Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Шарый.
Кирилл Кобрин : На совещании российских послов в Министерстве иностранных дел президент страны Дмитрий Медведев заявил о том, что утвердил новую концепцию внешней политики. Среди основных ее положений - деидеологизированный подход к международным отношениям, приоритет к сотрудничеству с быстроразвивающимися странами. О концепции российской внешней политики мой коллега Андрей Шарый беседовал с главным редактором журнала "Россия в глобальной политике", известным московским внешнеполитическим экспертом Федором Лукьяновым.
Федор Лукьянов: Новая концепция внешней политики, безусловно, должна быть. Только, мне кажется, это связано не с новым или старым президентом, а с тем, что события в мире развиваются очень быстро, и ситуация меняется очень быстро. Поэтому, конечно, концепции, принятые 5, 7, 8 лет назад не отражают всего происходящего. Это касается не только России, это касается всех стран.
Андрей Шарый: А что такого изменилось в мире за последние 5-7 лет, что потребовало выработки новых стратегических подходов, на ваш взгляд?
Федор Лукьянов: В мире произошло существенное перераспределение влияния, прежде всего, за счет заметного, уже сейчас очень заметного ослабления возможностей Соединенных Штатов, переноса этого влияния, во-первых, на азиатскую часть мира (прежде всего, Китай и Индия), во-вторых, на те страны, которые являются производителями энергоресурсов. И вот этот сдвиг переписал очень многие правила, во-первых. Во-вторых, те институты, которые работали в годы "холодной войны", которые как-то пытались трансформировать после "холодной войны", но довольно неудачно, они сейчас практически утрачивают свою дееспособность. Это касается всех институтов, начиная от ООН и заканчивая Международным валютным фондом. Изменения действительно огромные. Вопрос в том - как на них реагировать, соответствуют ли те концептуальные положения, которые пытаются под это подогнать необходимостью?
Андрей Шарый: Что вы скажете по поводу заявления Медведева о том, что приоритет во внешней политике России отдается развитию сотрудничества с быстро развивающимися странами, среди которых Медведев называет Китай, Индию и Бразилию?
Федор Лукьянов: Действительно, довольно новое заявление в таком четком виде раньше не говорилось, хотя сама внешнеполитическая активность последних пары лет как раз в этом направлении и развивалась. Это действительно попытка России укрепить свои позиции за счет сближения со странами, роль которых растет объективно. Другое дело, что из этого заявления, как и вообще из многих шагов внешней политики российской, не очень понятно, что означает на практике этот приоритет. Поскольку если спуститься с самого абстрактного уровня о том, что есть растущие страны, и мы должны быть вместе, на уровень интересов, которые есть у каждого из этих стран, тех параметров, которыми они отличаются, Россия, в общем, очень мало похожа и на Китай, и на Индию, и на Бразилию по всем без исключения показателям.
Андрей Шарый: Медведев заявил о том, что Москва намерена строить международные отношения по-деловому, не обращая внимания на идеологию. Термин "идеология" здесь можно трактовать по-разному. Но если я предположу, что идеологический подход сильно заметен в подходе, например, России к отношениям Грузии или к Украине на постсоветском пространстве, вы со мной согласитесь?
Федор Лукьянов: Нет, я с вами, пожалуй, не соглашусь. Потому что в отношениях на постсоветском пространстве очень заметен подход не идеологический, а такой реально политический или геополитический с Россией. Сейчас уже не очень важно, какого рода режим в той или иной стране. Россия, действуя в классической схеме реальной политики, пытается укреплять свои позиции по периметру, проектировать силу, что опять же является совершенно не идеологическим, а геополитическим инструментом. Вообще, мне кажется, что идеология во внешней политике, которая была очень свойственна 5, 7, 10 лет назад политике, например, Соединенных Штатов или Европейского Союза, она сейчас немножко отходит на задний план и там просто в силу того, что результаты не вполне те, которые хотелись. Россия, думаю, имеет в виду вот это, прежде всего, когда говорит, что всякие там построения по продвижению демократии и прочее ничего не приносят, поэтому нужно действовать жестко по классическим схемам.
Андрей Шарый: Россию довольно часто называют, по крайней мере, за границами этой страны, новой империей. Вы согласны с тем, что у российской внешней политики есть атрибуты имперского подхода?
Федор Лукьянов: Трудно отвечать, потому что термин "империя", на самом деле, совершенно не определен, что это такое, особенно сегодня. Можно найти имперский подход у кого угодно, начиная с Соединенных Штатов и далее по списку. Я думаю, что имперского подхода в том смысле, что Россия стремится к экспансии, к расширению территорий, приращению этих территорий, на самом деле, нет. Есть такое не столько имперское, сколько старомодное понимание того, как реализуются национальные интересы. Вот опять же политика по отношению к соседним странам направлена не на то, чтобы уничтожить все суверенитеты, а на достижение реальных политических целей, которые Россия считает необходимыми. Прежде всего, это все крутится в конечном итоге вокруг энергоносителей, транспортировке, добыче и так далее. Политика других крупных международных субъектов, в общем, по форме отличается, а по сути не очень. Потому что вообще в ХХ I веке энергоносители диктуют очень много, если не все. А там, где начинается такая политика, там обязательно выползает нечто имперское хотя бы по форме.
Андрей Шарый: Дмитрий Медведев заявил снова о том, что Россия будет адекватно реагировать на размещение элементов противоракетной обороны США в Европе. Какой может быть такая реакция?
Федор Лукьянов: Если серьезно об этом говорить, если исходить из того, что Россия действительно считает систему ПРО угрозой для себя, не элементы системы ПРО в Польше и Чехии, а вообще саму систему ПРО, если таковая вообще когда-нибудь будет создана, единственный адекватный ответ - это модернизация развития, совершенствование ядерных сил. Потому что как еще можно на это отвечать, исходя из стратегических интересов? По-моему, только так. Я не знаю, что имеет в виду Медведев, и что имеют в виду наши генералы, когда постоянно грозят что-то, куда-то перенацеливать. Это, по-моему, все такие разговоры психологические - психологическая война такая не очень умелая. А вот если всерьез будет принято решение, что мы должны на это реагировать, наверное, будет пересмотр просто военной стратегии, в частности, финансирование армии.
Андрей Шарый: По сравнению с теми временами, когда утверждалась прежняя концепция российской внешней политики, Россия стала заметнее на политической дипломатической карте мира?
Федор Лукьянов: Безусловно! Оценивать это можно по-разному, но тот факт, что Россия за время Путина приобрела совершенно другое место - это очевидно. Не обращать внимания на то, что делает Россия, как это было возможно 8-10 лет назад, уже теперь не удается. Отчасти это связано с какими-то действиями самой России, отчасти это связано, на мой взгляд, с очень тяжелыми ошибками, совершенными, прежде всего, Соединенными Штатами последние те же самые 8 лет, которые привели к их ослаблению и, соответственно, к укреплению всяких сил, претендующих на альтернативность.
