, которых перепиской в сети завербовали радикальные исламисты для поездки куда-то на Ближний Восток. "Финист Ясный Сокол" – лауреат двух премий "Золотая маска".
Значит, мы провалились в более ранние времена
Я человек немолодой и хорошо помню застойные годы, когда живому слову трудно было пробиться к зрителю, читателю, слушателю. Спектакли цензурировали, выхолащивая их суть. С успехом идущие спектакли запрещали. Нередко жизнь спектакля заканчивалась на генеральной репетиции. Но не было ни одного случая, чтобы существовавшую несколько лет постановку, к тому же увенчанную самой престижной театральной премией страны, объявили не просто вредной, а преступной. Возбудили уголовное дело. Бросили в тюрьму создателей. Не было такого. И при Хрущёве не было. Значит, мы провалились в более ранние времена.
Когда в начале 1930-х годов театр Всеволода Мейерхольда выехал со своими спектаклями в Берлин, там к режиссеру за кулисы пришел актер Михаил Чехов, оставшийся в Германии во время гастролей за пару лет до этого. Позже Чехов вспоминал: "Я старался передать ему мои чувства, скорее предчувствия, о его страшном конце, если он вернётся в Советский Союз. Он слушал молча, спокойно и грустно ответил мне так (точных слов я не помню): "Я знаю, вы правы – мой конец будет таким, как вы говорите. Но в Советский Союз я вернусь". На вопрос мой "Зачем?" он ответил: "Из честности".
Никто не мог (и до сих пор не может) понять мотивов Жени Беркович, принявшей твёрдое решение остаться в стране. Ведь тучи над ней сгущались. Во все инстанции летели доносы. А она продолжала писать антивоенные стихи, участвовала в протестных акциях и концертах, заступилась за "Мемориал". Уголовное дело против неё возбудили по страшной статье 205.2 УК РФ "Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма". С 2016 года и по сей день в России не было ни одного оправдательного приговора по этой статье. И это был последний звоночек: "Осторожно, двери закрываются!"
В закрывающуюся дверь можно ещё было выскочить. Но она не сделала этого. Как и Мейерхольд – "из честности"?
Мейерхольд вернулся. Какое-то время его театр продолжал существовать. Потом театр закрыли, однако дали возможность режиссеру ставить в других местах. В основном оперы. Хвост рубили по частям. Наконец арест. И отчаянное заявление на имя председателя Совнаркома В.М. Молотова: "Вячеслав Михайлович! Вы знаете мои недостатки… Скажите: можете Вы поверить тому, что я изменник Родины (враг народа), я – шпион, что я член правотроцкистской организации, что я – контрреволюционер, что я в искусстве своем проводил троцкизм, что я на театре проводил (сознательно) враждебную работу, чтобы подрывать основы советского искусства?.. Я отказываюсь от своих показаний как выбитых из меня, и умоляю Вас, главу Правительства, спасите меня, верните мне свободу. Я люблю мою Родину и отдам ей все мои силы последних годов моей жизни".
Не спас. Не вернул. "Не делайте из меня Жанну ДʼАрк! Я девочка, я хочу домой…" – написала Женя Беркович в короткой записке, которую удалось передать из камеры.
Пьеса Ануя заканчивается хорошо. Жанну не сжигают. По приказу короля растаскивают костер, ее развязывают. Король объявляет: "Настоящий конец истории Жанны, настоящий конец, который никогда не кончится, который будут пересказывать всегда, когда уже забудутся или перепутают наши имена, – это история не о бедах затравленного в Руане зверька, а история жаворонка в поднебесье… Настоящий конец истории Жанны – счастливый. Жанна д'Арк – это история, которая кончается хорошо!" Отец Жанны: "Я-то всегда говорил, что у нашей девочки большое будущее". Занавес.
А вот у меня нет уверенности, что на этот раз всё кончится хорошо. Что чудовище разожмет челюсти и выпустит "режиссёрку" на свободу. Но знаю точно, что "у нашей девочки большое будущее".
Андрей Мальгин – журналист и блогер
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
