В Москве 14 июля на восемьдесят первом году жизни скончался известный российский журналист, писатель, общественный деятель Юрий Черниченко. Черниченко в советское время публиковал статьи о сельской жизни, на протяжении многих лет вел на телевидении передачу "Сельский час". В 1989 году был избран народным депутатом, вместе с Егором Яковлевым, Александром Гельманом, Юрием Левадой и другими вошел в состав учредителей газеты "Московские новости". В 1990-е Юрий Черниченко создал и возглавил Крестьянскую партию России, был членом Совета Федерации, выступал за развитие фермерства.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня Москва простилась с Юрием Черниченко. Блистательный публицист, яркий общественный деятель периодов оттепели и перестройки, он писал о проблемах российской деревни. Черниченко приобрел известность очерками в "Новом мире", "Знамени", "Огоньке", вел злободневную телепередачу "Сельский час". Перу Юрия Черниченко принадлежит более 20 книг, очерков и рассказов. В прошлом год вышла его последняя незаконченная книга "Время ужина. Прерванная исповедь". Сопредседатель независимой писательской ассоциации "Апрель", народный депутат СССР, создатель Крестьянской партии, член комитета Совета федерации по аграрной политике, он всегда выступал против лжи, против любых форм национализма, открыто вставал на защиту пострадавших от несправедливости. Роль Юрия Черниченко в нравственной атмосфере перестройки и первых лет российской демократии сегодня в день прощания с писателем мы обсуждаем с Аллой Гербер, президентом фонда "Холокост", членом Общественной палаты и Аркадием Мурашовым, бывшим народным депутатом СССР, исполнительным секретарем Межрегиональной депутатской группы. Когда вы познакомились с Юрием Дмитриевичем?
Алла Гербер: Я точно сказать не могу, но это было в середине 80-х, когда я стала печататься в "Литературной газете", то однажды я зашла в кабинет к Георгию Радову, еще тогда работавшего в "Литературной газете", и он сказал: "Познакомься с совершенно замечательным человеком. Надеюсь, ты его читала". И показал мне на этого замечательного человека, высокого, красивого, чернобрового, черноволосого, с ясными пронзительными глазами. И сказал: "Вот это Юрий Черниченко". "Ах, ох!", - сказала я, которая действительно много читала и в "Новом мире", и в "Литературной газете". Но так как я была молодым журналистом, то для меня было очень почетно и как-то лестно познакомиться с Юрием. Это было в середине 80-х. Потом пошла общая жизнь, в которой мы много раз перекрещивались, и прежде всего, конечно, "Апрель". Я его называла Юрой, простите, это не фамильярность, просто мы были друзьями и хорошо друг к другу, по-моему, относились, я точно. Тем не менее, все факты нашей совместной жизни говорят о том, что мы были единомышленниками. Это главное.
Вы знаете, слово, которое сейчас уходит из употребления, "единомышленники" – это что-то такое устаревшее, что-то из другой, допотопной жизни. Между тем это было совсем недавно, когда мы организовали независимое движение писателей "Апрель", где Юра был сопредседателем, я была членом совета "Апреля". Это была какая-то наша общая идея группы писателей создать наконец такую писательскую организацию, которая была бы не подвластна кагэбешному Союзу писателей, была бы независима, свободна, не боялась бы говорить, не боялась бы делать, не боялась бы открыто и откровенно помогать тем, кто в этой помощи нуждается, идеологически спаянных. Опять же, слово "идеология" устаревшее, скомпрометированное, тем не менее, мы были идеологически спаянные. Мы хотели свободы слова, мы хотели свободы слово выражения, хотели свободы поступков, свободы гражданской совести, участия в гражданском обществе, то есть фактически не участия, не было гражданского общества, мы были одними из тех, кто создавал это гражданское общество. Нас было довольно много, в независимое движение писателей "Апрель" входило более 600 человек. Это были самые яркие, самые красивые, самые честные, самые порядочные имена. И сказав это слово "порядочные", я не могу не обратиться с этим словом к Юре. Все слова банальны – честность, порядочность, доброта, принципиальность. Что может быть банальнее? Миллион раз употребляем, к слову, не слову, к делу, не к делу, к человеку, не к человеку. Но когда говоришь и думаешь о Юре, все слова становятся не банальными, потому что он всей своей жизнью, каждым своим словом, словом написанным, словом сказанным, словом высказанным, каждым своим поступком он был очень честный, очень порядочный и очень независимый человек.
Владимир Кара-Мурза: Чем запомнилась работа Юрия Черниченко в Межрегиональной группе?
Аркадий Мурашов: Я не скажу, что Юрий Дмитриевич очень эффективно участвовал в жизни Межрегиональной группы, но он, безусловно, был одним из самых ярких имен в ней. Я скажу по себе, что среди той волны публицистов 80 годов, когда появилась статья "Комбайн сеет и молотит" в "Новом мире", которая произвела на общество ошеломительное впечатление, написанная выразительным языком, на котором мало кто пишет и говорит. И конечно, для меня знакомство с Черниченко началось с этой статьи. И когда в 89 году были выборы народных депутатов СССР, то среди тех кандидатов, которые в Москве баллотировались по округам, имя Черниченко было одним из самых ярких, звонких, не было сомнений, что он не пройдет, проиграет эти выборы, было понятно, что он паровоз, который тянет. И я помню, что первое знакомство было, когда мы, кандидаты, которые сразу, обнюхивая друг друга, называли себя демократическими и подписывали телеграмму в защиту Ельцина, первую самую еще во время выборов, то собственно так и произошло наше знакомство, я приезжал к нему подписывать телеграмму. И потом мы уже встретились на клубе народных депутатов, который перерос в Межрегиональную группу в институте микрохирургии глаза у Святослава Федорова, где был Черниченко и где, конечно же, он привлекал всеобщее внимание.
Кроме как письменно он очень ярко и сочно, даже может быть чересчур сочно говорил устно. Иногда это казалось слишком вычурно. Но язык был очень живой, очень выразительный. И его выступления на Межрегиональной группе и на самом съезде всегда вызывали огромное внимание. Он вошел в координационный совет Межрегиональной группы, был избран. Но его волновала очень сильно, как мне кажется, аграрная тематика, которая среди других членов мало кто был там, был Тихонов, академик, специалист по этому, был Аркадий Вепрев, пассивный член Межрегиональной группы, который может быть несколько раз пришел к нам на собрание, но особо не выпячивал свое принадлежность. Был Юрий Дмитриевич. Но в комитете по аграрным делам с тогдашними советскими аграрниками, не это было средоточие политической жизни того времени. Потом в течение довольно длительного периода времени мы сталкивались по разным поводам и когда он создавал Крестьянскую партию, которая входила в коалиции с Демвыбором России на выборах 95 года, и так далее, то есть по очень многим сюжетам на протяжении 90 и нулевых годов мы много раз встречались, разговаривали.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Черниченко еще в юности заинтересовался историей аграрной реформы. Вот что он рассказывал в передаче Михаила Соколова "Час прессы" в апреле 2004 года.
Юрий Черниченко: Моя однокурсница и попутно жена, когда я ее привез на Алтай, спрашивала меня ночами, потому что мы были молодыми, у нас родился первенец: "Зачем ты привез меня в дореволюционную деревню? Дичь, антисанитария, совершенное равнодушие, нежелание нравиться и все такое". Я ей ночами тоже читал лекции о столыпинском переселении. Это и позволяло Алтаю снабжать такую провинцию как Лондон маслом сливочным.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня Москва простилась с Юрием Черниченко. Блистательный публицист, яркий общественный деятель периодов оттепели и перестройки, он писал о проблемах российской деревни. Черниченко приобрел известность очерками в "Новом мире", "Знамени", "Огоньке", вел злободневную телепередачу "Сельский час". Перу Юрия Черниченко принадлежит более 20 книг, очерков и рассказов. В прошлом год вышла его последняя незаконченная книга "Время ужина. Прерванная исповедь". Сопредседатель независимой писательской ассоциации "Апрель", народный депутат СССР, создатель Крестьянской партии, член комитета Совета федерации по аграрной политике, он всегда выступал против лжи, против любых форм национализма, открыто вставал на защиту пострадавших от несправедливости. Роль Юрия Черниченко в нравственной атмосфере перестройки и первых лет российской демократии сегодня в день прощания с писателем мы обсуждаем с Аллой Гербер, президентом фонда "Холокост", членом Общественной палаты и Аркадием Мурашовым, бывшим народным депутатом СССР, исполнительным секретарем Межрегиональной депутатской группы. Когда вы познакомились с Юрием Дмитриевичем?
Все слова банальны – честность, порядочность, доброта, принципиальность. Что может быть банальнее? Миллион раз употребляем, к слову, не слову, к делу, не к делу, к человеку, не к человеку. Но когда говоришь и думаешь о Юре, все слова становятся не банальными
Алла Гербер: Я точно сказать не могу, но это было в середине 80-х, когда я стала печататься в "Литературной газете", то однажды я зашла в кабинет к Георгию Радову, еще тогда работавшего в "Литературной газете", и он сказал: "Познакомься с совершенно замечательным человеком. Надеюсь, ты его читала". И показал мне на этого замечательного человека, высокого, красивого, чернобрового, черноволосого, с ясными пронзительными глазами. И сказал: "Вот это Юрий Черниченко". "Ах, ох!", - сказала я, которая действительно много читала и в "Новом мире", и в "Литературной газете". Но так как я была молодым журналистом, то для меня было очень почетно и как-то лестно познакомиться с Юрием. Это было в середине 80-х. Потом пошла общая жизнь, в которой мы много раз перекрещивались, и прежде всего, конечно, "Апрель". Я его называла Юрой, простите, это не фамильярность, просто мы были друзьями и хорошо друг к другу, по-моему, относились, я точно. Тем не менее, все факты нашей совместной жизни говорят о том, что мы были единомышленниками. Это главное.
Вы знаете, слово, которое сейчас уходит из употребления, "единомышленники" – это что-то такое устаревшее, что-то из другой, допотопной жизни. Между тем это было совсем недавно, когда мы организовали независимое движение писателей "Апрель", где Юра был сопредседателем, я была членом совета "Апреля". Это была какая-то наша общая идея группы писателей создать наконец такую писательскую организацию, которая была бы не подвластна кагэбешному Союзу писателей, была бы независима, свободна, не боялась бы говорить, не боялась бы делать, не боялась бы открыто и откровенно помогать тем, кто в этой помощи нуждается, идеологически спаянных. Опять же, слово "идеология" устаревшее, скомпрометированное, тем не менее, мы были идеологически спаянные. Мы хотели свободы слова, мы хотели свободы слово выражения, хотели свободы поступков, свободы гражданской совести, участия в гражданском обществе, то есть фактически не участия, не было гражданского общества, мы были одними из тех, кто создавал это гражданское общество. Нас было довольно много, в независимое движение писателей "Апрель" входило более 600 человек. Это были самые яркие, самые красивые, самые честные, самые порядочные имена. И сказав это слово "порядочные", я не могу не обратиться с этим словом к Юре. Все слова банальны – честность, порядочность, доброта, принципиальность. Что может быть банальнее? Миллион раз употребляем, к слову, не слову, к делу, не к делу, к человеку, не к человеку. Но когда говоришь и думаешь о Юре, все слова становятся не банальными, потому что он всей своей жизнью, каждым своим словом, словом написанным, словом сказанным, словом высказанным, каждым своим поступком он был очень честный, очень порядочный и очень независимый человек.
Владимир Кара-Мурза: Чем запомнилась работа Юрия Черниченко в Межрегиональной группе?
Аркадий Мурашов: Я не скажу, что Юрий Дмитриевич очень эффективно участвовал в жизни Межрегиональной группы, но он, безусловно, был одним из самых ярких имен в ней. Я скажу по себе, что среди той волны публицистов 80 годов, когда появилась статья "Комбайн сеет и молотит" в "Новом мире", которая произвела на общество ошеломительное впечатление, написанная выразительным языком, на котором мало кто пишет и говорит. И конечно, для меня знакомство с Черниченко началось с этой статьи. И когда в 89 году были выборы народных депутатов СССР, то среди тех кандидатов, которые в Москве баллотировались по округам, имя Черниченко было одним из самых ярких, звонких, не было сомнений, что он не пройдет, проиграет эти выборы, было понятно, что он паровоз, который тянет. И я помню, что первое знакомство было, когда мы, кандидаты, которые сразу, обнюхивая друг друга, называли себя демократическими и подписывали телеграмму в защиту Ельцина, первую самую еще во время выборов, то собственно так и произошло наше знакомство, я приезжал к нему подписывать телеграмму. И потом мы уже встретились на клубе народных депутатов, который перерос в Межрегиональную группу в институте микрохирургии глаза у Святослава Федорова, где был Черниченко и где, конечно же, он привлекал всеобщее внимание.
Кроме как письменно он очень ярко и сочно, даже может быть чересчур сочно говорил устно. Иногда это казалось слишком вычурно. Но язык был очень живой, очень выразительный. И его выступления на Межрегиональной группе и на самом съезде всегда вызывали огромное внимание. Он вошел в координационный совет Межрегиональной группы, был избран. Но его волновала очень сильно, как мне кажется, аграрная тематика, которая среди других членов мало кто был там, был Тихонов, академик, специалист по этому, был Аркадий Вепрев, пассивный член Межрегиональной группы, который может быть несколько раз пришел к нам на собрание, но особо не выпячивал свое принадлежность. Был Юрий Дмитриевич. Но в комитете по аграрным делам с тогдашними советскими аграрниками, не это было средоточие политической жизни того времени. Потом в течение довольно длительного периода времени мы сталкивались по разным поводам и когда он создавал Крестьянскую партию, которая входила в коалиции с Демвыбором России на выборах 95 года, и так далее, то есть по очень многим сюжетам на протяжении 90 и нулевых годов мы много раз встречались, разговаривали.
Владимир Кара-Мурза: Юрий Черниченко еще в юности заинтересовался историей аграрной реформы. Вот что он рассказывал в передаче Михаила Соколова "Час прессы" в апреле 2004 года.
Юрий Черниченко: Моя однокурсница и попутно жена, когда я ее привез на Алтай, спрашивала меня ночами, потому что мы были молодыми, у нас родился первенец: "Зачем ты привез меня в дореволюционную деревню? Дичь, антисанитария, совершенное равнодушие, нежелание нравиться и все такое". Я ей ночами тоже читал лекции о столыпинском переселении. Это и позволяло Алтаю снабжать такую провинцию как Лондон маслом сливочным.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
