В ночь с 13 на 14 января многие люди, живущие на постсоветском пространстве, а также в Сербии и Черногории, отмечают Новый год по старому стилю – Юлианскому календарю.
Судя по социологическим опросам, Новый год – самый любимый праздник, потому что в восприятии большинства он абсолютно неофициальный или наименее официальный. Ночь с 13 на 14 января – праздник вдвойне самый неофициальный, поскольку тут и отсутствие поздравлений со стороны власти, и романтизация старины, и начало святочной недели. В чем причина популярности? Петербургский фольклорист и антрополог Светлана Адоньева, автор книг о советских культурных мифах считает, что Старый Новый год – праздник советской интеллигенции:
– Для жителей, например, Петербурга, которым меньше 25 лет, такого праздника просто не существует. Речь идет только о тех людях, которые праздновали второй Новый год еще в советские времена, то есть, о тех, кому за 30-35, да и то не обо всех: это горожане, люди определенного жизненного уклада, из интеллигентской прослойки. Очень немногие соберутся под новогодней елкой в ночь с 13 на 14 число, но многие елку эту и не выкинут, помня про Старый Новый год.
Помимо всего прочего, Старый Новый год приходится на время Святок, когда положено гадать, веселиться и ожидать всяких разных пакостей от нечисти, которая резвится во вторую половину Святок. Так что все эти переживания, в общем, и создают некую праздничную атмосферу, которая ощущается всю первую половину января.
– Действительно, Старый Новый год почти никак не связан с Дедом Морозом, Снегурочкой и елкой, а связан он именно с советской мифологией. Тем не менее, есть у этой ночи какие-то свои особенные ритуалы?
– Я думаю, если говорить о советской традиции, то, конечно, есть. Потому что, по воспоминаниям представителей интеллигенции послевоенного времени, конца 40-х - 50-х годов, все традиции, которые раньше приходились на предрождественские дни, были перенесены на Старый Новый год. В частности, разнообразные гадания. То есть речь идет именно о каких-то неофициальных, непубличных ритуалах.
Что же касается нынешних времен, то я подозреваю, наша власть, скорее всего, будет поздравлять народ со Старым Новым годом. Дело в том, что любой праздник, в принципе, создает коллективную идентичность общества, семьи и т. д. Поэтому в праздники власти всегда делают попытку объединить людей на основе простой идеи, которую разделяют все. Таков в России праздник День Победы - 9 мая. Это некое метафизическое чувство, на котором может быть основано социальное объединение.
В отношении же Нового года с метафизическими чувствами сложновато. Дед Мороз, конечно, всячески будет эксплуатироваться в этом качестве, но очевидно, что наша сказка о Дедушке и его внучке – это одно, а рождественские сюжеты стран западной культуры – совсем другое. На Западе есть общее представление о некоем чуде, благодеянии, у нас же "герои" праздника совсем иные. Проблема праздника весьма актуальна, поскольку он нужен для объединения.
– То есть существует некий политический заказ на объединяющие ритуалы и на мифологию, лежащую в основе таких ритуалов?
– Я уверена, что поиски в этом направлении продолжатся. Но вот только политическим образом мифологию не породить.
Судя по социологическим опросам, Новый год – самый любимый праздник, потому что в восприятии большинства он абсолютно неофициальный или наименее официальный. Ночь с 13 на 14 января – праздник вдвойне самый неофициальный, поскольку тут и отсутствие поздравлений со стороны власти, и романтизация старины, и начало святочной недели. В чем причина популярности? Петербургский фольклорист и антрополог Светлана Адоньева, автор книг о советских культурных мифах считает, что Старый Новый год – праздник советской интеллигенции:
– Для жителей, например, Петербурга, которым меньше 25 лет, такого праздника просто не существует. Речь идет только о тех людях, которые праздновали второй Новый год еще в советские времена, то есть, о тех, кому за 30-35, да и то не обо всех: это горожане, люди определенного жизненного уклада, из интеллигентской прослойки. Очень немногие соберутся под новогодней елкой в ночь с 13 на 14 число, но многие елку эту и не выкинут, помня про Старый Новый год.
Помимо всего прочего, Старый Новый год приходится на время Святок, когда положено гадать, веселиться и ожидать всяких разных пакостей от нечисти, которая резвится во вторую половину Святок. Так что все эти переживания, в общем, и создают некую праздничную атмосферу, которая ощущается всю первую половину января.
– Действительно, Старый Новый год почти никак не связан с Дедом Морозом, Снегурочкой и елкой, а связан он именно с советской мифологией. Тем не менее, есть у этой ночи какие-то свои особенные ритуалы?
– Я думаю, если говорить о советской традиции, то, конечно, есть. Потому что, по воспоминаниям представителей интеллигенции послевоенного времени, конца 40-х - 50-х годов, все традиции, которые раньше приходились на предрождественские дни, были перенесены на Старый Новый год. В частности, разнообразные гадания. То есть речь идет именно о каких-то неофициальных, непубличных ритуалах.
Что же касается нынешних времен, то я подозреваю, наша власть, скорее всего, будет поздравлять народ со Старым Новым годом. Дело в том, что любой праздник, в принципе, создает коллективную идентичность общества, семьи и т. д. Поэтому в праздники власти всегда делают попытку объединить людей на основе простой идеи, которую разделяют все. Таков в России праздник День Победы - 9 мая. Это некое метафизическое чувство, на котором может быть основано социальное объединение.
В отношении же Нового года с метафизическими чувствами сложновато. Дед Мороз, конечно, всячески будет эксплуатироваться в этом качестве, но очевидно, что наша сказка о Дедушке и его внучке – это одно, а рождественские сюжеты стран западной культуры – совсем другое. На Западе есть общее представление о некоем чуде, благодеянии, у нас же "герои" праздника совсем иные. Проблема праздника весьма актуальна, поскольку он нужен для объединения.
– То есть существует некий политический заказ на объединяющие ритуалы и на мифологию, лежащую в основе таких ритуалов?
– Я уверена, что поиски в этом направлении продолжатся. Но вот только политическим образом мифологию не породить.
