За корреспондентом нидерландской газеты de Volkskrant Томом Веннинком, который был вынужден покинуть Россию после аннулирования его визы, во время его поездок по России следили неизвестные – как он считает, спецслужбы. Об этом журналист рассказал в интервью Радио Свобода. Веннинк не знает, что стало реальной причиной его высылки, но предполагает, что свою роль в этом могло сыграть общее ухудшение российско-голландских отношений из-за дела MH17, решения суда о возвращении "золота скифов" Украине и ожидаемое в пятницу решение Верховного суда Нидерландов по многомиллиардному иску бывших акционеров ЮКОСа к российским властям.
Как пишет сама de Volkskrant, формальным поводом не продлевать российскую визу Тому Веннинку стали два административных правонарушения, штрафы по которым были оплачены. В ноябре 2019 года журналист несвоевременно сообщил адрес своего проживания в Москве, а в январе прошлого года был наказан за посещение Чукотки без согласования с местным руководством.
В конце августа 2021 года из России была вынуждена уехать корреспондент Би-би-си Сара Рейнсфорд. Российские власти объявили, что она "представляет угрозу национальной безопасности". Предотвратить высылку Веннинка пыталось министерство иностранных дел Нидерландов, однако эти попытки не увенчались успехом. "Для Нидерландов неприемлемо, если журналист вынужден покинуть страну против своей воли", – говорится в заявлении главы МИДа Бена Кнапена.
В интервью Радио Свобода Том Веннинк рассказал, как за ним и его коллегами следили во время поездок по стране, как менялось отношение простых россиян к нему из-за закона об "иностранных агентах" и с какими чувствами он покидает Москву, куда приехал работать 6 лет назад благодаря своей русской девушке.
– Как и когда вы узнали о решении выслать вас из России?
– Утром в понедельник я пришел в офис миграционной службы, чтобы получить новую визу, но вместо нее мне вручили письмо от МВД, где было написано, что я должен покинуть страну в трехдневный срок. Моя еще действующая виза была аннулирована, вместо нее мне выдали транзитную визу сроком действия в три дня.
– То есть вы без проблем до этого подали документы на новую визу, когда вы подавали их, никаких вопросов не было?
– Да, но определенные проблемы уже были, с получением новой аккредитации при Министерстве иностранных дел России. Обычно я получаю аккредитацию сразу на год, а в этот раз мне дали ее всего на 7 недель. Почему – мне никто не объяснил. Так или иначе, я попытался продлить свою российскую визу на эти 7 недель, и мне сказали, что она будет готова в понедельник. Когда я пришел за ней, мне сказали уехать из России в течение трех дней.
– Формальным поводом стали два совершенных вами административных правонарушения. Расскажите о них подробнее.
– Да, это правда. Это два административных правонарушения, произошедшие несколько лет назад. В 2019 году я был оштрафован за то, что не зарегистрировался вовремя по своему адресу проживания. Возможно, вы знаете, что иностранцы должны регистрироваться в МВД каждый раз после того, как они возвращаются на свое место жительства после отъезда в другой регион. Я тут же оплатил этот штраф. В 2020 году я ездил на Чукотку, в один из небольших городов, и был оштрафован за отсутствие разрешения на этот визит от местных властей. Оказалось, что я должен был запросить такое разрешение у губернатора Чукотки. Этот штраф тоже был небольшим и был сразу мной заплачен. При этом в прошлом году у меня не было никаких проблем с продлением визы, несмотря на то, что к тому моменту эти административные правонарушения уже произошли. Так что я удивлен, что меня заставили уехать из страны.
– Вы думаете, что эти правонарушения стали поводом для отказа вам в продлении визы? Или за этим стоит что-то другое?
Cложно поверить, что причиной стали два незначительных нарушения
– Мне сложно поверить в то, что причиной стали два незначительных нарушения. Иностранных журналистов раньше не высылали из России за такие мелкие проступки. Какова реальная причина высылки – я не знаю, но не думаю, что дело в моей личности. Я также не думаю, что этот шаг нацелен на мою газету, de Volkskrant. Это может быть частью более широкой проблемы в отношениях России и Нидерландов. Россия очень озабочена судом по делу о крушении рейса MH-17, который проходит сейчас в Нидерландах. Есть и другие дела, которыми обеспокоена Россия, – например, дело акционеров ЮКОСа. Кроме этого, недавно нидерландский судья постановил вернуть экспонаты выставки скифского золота Украине, а не в Крым, который сейчас контролируется российскими властями. В отношениях России и Нидерландов много проблем, дипломатических проблем, возможно, причина моей высылки в этом, но официально мне об этом никто не сообщал.
– Возникали ли в последнее время какие-то проблемы у ваших коллег из Нидерландов, которые работают в России?
– Коллеги из других изданий опасаются, что высылка меня из России может оказать негативное влияние и на них. Я знаю, например, что у одного из них, как и у меня, была проблема с продлением аккредитации при МИДе. Они обеспокоены тем, что моя высылка не была обоснована ясными и конкретными причинами.
– Сколько лет вы проработали в России? Вас что-то связывало с этой страной? Почему именно вас решили отправить в Москву?
– Я работал в России 6 лет. Моя девушка из России, она впервые познакомила меня со страной 8 лет назад. Я сразу понял, что это очень интересная страна для журналистской работы, и всегда с большим удовольствием рассказывал истории о россиянах, а не о российских властях. Между людьми и властями большая разница. Я любил путешествовать по России, чтобы рассказывать эти истории, и очень жаль, что я и моя газета теперь будем вынуждены рассказывать о России из Амстердама. Сидя в Амстердаме, ты не знаешь, о чем говорят россияне, что они думают. Ты не видишь, как меняются города, не видишь, как развивается ситуация. Невозможно увидеть полную картину происходящего в России, когда пишешь о ней из другой страны. Я надеюсь, de Volkskrant скоро сможет отправить нового корреспондента в Москву, но не уверен, что это возможно.
– Как вам работалось в России? Вы чувствовали какие-то ограничения со стороны властей или какую-то опасность, например, во время освещения митингов?
– По сравнению с российскими журналистами я мог работать относительно свободно. На них оказывается гораздо большее давление. Так было все 6 лет, что я проработал в России, но я мог делать свою работу. Иногда твоими статьями начинают интересоваться местные спецслужбы, но это тоже не новость. Я сталкивался с этим несколько раз. Сотрудники этих служб следили за мной, но никогда не делали так, чтобы мне пришлось отказаться от освещения какой-либо истории. Поэтому для меня стало сюрпризом, что меня решили выслать из страны.
– Что именно вы имеете в виду, когда говорите, что за вами "следили"? Как именно это происходило?
Мы сталкивались с попытками запугать нас
– Во время подготовки нескольких статей в российских регионах я замечал, что нас преследуют на машинах. Например, совсем недавно, когда мы писали о российских парламентских выборах. Мы вместе с фотографом путешествовали по городам Поволжья, чтобы узнать у живущих на ее берегу людей, что они думают о выборах. За нами была слежка на машине в Астрахани, когда мы приехали в Казань, на вокзале нас уже встречали трое полицейских – они знали, что мы едем в этом поезде, и потребовали, чтобы мы показали им свои документы. Совсем недавно, когда мы приезжали в Республику Коми, нас с фотографом постоянно преследовали 4 машины. Мы сталкивались с такого рода попытками запугать нас, но мы были не одни такие. Это не новость для России, вероятно, дело тут в ее советском прошлом, но все это никогда не мешало мне работать. Нынешний шаг властей – это существенная эскалация в этом смысле.
– Что по-настоящему является новым в России – это применение закона об "иностранных агентах". Чувствовали ли вы страх со стороны людей, с которыми общались? Ведь за любой контакт с вами их могли признать такими "агентами".
– В целом люди в России всегда были рады общению со мной как с иностранным журналистом. Меня много спрашивали о моей родной стране, Нидерландах. В последнее время действительно появилось много законов, целью которых является изображение Запада как врага. Это огромная проблема, особенно для местных журналистов, которым сейчас чрезвычайно сложно работать. Но да, в последнее время люди стали менее охотно делиться своим мнением с западными журналистами. Это, скорее всего, не вызовет проблем для них, но теоретически такая возможность есть. Все эти шесть лет люди все менее и менее охотно говорят, особенно о политике. Я понимал это и убеждал людей взять на себя этот риск и поделиться своим мнением.
– Пыталось ли ваше издание или министерство иностранных дел Нидерландов повлиять на ситуацию с аннулированием вашей визы, обратившись напрямую к российским властям?
– Да, за последние три дня наш МИД связывался с российским МИДом, были контакты на уровне послов, моя газета связывалась с российским послом в Нидерландах, но ни к какому положительному результату это не привело.
– Что в итоге – запрещен ли вам въезд в Россию на какой-то срок? Можете ли вы снова подать документы на визу? И хотите ли вы попробовать вернуться в Россию, если у вас будет такая возможность?
– Я бы очень хотел вернуться в Россию, потому что с ней связана моя личная жизнь. В России у меня остались друзья, моя девушка, я бы с удовольствием вернулся, но сейчас это невозможно. Мне запрещен въезд в Россию до января 2025 года.
