Война России с Украиной, которую Российские власти настойчиво называют "спецоперацией", – главное событие 2022 года. Оно перевернуло жизни миллионов людей. Потеря близких, вынужденное переселение, мобилизация, утрата дохода, полицейский произвол, цензура – этим запомнится год многим россиянам, хотя на их земле нет войны. Но, кажется, и от права осталось немного, несмотря на сотни новых законов, принятых фактически в режиме спецоперации.
Команда программы "Человек имеет право" собрала главные сюжеты 2022 года. По нашей версии.
Видеоверсия программы
Вскоре после начала масштабного российского военного вторжения в Украину Госдума фактически ввела военную цензуру. В считаные дни были написаны, приняты и вступили в силу поправки к Уголовному кодексу и Кодексу об административных правонарушениях, которые ввели санкции за дискредитацию армии и так называемые "фейки" о ней. Россиян фактически лишили права употреблять слово "война", высказывать собственное мнение о действиях властей и делиться информацией о происходящем во время так называемой "спецоперации".
Вскоре после начала войны Госдума фактически ввела военную цензуру
Активизировался и Роскомнадзор, который уже к 1 апреля заблокировал более 1,5 тысяч интернет-ресурсов и персональных страниц в социальных сетях. Facebook и Instagram также подверглись блокировке, а компанию Meta, которой принадлежат эти соцсети, спешно признали экстремистской.
О том, что осталось от права на свободу собраний и свободы слова в России в 2022 году, расскажет Мария Чащилова, руководитель юридической линии "ОВД-Инфо".
Судьи не оценивают доход привлекаемого лица, и средняя сумма штрафа варьируется от 40 до 50 тысяч
Мария Чащилова: Право на свободу мирных собраний в 2022 году было сопряжено со свободой слова. И, конечно, был ряд особенностей и действий, которые позволили властям нарушать право на свободу мирных собраний еще более сурово, чем ранее. Начать стоит с введенных 4 марта статьи за дискредитацию и статьи за призывы к санкциям. Это административные статьи с последующими рисками уголовного привлечения, а также новые запреты, это поправки, которые были приняты летом и вступили в силу 1 декабря, это закон об "иноагентах", но интересно, что он затрагивал и право на свободу мирных собраний. Теперь "иностранным агентам" нельзя выступать в качестве организаторов любых акций.
Вескую роль тут сыграла война и мобилизация. Например, протест стал в основном "женским" из-за того, что мужчинам в отделах полиции вручали повестки и был риск оттуда сразу отправиться в военкомат.
Нельзя не оценить и тяжесть новых санкций. Практика показывает: судьи не оценивают доход привлекаемого лица, что все-таки требуется в соответствии с постановлением Конституционного суда, и, как правило, средняя сумма штрафа варьируется от 40 до 50 тысяч. На акциях применяется жесточайшее насилие (вспомним угрозы и избиение девушек в ОВД Братеево в Москве).
Мы становимся все ближе к какому-то "белорусскому формату права", то есть к полному его отсутствию. И, конечно, у меня нет надежды на то, что в 2023-м будет возможно мирное выражение мнений. В руках у правоохранителей огромный спектр возможностей и набор репрессивных статей. Есть и новые статьи, которые сейчас уже были приняты во втором чтении – связанные с гостайной, диверсиями, организацией диверсионных групп и проведением обучения. Они предусматривают до 20 лет лишения свободы.
Мы становимся все ближе к "белорусскому формату права", то есть к полному его отсутствию
Марьяна Торочешникова: По мнению многих политологов, затевая вторжение в Украину, российские власти надеялись на блицкриг, и потому Владимир Путин, заявляя в марте, что никакой мобилизации не будет, видимо, сам в это верил. Однако к концу года заговорили уже о второй волне мобилизации. Первая – "частичная" – началась 21 сентября после заявления министра обороны России Сергея Шойгу и уже завершилась. Но только на словах. Владимир Путин отказался подписать указ о прекращении мобилизации. Он же в самом начале войны обещал, что на фронте не будет солдат срочной службы. Но они там оказались. А России, судя по всему, по-прежнему не хватает сил на фронте, куда уже с весны вербуют заключенных.
О проблемах российской армии, которые выявились в связи с вторжением в Украину, – ответственный секретарь Союза Комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова.
Валентина Мельникова: Первое – это безразличие структур, на которые возложены призыв и мобилизация: Военных комиссариатов, Главного организационного управления Генштаба, – к тому, каких военнослужащих они направляют в воинские части. У нас за спиной до этой спецоперации было 11 разных войн, и всегда офицеры говорили, что к ним пришли больные новобранцы, и непонятно, что с ними делать. Этот год показал, насколько все это безразлично, незаконно и бессмысленно. Продолжать негодную практику отправки кого попало и выполнения плана по призыву военкоматами дальше уже недопустимо, тем более что есть новое предложение Минобороны по изменению возраста призывников и численности Вооруженных сил. Все это должно быть продумано, просчитано, разумно.
Офицеры всегда говорили, что к ним пришли больные новобранцы, и непонятно, что с ними делать
Марьяна Торочешникова: Как вы оцениваете качество призывных кампаний 2022 года с учетом условий, в которых они проходили?
Валентина Мельникова: Первая проблема – это облавы, когда людей увозили в военкомат с улицы и из квартир без документов, без всего. Вторая проблема – это отправка в воинские части одним днем: привезли, быстренько, на скорую руку без документов провели медкомиссию, призывную комиссию неизвестно какого района, и тут же на сборный пункт и в воинскую часть. Это запрещено. Человеку нужно урегулировать свои дела: уволиться с работы, что-то решить в семье. Прокуратура давным-давно вносила прокурорские представления о недопустимости этого, и тогда Генштаб четко указал, что человеку дается три дня на сборы.
Мобилизация показала всей стране, как работают военкоматы, какая это халтура, какой саботаж в плане военной необходимости. Пошли жалобы, к нам в день обращалось по несколько тысяч человек, было очень много мужчин старше 40 лет, которые перенесли инфаркты, инсульты, у которых были тяжелые хронические заболевания типа сахарного диабета, были ВИЧ-инфицированные, люди с онкологическими диагнозами. И все равно... Было принято волюнтаристское решение даже категорию В ("ограниченно годен в военное время") все равно мобилизовывать, и все эти люди оказались в воинских частях.
Если призывник дома, мы всегда объясняем, что решение можно опротестовать в суде. А мобилизованные даже этого были лишены, потому что подача в суд заявления об оспаривании неправомерного решения мобилизационной комиссии не останавливает отправку в войска при мобилизации.
Марьяна Торочешникова: А насколько сложно вернуть из части мобилизованного с неподходящим здоровьем?
Валентина Мельникова: Очень сложно. И именно из-за того, что было принято указание Главного военно-медицинского управления: направлять на военно-врачебные комиссии только тех, у кого подозревается категория годности Д ("негоден к военной службе со снятием с учета") или Г ("временно негоден по болезни"). Поэтому никого особенно не удалось вернуть. По болезни – были какие-то случаи с самого начала и именно через губернатора, но немного.
Марьяна Торочешникова: Что известно об участии срочников в военных действиях на территории Украины?
Валентина Мельникова: Сначала командование воспользовалось, в общем, законным правом: через четыре месяца после призыва отправлять военнослужащих в зону боевых действий. Но тут семьи стали жаловаться, и наша героическая сенатор Людмила Нарусова обратилась к Верховному главнокомандующему, сказала, что это недопустимо. Тогда была дана команда всех вернуть из зоны боевых действий и больше туда не отправлять. Но не всех удалось вернуть: к сожалению, там были погибшие.
Дальше впрямую призывников в зону боевых действий не отправляли. Но есть прием, отработанный еще в 1996-м и в 2014 году. Собирают солдат по призыву: "Пишите заявление, что вы хотите на контракт". Начинают угрожать: "Вы обязаны, а иначе мы вас расстреляем, посадим". Жуткая история! И молодое пополнение, которое не понимает, под чем подписывается, подписывает рапорт. Сейчас солдаты по призыву уже знают, что это такое. Но родственники стали жаловаться, что их отправляют на границу, под Белгород, под Курск – туда, где обстрелы, истории с прилетом снарядов, с осколками.
Мобилизация показала, как работают военкоматы, какая это халтура и саботаж в плане военной необходимости
Марьяна Торочешникова: В конце 2022 года суд в Иркутске постановил выплатить полмиллиона рублей в счет компенсации морального вреда многодетной матери Марине Рузаевой, которую пытали в полиции. Этого решения Марина ждала больше шести лет. Тогда ее задержали и доставили в отделение полиции, где пристегнули наручниками к лавке, надели на голову пакет, били и пытали электрошокером. Так полицейские хотели выяснить, что Рузаева знает об убийстве, которое произошло в соседнем доме. Впоследствии этих сотрудников полиции приговорили к срокам от 3,5 до 4 лет колонии. И вот теперь вынесено решение о компенсации.
Историями о пытках в России теперь мало кого удивишь. Сообщения об их применении регулярно приходили и в 2022 году, несмотря на изменения в законодательстве и ужесточение наказаний за пытки.
"Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!" – этой известной советской фразой юристы и правозащитники комментировали новый российский закон, по которому признать "иностранным агентом" можно любого, а признав, существенно поразить его в правах. В 2022 году российские власти систематизировали и ужесточили государственную политику по отношению к неугодным. Летом депутаты приняли закон "О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием", а с 1 декабря он начал действовать.
Мы попросили руководителя Фонда "Общественный вердикт" Наталью Таубину прокомментировать последствия принятия этого закона.
"Иностранным агентом" теперь можно признать любого, а признав, существенно поразить его в правах
Наталья Таубина: Закон содержит огромное количество запретов для "иностранных агентов". Он накладывает запреты на государственную и муниципальную службу, на преподавание в государственных и муниципальных учебных заведениях, на просветительскую деятельность для несовершеннолетних, на участие в разных государственных и муниципальных заказах и на оказание социальных услуг. Это очень сильно осложняют жизнь любому человеку и организации (я уж не говорю об огромном бремени всякой отчетности). Закон написан так широко, что "иностранными агентами" могут признаваться и те, кто как-то связан с уже включенными в этот реестр. Получается реестр людей и организаций, с которыми лучше не общаться, чтобы жизнь твоя не стала сильно сложной.
По сути, государственный орган – Минюст – публично на своем сайте ведет список "иностранных агентов", которые практически могут восприниматься как "враги народа". К сожалению, это может восприниматься как зеленый свет для радикально настроенных групп осуществлять агрессивные акции в отношении этих людей.
Марьяна Торочешникова: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства". Так написано во второй статье российской Конституции. Правозащитники и юристы и прежде жаловались на то, что Конституция в России все меньше значит для властей, а конституционность многих российских законов вызывает большие сомнения. Но начатая в этом году война России с Украиной, действия депутатов и чиновников, которые, кажется, соревнуются за звание автора самого неправового закона, и новые правоприменительные практики, похоже, вовсе обесценили значимость основного закона страны.
Осталось ли право и правосудие в России после 2022 года? На этот вопрос отвечает юрист, специалист в области Конституционного права Григорий Вайпан.
Григорий Вайпан: 2022-й – катастрофичный год для всего российского права и для конституционного тоже. Война привела к нарушению тех принципов, которые закреплены не только в международном праве, но и являются частью российского права. Наиболее яркие примеры нарушения конституционных прав и принципов – это законы о военной цензуре. Сейчас тысячи людей преследуются по административной статье о так называемой "дискредитации" российской армии, и уже сотни людей преследуются по так называемой статье о "военных фейках", а по сути – за то, что они говорят правду о войне России в Украине. В отличие от предыдущих ограничений свободы слова в России, здесь, по сути, впервые речь идет о преследовании именно за суть высказываний, и часто люди на много лет оказываются в тюрьме просто за слова. 29-я статья Конституции горько плачет, глядя на то, куда скатилось российское право.
2022-й – катастрофичный год для всего российского права
К 2022 у нас, по сути, существуют две Конституции: одна – для российских властей, другая – для неравнодушных граждан. Дело в том, что в российской Конституции есть неизменяемые главы – 1-я, 2-я и 9-я (особенно важна 2-я глава – о правах и свободах человека и гражданина). Поэтому так называемые конституционные поправки 2020 года не затронули эти главы текстуально, но были внесены изменения (и продолжают вноситься) во все остальные главы. Последнее изменение мы наблюдали буквально пару месяцев назад, когда туда дописали так называемые "новые регионы России" – это четыре оккупированные области Украины. Для российских властей эта новая Конституция – прежде всего инструмент политики и пропаганды, а отчасти – средство самоуспокоения: кому-то кажется, что если записать Херсонскую область в состав РФ, то сразу так и будет.
Для граждан России, неравнодушных к судьбе страны, Конституция – это прежде всего набор принципов, декларация о конституционных правах и свободах. И если сегодня они нарушаются, это не значит, что их не существует.
Есть ситуации, когда законы могут быть неправовыми. В нормальной правовой системе это должен констатировать суд. Конституция – не полицейская дубинка. Право – это прежде всего идеи о том, что хорошо и что плохо, что справедливо, что несправедливо, что есть добро, что есть зло. И когда происходят такие кризисы, войны, когда кажется, что сила подменяет собой разум, юридические аргументы – это наш способ попытаться вернуть себе нормальность и достоинство.
По сути, существуют две Конституции: одна – для российских властей, другая – для неравнодушных граждан
Марьяна Торочешникова: В конце декабря правительство России попросило президента выйти из международной Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию. Это беспрецедентный шаг: Россия была одним из первых подписантов этой европейской конвенции в 1999 году, еще при Борисе Ельцине. И до этого случая ни одна из 48 стран-участниц ее не денонсировали. Раньше международное сообщество могло хотя бы формально потребовать от России предоставить независимым наблюдателям результаты противодействия коррупции, теперь – если страна выйдет из конвенции – этот вопрос будет контролироваться только внутрироссийскими инструментами.
Ситуацию комментирует специалист по международному праву, научный сотрудник Копенгагенского университета и профессор Свободного университета в Риге Глеб Богуш.
Будущее России вне мировой цивилизации, вне правовых институтов будет весьма печальным
Глеб Богуш: Произошла катастрофа. Россия находится в крайне сложном положении с точки зрения ее международного авторитета, он опустился до крайне низкого уровня. Мы можем это видеть и по раскладу голосований в Генеральной Ассамблее ООН и в других международных организациях. Россия была исключена из Совета Европы – крупнейшей региональной европейской организации. По существу, сократился объем международно-правовых норм. Это катастрофическое развитие событий для России, ее правовой системы и ее роли в международных отношениях. Этот эффект имеет очень долговременный характер. И люди это уже ощущают – это прежде всего экономические последствия, последствия санкций, которые являются международно-правовой ответственностью за те нарушения, которые Россия совершает в ежедневном режиме. Возврат к какой-то нормализации займет многие годы.
Что касается потери возможности обращаться в ЕСПЧ с жалобами против РФ, будем честны: и раньше это был весьма ограниченный ресурс, особенно когда речь шла о существенных системных нарушениях прав человека в болезненных сферах. И сам этот факт, к сожалению, используется российским государством как своего рода карт-бланш на дальнейшие нарушения. Последние законодательные новеллы, связанные, например, с дискриминацией ЛГБТ-сообщества, по сути, с объявлением его вне закона, а также полномасштабная цензура, так называемое законодательство об "иностранных агентах", – все эти вещи просто вышли из берегов.
Конечно, крайне печально, что Россия перестала быть участником Конвенции о правах человека, но это результат всего развития последних лет. Далеко не все осознают то положение, в котором мы находимся, многие по-прежнему считают, что это какие-то временные трудности, которые пройдут сами по себе. А они сами по себе не пройдут. Каждому из нас понадобится во многом пересмотреть свои предыдущие взгляды, в том числе на глубину того падения, в котором сейчас находится Россия. И соответственно, нужна работа по защите прав граждан, работа над законодательством, которое потребуется в России в будущем: когда – мы не знаем, но ничто не вечно. Будущее России вне мировой цивилизации, вне правовых институтов, конечно, будет весьма печальным. Я надеюсь, все-таки наступит время, когда придется возвращаться.
