Программу ведет Андрей Шарый. Прини мает участие корреспондент Радио Свобода Андрей Бабицкий.
Андрей Шарый : Многие эксперты в последние месяцы обращают внимание на обострение ситуации в Ингушетии, которую теперь называют самой неблагополучной, с точки зрения безопасности, северокавказской территории. О причинах, по которым именно в Ингушетии сложилась такая обстановка я беседовал с обозревателем Радио Свобода Андреем Бабицким.
Андрей Бабицкий : На территории Чечни, действительно, установлен очень жесткий контроль над районами. И воевать там становится все сложнее. Значительная часть вооруженных групп, которые действовали на территории республики, перебираются в Ингушетию. Этот процесс начался уже давно - несколько лет назад. До тех пор, пока на территории Ингушетии, скажем, не будет сформирована диктатура по типу той, которая сегодня действует в Чечне, я думаю, что Ингушетии предстоит оставаться такой вот беспокойной.
Андрей Шарый : Можно ли говорить о сопротивлении северокавказском в Ингушетии сейчас, как о центре вооруженной борьбы на Северном Кавказе?
Андрей Бабицкий : Да, я думаю, что этот центр может быть плавающим. Когда, скажем, установят контроль над территорией Ингушетии, он вполне может переместиться куда-то еще. В принципе, в Дагестане тоже события развиваются вполне динамично. Вооруженные группы там действуют не менее активно, чем в Ингушетии. У них немножко другая спецификация. Но, в общем, если ингушское подполье помимо, скажем, сотрудников милиции специализируется на военных, на все, кого оно ассоциирует с оккупационным режимом, то у дагестанских вооруженных групп основная цель - это сотрудники правоохранительных органов. В Кабардино-Балкарии этим летом было видно, что активизировались какие-то подпольные структуры. Тоже были совершены нападения на сотрудников правоохранительных органов.
Четких географических центров, геополитических центров нет и не будет. Ситуация динамично развивающаяся, в ней все очень легко меняется. Это партизанская война.
Андрей Шарый : То есть ситуация в Чечне такова, что у вооруженного подполья нет возможности действовать сколько-нибудь активно, как следствие, наверное, усиление режима Рамзана Кадырова, его репрессивного аппарата в том числе. Означает ли это, что Мурат Зязиков, бывший генерал КГБ и нынешний президент Ингушетии, должен будет, если ему хочется установить какой-то конституционный порядок в понимании Кремля, должен будет делать это репрессиями?
Андрей Бабицкий : Он был бы не против. Тем более что у него довольно много оппонентов в республике, с которыми, как мне кажется, любой руководитель по типу Зязикова, с удовольствием разобрался бы так, как себе позволяет это делать Рамзан Кадыров. Но на это нужно получить разрешение у Владимира Путина. России хватает одной Чечни такой территории, где созданы лабораторные условия. Там возможны любые репрессии. Там, собственно говоря, совсем другой политический режим, нежели во всей остальной России. Если все-таки в России мягкий авторитаризм с различными вариациями от региона к региону, то в Чечне тирания и диктатура, которая действует вопреки даже российскому законодательству, в общем, не очень исполняемому.
Андрей Шарый : Зязиков считается сильным по меркам Кремля, по представлению Кремля, региональным руководителем?
Андрей Бабицкий : Зязиков попал в список губернаторов, которые должны будут уйти - Красногоров, Батыев и Зязиков - из северокавказских руководителей. Конечно, в представлении Кремля он человек, который не справился с поставленными задачами совсем. Сам Зязиков делает вид, что ничего не произошло. Нынешнее лето в Ингушетии, наверное, подорвало его позиции окончательно. Я думаю, что очень многие хотели бы возвращения Аушева, но это сегодня невозможно, потому что Аушев очень сильный аллерген для Кремля. Аушев воспринимается Кремлем, как агент ельцинской эпохи, человек, который активно выступал за прекращение войны в Чечне, за предоставление Чечне независимости. Никакой серьезной оформленной оппозиции, конечно, при Зязикове, который ее старательно изничтожал, не появилось, поэтому говорить о кланах довольно сложно. Но, тем не менее, Кремль найдет какого-нибудь преемника Зязикову, и совершенно точно это не будет человек, возглавляющий, скажем, оппозицию, которая выдвигает либо какие-то национальные цели, реваншистские, связанные с Северной Осетией, либо мечтает о возвращение к относительно либеральным временам Руслана Аушева.
Андрей Шарый : Случайность ли это, что становятся объектами терактов и нападений русские, живущие на Северном Кавказе?
Андрей Бабицкий : Где-то два года назад, чуть больше, Зязиков объявил о начале реализации программы "возращение русских в Ингушетию". В рамках этой программы он пообещал, что к 2010 году в Ингушетию вернется 200 русских семей. Вообще, в Ингушетию вернулось около 400 русских за последние годы. Но, когда эта программа была объявлена, на "Кавказцентре" появилось заявление совета ингушских полевых командиров, в котором было сказано, что русские, возвращаемые в Ингушетию, будут рассматриваться, как военные колонисты, пособники оккупационного режима, и будут уничтожаться. Мы-то знаем о двух последних случаях, но в 2006 году было значительное количество нападений на русские семьи.
Я читаю в последнее время статьи правозащитников, которые пишут о том, что сомнительно, что подполье уничтожало русских, потому что это никак не связано с настроениями в Ингушетии. Ингуши не желают вытеснения русских. Наоборот, очень ценят, что те работают учителями, врачами и так далее. Проблема в том, что подполье, в общем, не особенно и стремится к тому, чтобы выражать чаяния большинства. Оно живет в рамках замкнутой очень специфической религиозно-политической доктрины.
