Шесть лет колонии строгого режима получили 19-летний Ян Сидоров и 23-летний Владислав Мордасов за то, что 5 ноября 2017 года вышли на площадь в Ростове-на-Дону с двумя плакатами за отставку правительства и в защиту погорельцев.

В Ростовском областном суде 4 октября был оглашен приговор по обвинению Владислава Мордасова, Яна Сидорова и Вячеслава Шашмина в организации массовых беспорядков, намерении захватить и поджечь здание правительства Ростовской области, свергнуть существующую власть и избрать нового президента России. Следствие по делу шло с ноября 2017 года и насчитывает около 80 томов. На оглашение приговора судье потребовалось 3,5 часа.

В основу обвинения было положено сообщение, поступившее по электронной почте от Валерия Глухненко 4 ноября 2017 года в Центр по борьбе с экстремизмом. На его основании организуется проверка, в ходе которой выясняется, что 5 ноября 2017 года группа молодых людей собирается прийти на площадь Советов перед зданием правительства Ростовской области.

– Существует ли Валерий Глухненко на самом деле – большой вопрос. В своем заявлении он указал ложное место жительства, такого адреса не существует, а следователи, которые попытались найти этого человека и опросили соседей, тоже никого не нашли. В суде и на предварительном следствии он опрошен не был, – рассказал Анатолий Папыкин, адвокат Мордасова. – Мы предполагаем, что это был один из специально обученных сотрудников Управления "Э", целью которых является выявление политически активных молодых людей. В телеграм-чате он использовал псевдоним Alex, и его высказывания отличались провокационностью, именно он призывал делать "коктейль Молотова". Однако на эти высказывания Владислав Мордасов в чате отвечал категорическим отказом и писал о том, что необходимо выйти на мирную акцию протеста.

По версии следствия, намерения молодых людей выявлялись через их общение в телеграм-канале под названием "Революция 5/11/17. Ростов-на-Дону", администраторами которого был Мордасов, он же наделил полномочиями администратора и Сидорова. В открытом чате около 150–200 человек (такое число приводится в обвинительном заключении) обсуждали, как лучше заявить свои требования об отставке правительства и поддержке погорельцев, которые пострадали в результате пожара на Театральной площади. На главной странице чата использовалась эмблема общественного движения "Артподготовка", признанного по решению Красноярского краевого суда 26 октября 2017 года экстремистской организацией, деятельность которой запрещена на территории РФ. Лидер движения "Артподготовка" Вячеслав Мальцев призывал своих сторонников выйти 5 ноября с акцией неповиновения.

Около 12 часов дня 5 ноября на площади Советов, около здания правительства Ростовской области полиция задержала двух молодых людей – Яна Сидорова и Вячеслава Мордасова, которые стояли с двумя плакатами – "Верните землю погорельцам" и "Правительство в отставку". Рядом в коробке у них лежал громкоговоритель, который они купили в магазине "Музыкальная планета" за 2500 рублей.

Также в этот день задержали несколько человек во дворах и на остановке общественного транспорта и велосипедиста, оказавшегося поблизости. Их потом отпустили. По каким признакам задерживали, в ходе следствия сотрудники полиции не пояснили, указав лишь, что выбирали из толпы молодых людей, стоящих группами, либо одиночек, вызывающих у них подозрение. Всего вблизи площади Советов, в переулках и дворах было задержано девять молодых мужчин. Это Вячеслав Шашмин (20 лет), Рустам Курбанов (23 года), Олег Михалкович (18 лет), Никита Скитченко (19 лет), Николай Матюшин (17 лет), Никита Кислова (18 лет), Илья Свинарев (23 года), доцент РАНХиГС Андрей Власов (38 лет), Эльдар-Гасан Оглы Тимченко (25 лет).

Согласно протоколу обыска, у Шашмина были изъяты: телефон, сигнальная ракетница с шестью зарядами, пакет со средствами медицинской помощи, полимерный шлем и брюки цвета хаки, лыжные очки. У Курбанова изъяли нож и телефон. У Михалковича – бита, респиратор, перчатки, черный платок с черепами белого цвета, баллончик с краской. У Кислова – каска, горнолыжные очки, налокотники и наколенники. У Скитченко – фонарик, аптечка, канцелярский и перочинный ножи, перчатки "M-Tac". В качестве понятых привлекались сотрудники народной дружины, которые работают по договорам с полицией и получают почасовую оплату в размере 500 рублей за час.

Задержанные получили административный арест на пять суток.

Сидорова и Мордасова тоже арестовали на пять суток, но их сразу же отделили от других задержанных как организаторов. Изначально доказательствами их вины послужили два плаката, мегафон и армейский ремень Мордасова. Их отвезли в отделение полиции №3 города Ростова-на-Дону.

Мордасову назначали адвоката Александру Артамонову, вне графика дежурств, установленных адвокатской палатой Ростовской области. Мордасов отказывается от этого адвоката. Но следователь Гордеев это ходатайство обвиняемого не принял и не допустил к делу защитника, которого выбрал Мордасов.

– Мордасова трижды избивали: в день задержания 5 ноября, потом через два дня, 7 ноября, и 19 ноября. Избили следователи Гордеев, Васканян и другие сотрудники Следственного комитета, фамилии которых мой подзащитный не знал – они не представлялись. Его адвокат Артамонова выходила из кабинета следователя со словами: "Его там бьют, я не могу на это смотреть, мне плохо от этого". Впоследствии Артамонова дала объяснение, что она выходила из кабинета следователя с сильной головной болью, – рассказала Юлия Спиридонова, второй адвокат Мордасова. – На третьем этаже Следственного комитета, где проходили избиения, установлена камера наблюдения, но нам отказались предоставить видеозапись, и вывод об отсутствии пыток был сделан на основании показаний сотрудников Следственного комитета, заинтересованных в том, чтобы скрыть правду, так как они могут быть отстранены от своих обязанностей и привлечены к уголовной ответственности.

В доме у Мордасова и Сидорова прошли обыски.

– Пришли двое людей, представились, но фамилий и должностей я не знаю, так как в этот момент меня не было дома, а мой брат от пережитого шока таких подробностей не запомнил, – рассказала Марина, мать Вячеслава Мордасова. – Эти двое прошли в комнату. Один разговаривал с моим братом, а второй пошел в комнату Влада и забрал старый компьютер и диски. После этого они ушли. А мы не знали, что делать. У моего сына доброе сердце, он не мог пройти мимо чужой беды, ему были небезразличные судьбы людей. Отдавал часть своей зарплаты на лечение мальчика Вани Горбова, который живет у нас в Батайске и тяжело заболел, а Влад ходил к ним домой, помогал чем мог, потом еще шарики продавал, чтобы помочь семье Вани. Влад отслужил в армии, сначала в учебной части в Ростове-на-Дону, где подготавливают техников для обслуживания самолетов, а потом его перевели в летную часть №415-20 под городом Иваново. После армии сын работал литейщиком в фирме "Компас". Они делали из пластиковых заготовок бутылки, разные бытовые предметы. Смена иногда длилась 12 часов.

Суд взял в качестве доказательной базы показания свидетелей, полученные на предварительном следствии. В частности, свидетели в качестве доказательства вины Мордасова приводят его слова об армейском ремне, который можно было использовать в качестве защиты от полицейских, а также слова Мордасова о том, что в бензобаки полицейских машин нужно засыпать не битое стекло, а сахар. Однако в ходе судебного заседания свидетели Косырев, Щербаков, Калинин, Евсеева отказались от своих слов и заявили о давлении со стороны следствия. Однако председательствующий Сергей Шумеев в обвинительном приговоре заявил, что свидетели "занижают степень социальной опасности" и до конца не осознают своих действий и поэтому в основу обвинения будут положены протоколы допроса свидетелей, полученных на предварительном следствии.

– Следует обратить внимание на показания свидетеля Курбанова. Прокурор приводит его показания, данные на следствии, хотя в суде Курбанов их не подтвердил. Будет справедливо рассматривать только те показания, которые были даны в судебном заседании. Но сторона обвинения руководствуется не объективностью, а собственной выгодой, – сказал в своем последнем слове Мордасов. – Показания остальных сотрудников полиции вообще комментировать не хочется. Как им можно верить? Они же в любом случае скажут то, что от них хочет следствие, иначе лишатся работы. Их показания написаны под копирку. В показаниях части свидетелей вообще не содержится никаких сведений о массовых беспорядках, максимум – хулиганские действия.

– Фактические авторы всего дела – Центр по противодействию экстремизму в полном составе. Они мониторили чат, бросали туда провокационные комментарии, брали ребят на площади и в окрестностях, прессовали в отделении полиции, написали за них эти чудовищные "показания" (о том, что они собирались... "штурмовать здание правительства" и "осуществлять погромы и поджоги"), забирали ребят из спецприёмника, избивали и пытали, заставляя их подписать, – говорит гражданский активист Ирина Зенина. – Мы все – ростовские оппозиционные организации – виноваты в том, что не отбили ребят вовремя. Первые полгода следствия были потеряны бездарно (когда собственно и ваяли дело), тогда как для активной защиты имеет значение первые даже не месяцы – дни! Все ошибки, какие можно, сделаны. Потом уже ничего исправить нельзя. А в первые месяцы сколько мы ни пытались привлечь наших активистов от различных оппозиционных структур к этому делу, все боялись ввязываться и нам не советовали (и это – правда).

Вячеслав Шашмин согласился сотрудничать со следствием и получил три года условно. Дело в отношении остальных восьми человек, задержанных в тот же день, выделено в отдельное производство, сказал судья Сергей Шумеев.

Мордасову и Сидорову обвинение потребовало максимальный срок наказания до семи лет. Суд поддержал сторону обвинения. По части 1 статьи 212 "Организация массовых беспорядков" и части 3 статьи 30 "Покушение" Мордасов получил 6 лет и 7 месяцев. Сидоров – 6 лет и 6 месяцев. Отбывать наказание они будут в исправительной колонии строго режима. В качестве смягчающего обстоятельства суд посчитал явку с повинной.

– И это кощунство – явки с повинной не было, – пояснил адвокат Сергей Денисенко.

Когда председательствующий судья огласил приговор, в переполненном зале раздались крики: "Позор".

– За решеткой должны сидеть те, кто нас поджег, а не эти дети, – сказала Татьяна Сущенко, дом которой сгорел во время пожара на Театральной площади.